— Дорогой мой! — теперь уже занервничала Надя. — Никто не должен был прийти. Этот вот попал в самолет по ошибке…
— Что, его в багаж сдавали? — серьезно спросил Ипполит.
— Может быть. Я не помню, — искренне признался Лукашин.
А Надя, желая польстить Ипполиту, показала на Евгения:
— Ты посмотри на него, какой он несимпатичный!
Ипполит немедленно согласился:
— Он просто отвратителен!
— Это спорный вопрос! — не согласился Лукашин. — Зачем вы так? Что я вам сделал плохого?
— Все-таки, как он оказался в твоей постели? — допрашивал Ипполит.
— Я не нарочно! Извините, хозяйка, не знаю, как вас зовут?.. — спросил Лукашин, с ботинком в руке двинувшись к Наде, но Надя его грубо оттолкнула.
— Прекрасно, он у тебя в постели, — перебил Лукашина Ипполит, — но он не знает, как тебя зовут! Нет, я пошел!
— Значит, если бы он знал, как меня зовут, ты бы остался? — разозлилась Надя. — Ипполит, дорогой, я тоже не знаю, как его зовут. Я его вижу первый раз в жизни!
— Вот теперь я тебе верю. Прекрасные современные нравы!
Во время перепалки Ипполит ринулся к вешалке, но Надя силой вернула жениха обратно. По пути они совершенно нечаянно опрокинули на пол Лукашина, который с большим трудом пытался принять вертикальное положение.
— Что же вы меня все время роняете? — взмолился Лукашин. — Дайте я встану и уйду навсегда…
— Ипполит, — говорила Надя, не обращая на Лукашина внимания, — давай не будем портить друг другу новогодний вечер. И не заставляй меня все время оправдываться, я ведь ни в чем не провинилась. Какой-то забулдыга попал ко мне в квартиру…
— Я не забулдыга, я — доктор, — запротестовал Лукашин.
— Ну, предположим, он случайно оказался в Ленинграде. — Ипполит, мужчийа логического склада, стремился докопаться до истины. — Предположим, он живет по такому же адресу, но зачем ты его впустила?
— Она меня не впускала, — разъяснил Лукашин, — ключ подошел!
Он предъявил ключ.
— Вы можете проверить.
Ипполит повернулся к Наде:
— Значит, ты дала ему ключ?
— Не давала она ключ! — в который раз вмешался в разговор Лукашин. — Какой вы тупой!
— Но почему ты мне не веришь? — вспылила Надя. — Этот тип противен мне так же, как тебе!
— Себе я тоже противен! — Лукашин взял портфель с веником, в коридоре схватил в охапку дубленку и оказался на лестнице. Только в лифте он надел пальто и напялил на голову шапку. Выскочив на улицу, Лукашин поглядел на здание, которое он только что покинул и в котором случилось с ним столь невероятное происшествие.
— Дом точно такой же… — грустно пробурчал бедолага.
А в комнате Надя зажигала новогоднюю елку. Ипполит, как бука, сидел насупившись и нервно вертел в руках вилку. Надя подошла к Ипполиту и обняла:
— Ну, перестань дуться… И не смей меня ревновать… Если я кого-нибудь полюблю, ты узнаешь об этом первый…
— Я не сержусь… Но ты должна меня понять… Я прихожу… — сказал Ипполит, невольно оттаивая.
— Я понимаю… Я на твоем месте закатила бы такое!.. — выпалила Надя, и оба засмеялись.
— То, что он появился у тебя в доме, — заявил Ипполит, — соответствует твоему характеру!
— Но почему? — Надя надула губы.
— Ты безалаберная… молчи… ты непутевая… у меня в доме или в моей лаборатории он бы не смог появиться… странно, что вообще ты его заметила. Ну мало ли что там валяется?
— Ты угадал, — улыбнулась Надя, — я его заметила не сразу.
Она развернула подарок, принесенный Ипполитом:
— Ой, это же настоящие французские духи, они же такие дорогие! Но я тебе тоже приготовила… — Надя достала бритву. — Вот, самой последней марки… с этими, как их, плавающими, что ли, ножами!
— Зачем ты сделала такой дорогой подарок? — Ипполит был явно польщен.
— Беру пример с тебя! — Надя всплеснула руками. — Ой, я же не надела праздничное платье… — Она схватила платье, выбежала в другую комнату, вернулась, взяла флакон с духами и опять убежала…
А на улице Евгений Лукашин на всякий случай спросил у прохожего, который спешил встречать Новый год:
— Извините… Это действительно Ленинград, город на Неве?
Прохожий с укором поглядел на Лукашина:
— Пить надо меньше!
— Надо меньше пить! — согласился Лукашин. — Пить меньше надо.
…Надя в нарядном платье вплыла в комнату, Ипполит влюбленно оглядел ее:
— Просто принцесса из сказки!
— Я рада, что тебе нравится! — счастливо улыбнулась Надя.
Ипполит и Надя не без торжественности уселись за праздничный стол.
— А сейчас давай проводим старый год! Ведь в этом году я встретил тебя… — разливая вино, сказал Ипполит.
— А я тебя… — Надя и Ипполит подняли бокалы и чокнулись.
— Так хочется побриться… Но ничего, к утру я обрасту…
— Люблю встречать Новый год! — сказала Надя. Ипполит встал и снял со стены гитару.
— Надя, мне так нравится, как ты поешь…
— Просто ты ко мне необъективно относишься. — Надя взяла гитару и стала перебирать струны.
— Это верно. — И Ипполит устроился поудобнее в кресле.
Надя начала напевать. Пела она просто и сердечно.
По улице моей который год
звучат шаги — мои друзья уходят.
Друзей моих медлительный уход
той темноте за окнами угоден.
О одиночество, как твой характер крут!
Посверкивая циркулем железным,
как холодно ты замыкаешь круг,
не внемля увереньям бесполезным.
Дай стать на цыпочки в твоем лесу,
на том конце замедленного жеста
найти листву и поднести к лицу
и ощутить сиротство, как блаженство.
Даруй мне тишь твоих библиотек,
твоих концертов строгие мотивы,
и — мудрая — я позабуду тех,
Кто умерли или доселе живы.
И я познаю мудрость и печаль,
свой тайный смысл доверят мне предметы.
Природа, прислонясь к моим плечам,
объявит свои детские секреты.
И вот тогда — из слез, из темноты,
из бедного невежества былого
друзей моих прекрасные черты
появятся и растворятся снова.
— Чьи это слова?
— Ахмадулиной, — ответила Надя, встала и повесила гитару на место.
— А-а, — промычал Ипполит, делая вид, что фамилия ему знакома.
— Тебе салат положить? — спросила Надя, возвращаясь к столу. — Или ростбиф?
— Салат, — страстно дыша, сказал Ипполит. — И ростбиф!
Однако есть он не стал, а поправил галстук, откашлялся и заговорил весьма высокопарно:
— Надежда, выслушай меня! Сегодня, в последний час старого года, я намерен поставить вопрос ребром. Мне кажется, что нам пора покончить с нашим холостым положением. Как ты смотришь на то, если мы поженимся?
Надя ласково улыбнулась:
— Я смотрю на это с удовольствием. Но при условии, что ты не будешь так ревнив.
— Я уже не молод, но я чувствую, что…
И тут раздался звонок в дверь.
Ипполит изменился в лице:
— Это еще кто?
— Понятия не имею! — искренне ответила Надя, собираясь пойти открыть, но Ипполит оттеснил ее:
— Нет уж, извини!
И он отпер дверь сам.
У двери стоял Лукашин со своим дурацким портфелем.
— Извините, что беспокою… Я постеснялся открыть своим ключом…
— Что вам опять нужно? — нервно спросил Ипполит.
— Кроме вас, у меня в этом городе никого, — честно признался Лукашин. — И денег тоже нету… А задаром билет не дадут… Вы мне не одолжите, ну, рублей пятнадцать… Я завтра же телеграфом вышлю…
Надя уничтожающе взглянула на Лукашина:
— Чтобы вы оставили нас в покое, придется вам заплатить! — И ушла в комнату за деньгами.
— Пожалуйста, заплатите мне, если можно… — сказал он ей вдогонку.
Пользуясь отсутствием Нади, Ипполит наклонился к Лукашину и доверительно попросил:
— Теперь, когда мы одни… как мужчина мужчине… что вы здесь делали?
Для большей убедительности Лукашин начал с самого начала:
— Понимаете, у нас традиция… Тридцать первого декабря мы с друзьями ходим в баню… А Павел должен был лететь в Ленинград… А я должен был сегодня жениться…
— На ком? — быстро спросил Ипполит.
— Это не имеет отношения к делу… Мы выпили за мою женитьбу, за мою невесту, за меня…
— Вы пьяница? — догадался Ипполит.
— Наоборот. Именно поэтому я опьянел, у меня не оказалось необходимой подготовки. После — правда, я это плохо помню — на аэродроме мы пили что-то еще… И, очевидно, меня вместо Павлика запихнули в самолет. — И Лукашин, чтобы подчеркнуть правдивость своего рассказа, глупо улыбнулся. — Все это очень просто.
— И главное — достоверно… Что же вы делали в самолете? — допытывался Ипполит.
— Я думаю, спал… летел спя…
— Ну хорошо. Вы не помните, как попали в самолет, но как вы из него вышли, вы должны помнить? — Дотошный ревнивец хотел поверить Лукашину, но не мог.
— Должен, но не помню. Но зато я помню, что приехал сюда на такси. Я сказал водителю свой адрес, и меня вот привезли…
Ипполит уже терял терпение:
— Допустим, адрес совпал, допустим, ключ подошел, хотя это маловероятно, но неужели вы не заметили, что мебель другая?
— Такая же! — сказал Лукашин, смотря на Ипполита невинными светлыми глазами.
— Что? — повысил голос Ипполит.
— Мебель точно такая же.
— А вы не обратили внимания; что в квартире беспорядок? Потому что люди только что переехали…
Лукашин вежливо перебил взбешенного Ипполита:
— Но мы тоже только что переехали… с мамой… три дня назад.
— Не делайте из меня идиота! — завопил Ипполит, рванул с вешалки пальто и выскочил на лестницу.
Тотчас вернулась Надя:
— Вот деньги… а где Ипполит?
Лукашин смотрел в сторону:
— Ушел!
— Что вы ему такое сказали?
— Правду!
— Какую правду? — подозрительно спросила Надя.
— Я начал с самого начала… — Лукашин по-прежнему не смотрел на Надю… — Я ему сказал, что у нас есть традиция, тридцать первого декабря мы с друзьями ходим в баню… — Первый раз взглянув на Надю, Лукашин увидел, что она вот-вот расплачется, и ринулся к выходу: — Сейчас я его верну!