– Достаточно, чтобы получить имя!
– И какое бы имя ты себе дала?
– Я же первая спросила!
Карл задумался.
– Для тебя у меня имени нет.
Шаша рассмеялась.
– Ладно, ничего. Но завтра ты мне его скажешь, да? До встречи, Книгоходец! – и она убежала.
Карл решил купить бутылку вина, чтобы немного успокоить нервы алкоголем. Как винтажным автомобилям необходимо смазочное масло, ему необходимо было вино. Он всегда выбирал французский сильванер – из-за особого привкуса груш и айвы, а еще из-за того, что он очень любил скользить пальцами по удивительно округлым бокам стеклянной бутылки, похожей на флягу, какая была только у вин из этого региона.
Он купил сразу две бутылки. В конце концов, вполне может статься, что завтра Шаша появится снова.
На следующий день Карл отправился к своему бывшему начальнику Густаву Груберу в дом престарелых «Мюнстерблик» – «с видом на Собор». Собор, правда, можно было увидеть, только если забраться на крышу и подпрыгнуть на три метра вверх. Карл всегда навещал Густава между завтраком и обедом. Очень важно было не беспокоить его во время еды. Время в доме престарелых измерялось не часами, а приемами пищи. За завтраком и обедом следовали кофе с пирогом, ужин и перед сном стакан теплого молока с медом, ликера или красного вина.
Раньше у Густава были пшеничного цвета кудри, а теперь этот цвет смотрелся на его волосах странно. Он был настолько насыщенным, что, казалось, высмеивал остатки бровей и пепельную щетину на лице. Во внешности Густава было что-то от клоуна, который давно уже ходит без грима. Но ирония и остроумие все еще ясно проступали в его морщинках смеха и морщинах мыслей. Лукавые плутовские искорки в глазах устали и больше не хотели прыгать, а колокольчики не хотели звенеть и сиять. Зато привычка дурачиться у него осталась.
Густав лежал в постели и держал в руках книгу без обложки. Он едва ли мог держать книги в твердых обложках из-за их веса, но книги в мягких обложках на дух не переносил. Ему казалось, что только в прочной обложке драгоценные слова надежно защищены, как будто так ничто не сможет им навредить. Теперь, когда он сам чувствовал себя беззащитным, как будто время и смерть поджидали его на каждом углу, ему хотелось, чтобы хотя бы слова были в безопасности, даже если они жили с ним совсем недолго.
Когда Карл вошел, Густав спрятал книгу под одеяло.
– Отлично выглядишь! – сказал Карл.
– Не лучшая твоя ложь. Я давно уже не выгляжу отлично! Если бы я был домом, это был бы дом под снос.
Карл кивнул на его одеяло.
– Ты каждый раз так делаешь, Густав.
– Что делаю? Выгляжу плохо? Я десятилетиями практиковался.
– Этот трюк с одеялом.
– Значит, на то есть свои причины, не так ли?
– Хочешь сказать, я буду возмущаться, что ты читаешь порнографию в твоем-то возрасте?
Когда Густав смеялся, у него начинался приступ кашля. Поэтому он старался больше не смеяться. Для этого он не читал, не смотрел и не слушал ничего смешного. Газетные колонки с анекдотами сразу отправлялись в мусор. Приступы кашля действительно прекратились. Но его легким не хватало смеха, который улучшал бы кровообращение. Сердцу тоже его не хватало.
– Я слишком стар, – сказал Густав, отдышавшись, – мне теперь не понять, о чем пишут в таких книгах. Я стал таким старым, что эротика для меня как древнегреческий. Я мог бы разобрать буквы, но смысла мне уже не понять.
– Почему же тогда ты всегда прячешь свои книги? – Карл сел рядом с Густавом на стул и взял его руку.
– Тебе и правда хочется знать, что я читаю?
– Конечно.
– Ты будешь смеяться!
– Не буду, обещаю.
Он вытащил книгу из-под одеяла и протянул ее Карлу – «Остров сокровищ» Стивенсона. Карл провел рукой по красивой обложке, обтянутой тканью.
– Я читаю книги своей юности. Приключенческие романы, всего Карла Мая. Хотя теперь я замечаю, что многое написано не так талантливо, как мне помнилось, но я все-таки чувствую себя так, будто возвращаюсь домой.
– И этого ты стыдишься, старый дурак?
– Медсестры тут называют меня профессором за то, что я продавец книг. Так что… – он запнулся, – они принимают меня за какого-то интеллектуала, меня-то! Можешь себе представить?
– Но ведь так оно и есть.
– Если ты много читаешь, это еще не значит, что ты интеллектуал. Если ты много ешь, это ведь не значит, что ты гурман. Я читаю как эгоист, ради своего удовольствия и от любви к занимательным историям. Вовсе не для того, чтобы познавать новое.
– От этого никуда не деться. Даже в такой старой голове, как твоя, что-то да остается.
Густав постучал пальцем по «Острову сокровищ».
– Книги мне дарили родители. А они, как ты знаешь, тоже были книготорговцами.
– Династия Груберов.
– Именно! В некоторых семьях любовь выражают едой – бутерброд, щедро намазанный маслом, добавка в виде второго кусочка колбасы. Другие семьи изо всех сил стараются своим теплом заменить холодность внешнего мира. В моей семье любовь всегда выражали через книги. При этом они не обязательно были идеально подходящими. Когда я только пошел в школу, и с трудом мог расшифровать целое предложение, и все буквы, прочитанные вслух, колебались, дрожали и слипались воедино, – он посмеялся и сразу закашлялся, – отец подарил мне «Будденброков» Томаса Манна! Сотни страниц с длиннющими предложениями! Удивительно, как предложения сплетались между собой благородными золотыми цепями. Но они были такими длинными, что поначалу, конечно, попросту напугали меня. Через год за «Будденброками» последовала «Война и мир» Толстого. А сразу после этого, когда мне было всего десять и у меня еще не было никакого утраченного времени, моя мама подарила мне «Поиски» Пруста. Для моих родителей не существовало детских книг или книг для взрослых – были хорошие книги или плохие. И родители дарили мне все самое лучшее. Так, как другие дарят бриллиантовые украшения – на всю жизнь.
Густав усмехнулся.
– Я повторяюсь?
– Я знаю тебя таким всю свою жизнь. И не хотел бы, чтобы что-то в тебе менялось.
– Вот ведь лжец! – он похлопал Карла по плечу, легко, как будто это было просто ветер. – Но ты, главное, не прекращай.
– Недавно я увидел одну книгу и сразу подумал о тебе.
– Она была про известного на весь город соблазнителя, который охотился за каждой юбкой даже в преклонном возрасте? – в помутневших глазах Густава появились игривые огоньки.
– О старом торговце книгами, который посетил все места, о которых читал.
Густав не без труда выпрямился в постели. Затем указал на свое истощенное тело.
– Я похож на того, кто ищет путешествий в далекие края? Для меня путь до туалета уже большое путешествие, – он тепло и понимающе улыбнулся Карлу. – Ты ведь в любой момент продаешь книги, так? Не спрашивай меня, как мои дела, и всегда давай мне советы только про книги.
– Я научился у тебя, – он протянул «Остров сокровищ» обратно Густаву. – Возможно, роман Стивенсона как раз и мог бы подтолкнуть к чтению нашего нового стажера.
– Сабина мне о нем рассказывала. Леон, кажется. Да?
– Уж ты бы нашел для него подходящую книгу. В такие моменты становится понятно, насколько нам тебя не хватает.
Густав махнул рукой.
– Сабина однажды станет делать это куда лучше, чем я когда-то.
Стул под Карлом внезапно стал неудобным. Карл начал ерзать, чтобы найти удачную позу, но безуспешно.
– Не нравится эта тема, да? Старый ты дурак! – Густав улыбнулся. – Я знаю, что ты в это не веришь, и все-таки Сабина тебя очень любит. Даже если не знает, как это проявить.
– Я ее тоже. В конце концов, она твоя дочь.
– И твоя начальница!
– Именно так. Мне даже по договору положено ее любить.
– Ты просто пойми, она хочет сделать все по-новому, лучше! Это и есть прерогатива юности, – он разгладил одеяло, – и еще, конечно, ей нужно утвердиться – перед собой и перед другими. Как начальница она не может проявлять слабость.
Он слегка наклонился вперед и понизил голос настолько, что его слова зазвучали совсем ласково.
– Она мне обещала, что ты сможешь доставлять книги столько, сколько сам захочешь.
– Спасибо.
Карл не смотрел на него. Он не хотел, чтобы Густав понял, как важны для него эти книги – хотя тот, конечно, давно все знал.
– Она всегда немного завидовала тебе, – продолжал Густав, – потому что ты прирожденный книготорговец, а она нет.
Дочь Густава всегда считала, что ее современные методы лучше его устаревших. И всегда знала, какое место Карл занимает в сердце ее отца. Она завидовала мастерству Карла, но еще больше завидовала этой любви.
– Люди доверяют тебе, – сказал Густав, – это важно, если ты продаешь книги. Когда ты советуешь покупателям книгу, они не просто надеются, что она им понравится, – они в этом уверены. А если не понравится, это будет их вина, но никак не твоя.
Густав подмигнул.
– И все-таки я здесь, чтобы поднять тебе настроение, а совсем не наоборот, – сказал Карл.
– Я справляюсь лучше, так что я взял это на себя!
Карл счел, что пришло время для их небольшой викторины. Они играли в нее раз за разом, меняя только тему: «Назови мне пять лучших книг… чтобы подбодрить».
Густав отсчитал пять штук. Потом Карл назвал свои пять. Они говорили о сильных и слабых сторонах книг, о писателях и писательницах. Потом говорили о лучших книгах про обитателей домов престарелых. Это было уже сложнее, но они справились и с этой задачкой. Карл говорил, что Густаву нужно вернуться в книжный магазин, хотя бы на пару часов в неделю. Густав много смеялся, даже слишком много. В конце концов, он снова закашлялся.
– Ты же знаешь, я никогда уже не вернусь, – сказал он.
– Не говори так.
– Мы с тобой – старые ламповые радиоприемники, наше время прошло. Пока мы спешим куда-то, мы этого не замечаем, но ведь запасных деталей больше нет.
– Звучит, как надпись на тех открытках с умными мыслями.