«Но это же в отряде было, — думал я, — откуда полицай об этом знает? Не иначе как немецкий шпион в отряде имеется».
Побежал я в отряд, доложил все командиру, а тот только смеется и все равно приказал раненых в деревню доставить. Пошли мы в рейд.
Добре погоняли фашистов, три эшелона с войсками на воздух подняли. И вот через неделю встретились мы с другим партизанским отрядом, они тоже выполняли задание по уничтожению немецких тылов. Гляжу я на одного партизана и глазам своим не верю: передо мной стоял тот самый полицай, который мне привет передавал, когда я муки на печке терпел. Кинулся я к нему и кричу: «Ну что, прихвостень, попался!» А он смотрит на меня, хохочет и говорит: «А, Юзик?! Как ты там на печке, отогрелся?» А я щелкнул затвором винтовки и кричу: «Бросай, гад, автомат, а не то я тебя вмиг отогрею».
Подошли его и мой командиры. Я им доложил о том, кто на самом деле этот автоматчик, а они мне говорят: «Успокойся, товарищ Прыщ, этот автоматчик наш, свой, а полицейскую форму он по нашему приказу иногда надевает». И рассказали они мне, что Скрипка Иван никакой не полицай, а партизанский разведчик и что наши командиры смогли убедить немцев проверить деревню, чтобы те не вздумали лезть в нее, когда там раненые находиться будут.
Скрипка, когда прибежал сообщить связному, что немцы едут в деревню, был предупрежден о моем пребывании в деревне. Поэтому и пришел он сам в дом, где я остановился. Ну это я отклонился. Скрипка представляет интерес для тебя, сынок, потому что он хорошо знал Славука.
— А где Скрипка живет?
— В нашей деревне, — хмуро ответил дед, — на мою голову сюда лет десять тому назад перебрался. Теперь всем рассказывает, как я часть своего тела на печке чуть не сжег.
— Ну что же, завтра поговорим, — ответил Ветров и повернулся на бок. — А сейчас спать будем.
«Явление Христа»
Было уже около одиннадцати часов вечера, когда Максим осторожно перелез через изгородь и потихоньку приблизился к светившемуся окну, за которым было слышно монотонное бормотание людей. Ларин на всякий случай обошел дом — никого. Тогда он снова подошел к окну и осторожно заглянул в комнату. Там при свете тусклой электрической лампочки можно было различить человек двадцать. В основном старики.
Когда Максим приблизился к стеклу и присмотрелся повнимательней, то увидел несколько молодых девушек и даже лет пяти-шести мальчика. Все стояли на коленях, держа над собой поднятые вверх руки. Пот струился по их лицам. От напряжения тело и руки у каждого молящегося дрожали, и это дрожание переходило в конвульсивные движения.
Ларин хорошо видел этих людей. У иных огненно сверкали глаза. Они, казалось, смотрели на него.
Но он понял, что эти исступленные глаза ничего не видят. Он еще плотней прижался к стеклу. Голоса молившихся усиливались. Две старухи заняли место посреди круга и истерически завопили:
— Крести... Благослови. Не отойду!
У противоположной стены Марфа Клещ — страшная в своем экстазе. Кажется, она даже потеряла дар речи и бессмысленно что-то бормочет. А где же Славук? Кажется, тот мужчина, что стоит спиной к Ларину?
Вот взгляд одной женщины остановился на Максиме, но он не стал отклоняться от окна, так как был уверен, что вряд ли это существо с выступившей пеной у рта может воспринимать реальные вещи. Так оно и есть. Женщина, которая, казалось, смотрела прямо в глаза Ларина, не видела его. Ее налитые кровью, вытаращенные глаза уставились в одну точку. Вдруг эта женщина протянула руки к окну и истерически закричала:
— Пришел! Пришел! Я вижу его, — я разговариваю с Господом Иисусом Христом!
Многие прервали моление и смотрели туда, куда указывала женщина руками. Они увидели Христа в образе молодого симпатичного, со щеголеватыми усиками, мужчины. Иисус смотрел на них через окно. И вот-вот они будут крещены духом святым. Все пали ниц. А «Иисус Христос» сломя голову мчался напролом через грядки к забору. Одним махом перепрыгнул его и через несколько минут, тяжело дыша, взбирался на сеновал.
Иван Скрипка
Крыша в сарае Прыща оказалась дырявой. Солнечный луч, пробившийся через щель, разбудил Ветрова. Он открыл глаза и громко чихнул. Смущенно взглянул туда, где должен был спать дед Юзик, а того и след простыл. Старший лейтенант взглянул на часы — без десяти восемь. Крепкий и спокойный сон на приятно пахнувшем сене принес свежесть, новый прилив сил и хорошее настроение.
Мурлыча что-то себе под нос, Игорь спустился по лестнице вниз и вышел из сарая. Солнце уже стояло высоко, небо было ясным, безоблачным. Дед, который, наверное, заметил Ветрова через окно, вышел из дома и протянул полотенце:
— Иди к колодцу, умойся, потом будем завтракать.
Ветров с удовольствием умылся холодной колодезной водой, позавтракал. Вскоре они вместе с Прыщом шагали по деревне. Был воскресный день, и в деревне царило оживление. У пруда на лужайке ребятишки гоняли мяч, стараясь забить гол белобрысому мальчугану, защищавшему изготовленные из тонких жердей ворота. Прошли мимо столба. Из громкоговорителя, висевшего на нем, неслась песня: местный радиоузел передавал концерт по заявкам жителей села. У большого двухэтажного каменного здания, в котором находился клуб, парень и девушка вывешивали объявление. Ветров прочитал:
— Сегодня демонстрируется кинофильм «Калина красная». После кинофильма — танцы.
Игорь повернулся к Прыщу:
— Дедушка, а вы на танцы не ходите?
— Не признают меня за танцора девки. Если пойдешь, то все равно, кроме стула, который тебе уступят, не пообщаешься. А что толку в стуле? Он же меня только с худшей стороны знает.
Скрипка жил в добротном бревенчатом доме с резными наличниками и ставнями на окнах. Во всем чувствовалось, что хозяин дома любит порядок. Выкрашенный светло-зеленой краской забор, аккуратно сложенная под навесом поленница дров, чистый двор, свежевымытое крыльцо выглядели привлекательно. Хозяин был дома. Высокий, кряжистый, с густыми посеребрившимися волосами старик весело смотрел голубыми глазами на гостей. Ответив на приветствие, он пригласил их в большую комнату, обставленную хорошей мебелью и сиявшую чистотой. Ветров представился и коротко сообщил Скрипке о цели своего прихода. Чтобы быстрее расположить его к себе, улыбаясь, спросил:
— Иван Иванович, а как вы догадались, что дед Юзик на печке сидел, когда под видом полицая в дом, где он прятался, пришли?
Скрипка рассмеялся:
— Что, Юзик уже рассказал? А сам на меня волком смотрит, когда я вспоминаю о том случае. Догадаться было несложно. Во-первых, я знал, что он должен быть в том доме. Поэтому и пошел туда немца сопровождать, во-вторых, я увидел его полушубок и шапку, висевшие на стене у входа, а когда проверил, что нет его на чердаке, то понял, что, кроме печки, ему негде спрятаться.
— Иван Иванович, помните Славука Романа?
— Конечно, помню этого прихвостня. Даже родителей своей жены не пожалел.
— Вы его хорошо знали?
— Хорошо знал. Мы же вместе с ним в полицаях служили. Только он по собственному желанию, а я по приказу партизанского командования. Он мне, гад, сам хвастался, как подговорил фашистов стариков, родителей жены, сжечь. А вы не знаете, жив он сейчас?
— Жив.
— От, сволочь, выжил-таки! И где ж он обитает?
— Далеко отсюда. Иван Иванович, расскажите мне о нем все, что знаете.
— Я с ним старался чаще разговаривать, потому что он пользовался у немцев доверием. Те хорошо видели его старания и доверяли ему больше, чем другим. Мои контакты с ним позволяли получать дополнительные сведения о замыслах фашистов.
— Не рассказывал он вам, куда девалась Лена, его жена?
Скрипка задумался на минуту, потом ответил:
— Прямо не говорил, но, помню, как-то пару раз намекал, что он один с сыном остался. Я спросил однажды у него: «Что, жена померла?» А он засмеялся и ответил: «Помер», а что он имел в виду, я так и не понял, но думаю, что его слово «Помер» говорит о том, что жена не своей смертью умерла.
Многое интересовало Ветрова, и он еще более часа беседовал со Скрипкой. Но еще оставалось много невыясненных вопросов, таких, например, где жил Славук во время оккупации, кто смотрел за его сыном, каким образом Славук достал справку, что он якобы являлся партизаном. На эти вопросы Скрипка ответить не мог. Игорь Николаевич поинтересовался у него, кто еще мог знать о Славуке. Скрипка назвал двоих, но они проживали в райцентре. Оказалось, что дед Юзик знал этих людей, и когда они шли по улице деревни, он сказал:
— Я все равно бездельничаю, если хочешь, сынок, поеду с тобой в райцентр, помогу с людьми побеседовать. Калиту и Людко я знаю хорошо. Вместе партизанили.
— Ну что ж, если есть желание, то поехали, я буду рад.
В душе Ветров действительно был рад, что дед Юзик пожелал помочь ему. Дед всю жизнь живет в этих местах и знает многих людей.
Они, не теряя времени, направились к большаку, чтобы сесть на попутную машину и ехать в райцентр. Ехать было сравнительно недалеко, и через час они были на месте. Зашли в местный отдел милиции, где Ветров с помощью дежурного офицера установил адреса нужных им людей. Решили сначала поговорить с Людко, — бывшим комиссаром партизанского отряда. Прыщ, шагая рядом с Ветровым, рассказал ему о нем:
— Он до войны директором школы работал, а как пришли немцы, сразу же в отряд подался. Назначили его комиссаром. Толковый Сергей Антонович мужик, и в храбрости ему не откажешь. Помню, такой произошел с ним случай. Дело зимой было, а Сергей Антонович в соседний отряд направился. Чтобы время не терять, он пошел не по снежной целине в лесу, а по проселочной дороге, а тут вдруг сзади послышался шум мотора. Оглянулся, а его грузовая машина догоняет — ясно, что немцы. А вокруг поле, до леса около километра, не добежишь на виду у солдат, снимут, как белку. Сергей Антонович не растерялся. Автомат в снег у ног положил и две гранаты рядом, а сам стоит у обочины, вроде бы машину старается пропустить. Когда немцы подъехали и стали машину притормаживать, чтобы проверить, что за человек на дороге им попался, Сергей Антонович одну гранату в кабину, а другую — в кузов, где десяток солдат сидело, потом схватил свой автомат и дело закончил. После этого собрал оружие, документы, сложил все это на кусок брезента и в отряд волоком притащил. Командир после этот случай долго партизанам в пример приводил, рассказывая, как надо действовать по обстановке. Да, что ни говори, а мужик он с головой.