Орден «Красной звезды и Красного полумесяца» Бухарской Народной Социалистической республики, картина «На базаре» кенийского художника с непроизносимой фамилией Койонгонда, монгольское серебро, индонезийские куклы для театра теней, армянский резной буфет «Давид Сасунский», индийский Ленин, гравированный на зернышке, шведская скульптура «Почтальон», непальский нож кукри, портрет Ленина из меха жеребят, весы для взвешивания новорожденных, действующая модель паровоза, набор курительных трубок (угадайте, кому?), собственное обручальное кольцо от А. Пугачевой (не певицы, а работницы Ярославского автомобильного завода), календарь древних ацтеков, браслет из кандалов декабриста Анненкова, подаренный его правнучкой, китайская нефритовая ваза, эфиопская Библия на амхарском языке…
Смотрел я и поражался — насколько же тогдашний мир был обширнее сегодняшнего. Сегодня, как всем известно из телевизора, за пределами нашей страны существуют только Украина, Сирия и США, плюс эпизодически появляются Англия, Франция, Китай и Япония.
А тогда… Тогда нам до всех было дело, как пелось в знаменитой песне "за столом никто у нас не лишний". Вот и нам слали все — от чилийцев до якутов.
Прими, вождь, всё от сердца.
Милицейский протокол о пропавшем ножике
Все к тому же вопросу, на который я никак не могу найти ответа — почему писатели так ленятся изучать историю? Ведь это весьма полезно даже из практических соображений: там эффектных сюжетных ходов столько, что можно воровать годами.
К примеру, был в нашей истории период, который ни по накалу страстей, ни по количеству действующих лиц, ни по неожиданным сюжетным поворотам не уступит мартиновской "Игре престолов". Там даже в деталях совпадение — как у Мартина все началось с подсунутого Мизинцем кинжала, так и здесь все завертелось вокруг ножа. Правда, не из валирийской стали, а обычного ножа ногайской работы. Я про это даже как-то небольшой текстик написал:
__________
Все начинается с малого.
Лавина — с потекшей вниз струйки снега. Сель — с упавшего камешка, которым и воробья не убьешь.
Одно из самых страшных несчастий в истории нашей Родины; беда, которая уже практически стерла слово "Россия" с карты мира, да чудом удержались на краешке — началась вот с этой бесконечной фразе в милицейском протоколе:
А Бориско Офонасьев, Михайлов ж человек, в розспросе сказал: как приехал Темир Засецкой во вторник к вечеру на Углеч, и Михайло Нагой учал говорити, чтобы ножи собрати да положити на тех убитых людей, и учал приказывати Русину Ракову, а велел собрати ножи да положити на тех побитых людей, и палицу железную велел взяти у Михаила Битяговского в клети, да велел на тех же людей положити, а Русин у него Раков пытал ножа, а он Бориско сказал ему, есть нож такой у Григорья Нагово нагайской, а Русин Раков пытал про тот нож у Григорья Нагово, и Григорей Русину сказал, что есть у него нож за замком, а ключ у Михаила у Нагово, и он Бориско ходил от Григорья к Михаилу к Нагому для ключа, и Михайло с ним к Григорью и ключ послал, и Григорей с Русином по нож ходил и, выняв Григорей нож, отдал Русину, и Русин тот нож на тех побитых людей и положил, а Тимоха, Михайлов человек, в понедельник в вечеру збежал неведомо где.
Фрагмент памятника царевичу Дмитрию в Угличском Кремле (фото автора)
Все остальное было потом.
Потом были воевода сандомирский Ежи Мнишек и папский нунций Клаудио Рангони, потом была измена Басманова, очная ставка с царицей Марфой и выстрел из пушки в сторону Польши останками самого загадочного персонажа нашей истории.
Потом случилось восстание под предводительством бывшего галерного раба, прибывшего из Венеции, потом поставили лагерь в Тушино, потом был бившийся насмерть Скопин-Шуйский, у которого почти получилось.
Потом — семибоярщина, потом — найденный в шатре Талмуд, потом — ополченцы, собравшиеся "дворы продавать, жен и детей закладывать" — потому что край пришел.
Еще только будут поляки в Кремле, дошедшие до людоедства, будет икона в Казанском храме на Никольской улице, повиснет трехлетний Иван Ворёнок в петле около Серпуховских ворот, ляжет в землю четверть населения страны, уйдут на много лет Смоленск, Северские земли и выход к Балтике. Еще только предстоит разбежаться москвичам и обезлюдеть столице, "…а крестьянишков десятков пять-шесть после литовского разорения полепились и те ещё с разорения и хлебца себе не умеют завесть"…
Все это было потом.
А началось все с розысков ногайского ножа (который даже на памятник попал) и бестолкового милицейского протокола, который историки выучили едва не наизусть, стремясь разгадать одну из главных тайн нашей истории.
Служба испорченных цитат — про кухарку и государство
Очень многие успели поиздеваться над большевиками, которые — устами своего вождя — якобы требовали, чтобы каждая кухарка должна была уметь управлять государством.
На самом деле ничего подобного Владимир Ильич Ленин не говорил. Это чистой воды выверты пропаганды. Сначала идеологические работники "упростили" цитату вождя, чтобы она была понятна темным народным массам.
Потом сочиненный пропагандистами вариант обессмертил В. В. Маяковский в своей поэме «Владимир Ильич Ленин»:
Дорожка скатертью!
Мы и кухарку
каждую
выучим
управлять государством!
Ну а потом сочиненный афоризм принялся жить своей жизнью и дожил до наших дней.
А что же на самом деле говорил Ленин про кухарку и государство?
Вот подлинная цитата:
"Мы не утописты. Мы знаем, что любой чернорабочий и любая кухарка не способны сейчас же вступить в управление государством. В этом мы согласны и с кадетами, и с Брешковской, и с Церетели.
Но мы отличаемся от этих граждан тем, что требуем немедленного разрыва с тем предрассудком, будто управлять государством, нести будничную, ежедневную работу управления в состоянии только богатые или из богатых семей взятые чиновники.
Мы требуем, чтобы обучение делу государственного управления велось сознательными рабочими и солдатами и чтобы начато было оно немедленно, т. е. к обучению этому немедленно начали привлекать всех трудящихся, всю бедноту".
Ленин В.И.,"Удержат ли большевики государственную власть?". Полное собрание сочинений, 3-е изд., т. 21, с. 266.
Служба испорченных цитат: Ленин о кино
После главы про испорченную цитату про кухарку, управляющую государством, мои старые друзья попросили "пояснить за кино". То есть рассказать — что же на самом деле говорил Владимир Ильич про кино как важнейшее из искусств.
Охотно выполняю эту просьбу.
Все случившееся с фразой Ленина про кино является характерным примером "обратного цитатного культа". Это явление особо активно было на закате советской власти, когда выяснилось, что многие активно используемые в пропаганде цитаты обрезаны, перевраны или вообще изначально несли совсем не тот смысл, который в них вкладывала пропаганда.
Народ обожает разоблачения, поэтому в прессе пошла волна "обратного цитатного культа" — с разоблачением расхожих цитат. Ну а когда разоблачать было нечего, разоблачители, по своей давней привычке, могли и просто приврать.
Так и случилось с фразой Ленина "Важнейшим из искусств для нас является кино". Уже не найти концов, кто набрехал первым, но сначала у фразы появилось псевдо-окончание "Важнейшими из искусств для нас являются кино и цирк", потом — псевдо-начало: "Пока народ безграмотен, важнейшим из искусств для нас является кино". Иногда эти два дополнения сливались в экстазе: "Пока народ безграмотен, важнейшим из искусств для нас является кино и цирк".
Все три варианта активно тиражировались и продолжают тиражироваться отечественной интеллигенцией, прежде всего — убежденными борцами с призраком коммунизма.
Что же на самом деле?
На самом деле оба дополнения являются выдумкой. Но и сама цитата Ленина является весьма условной цитатой Ленина.
Ее автографа не существует, и свою подпись под этими словами вождь мирового пролетариата никогда не ставил. Слова эти нам известны исключительно в пересказе известного большевика и первого наркома просвещения Анатолия Луначарского — якобы Ленин сказал это ему в личной беседе в феврале 1922 года.
Впервые эта фраза прозвучала 28 апреля 1923 года в выступлении Луначарского на 5-м Всероссийском съезде работников искусств и была растиражирована газетой "Известия", напечатавшей речь наркома.
Фраза тяжело больного вождя вспомнилась наркому просвещения очень вовремя — в то время Луначарский вел активную дискуссию с Троцким, и — сюрпрайз! — дискуссия была о необходимости масштабного развития кинопроизводства. Поэтому не стоит удивляться, что воспоминание это Луначарский принялся эксплуатировать в хвост и в гриву.
В том же 1923 году Луначарский пишет в журнале «Пролеткино» (№ 1–2): «Владимир Ильич несколько раз мне указывал на то, что из всех областей искусств наибольшее государственное значение в настоящий момент может и должно иметь кино».
Все тот же 1923 год, 22 июля, статья Луначарского в "Известиях": "Владимир Ильич определенно заявил мне (что я сделал достоянием широчайшей гласности): „Из всех отраслей вашего художественного дела самая важная кинематография: ею нужно заниматься в первую очередь“".
Оценив перспективы, к процессу подключились деятели зарождающего советского кино. В 1925 году знаменитый киновед и лоббист кинематографа Григорий Болтянский пишет Луначарскому с просьбой поделиться воспоминаниями и поподробнее рассказать о том, как Ленин (к тому времени уже покойный) всем велел развивать кино.
Луначарский отвечает большим письмом, которое завершает такими словами:
"Затем, улыбаясь, Владимир Ильич прибавил: «Вы у нас слывете покровителем искусства, так вы должны твердо помнить, что из всех искусств для нас важнейшим является кино». На этом, помнится, наша беседа прекратилась. Что касается частных предписаний Владимира Ильича — снять ленту по торфу и т. п., то это немедленно проводилось в жизнь. Нарком по просвещению А. Луначарский".