— Ой, замоталась совсем. Замуж выхожу! В следующий четверг — свадьба. Придешь?
— Если пригласишь! Значит, жениха выбрала…
— Ой, не решила еще! — захихикала Марина.
— Как же так? — изумился Платон.
— А вот так… Женихов у меня сейчас двое. Петя… он лучше зарабатывает, но зашибает сильно, Митя же меньше получает, но зато и меньше пьет. Живут они в разных районах. Вот я и подала заявления в два разных загса.
— Совсем непьющего не удалось сыскать? — посочувствовал Платон.
— Где его сегодня найдешь… — сокрушенно сказала Марина. — Представляешь, Вер, две свадьбы — и обе на четверг!
— Только у нас такое бывает, — подхватила Вера и перешла к делу: — Марина! Вот при мне человек — я его так подкузьмила. Его паспорт в Москву случайно отправила, ташкентским поездом. А ни в какую гостиницу без паспорта не пускают. Вообще-то он пианист. — И для убедительности Вера добавила: — Лауреат музыкальных конкурсов!
— В том числе и международных! — заискивающе вставил Платон. Он устал, здесь ему явно понравилось, и он хотел произвести выгодное впечатление. Но…
— Лауреатов у нас как собак нерезаных! — дала отпор Марина. — Сюда допускаются только иностранцы. Если узнают, что я впустила кого из наших…
— У тебя же пусто!
— Ну и что? Нет, Вера. Я как эту должность свою добывала — вспоминать не хочется…
— Помещение ведь простаивает, а человеку податься некуда. Марина, я к тебе никогда не обращалась.
— А если приедет какой-нибудь японец или голландец? — в упор спросила Марина.
— А он — что? — Вера ткнула пальцем в Платона. — Не человек, что ли?
— Я заплачу! — пообещал Платон.
— Во-первых, у нас бесплатно, — проинформировала хранительница покоев и покоя, — во-вторых, у вас — деньги, а у них — валюта!
— Что же такое у нас творится! — не выдержала и возмутилась Вера. — Чтобы нашему человеку, у себя дома…
— Пойдемте, Вера! Не распаляйтесь! — потянул ее за руку Платон.
— Нет, я сейчас распалюсь вовсю!
— Чего ты шумишь! — перебила Марина. — Это же наше традиционное гостеприимство!
— Какое там гостеприимство! — зашлась Вера. — Из-за этой самой валюты подхалимничаем перед любым вшивым иностранцем! Противно!
— Вера, не унижайтесь! — тянул свое Платон.
— Это во мне патриотизм бушует! — не успокаивалась Вера.
— Я-то при чем? — жалобно заныла Марина. — На свадьбу-то придешь?
— Приду! Куда я денусь…
Вера и Платон понуро направились к двери.
Они закрыли за собой дверь и вышли на перрон.
— Теперь куда меня сунете? В камеру хранения?
— Как вы мне надоели! — сердито отрезала Вера. — Я за городом живу. У меня вот-вот уйдет последний автобус.
— Нет уж, это вы мне осточертели! — взвился Платон. — Все мои несчастья — из-за вас!
— Ну да, конечно, — кивнула Вера. — И человек погиб — тоже из-за меня.
— Это уже жестоко! — тихо сказал Платон и пошел куда-то в сторону.
Вера растерянно посмотрела ему вслед, потом бросилась догонять.
— Не сердитесь. Это у меня случайно вырвалось, — и улыбнулась. — Есть еще несколько минут и одна последняя надежда, чтобы вы не мучились на жесткой скамейке в зале ожидания.
— Это что же такое?
— Милиция. Только вы не подумайте… Просто у меня там друг работает… Да вы его знаете… Николаша. Тот, что с протоколом…
— Мысль удачная! — поддержал Платон. — Там уж меня никто не найдет.
…В вокзальном отделении милиции, куда заявились Вера и Платон, дежурный лейтенант допрашивал задержанного хулигана. У милиционера вид был измученный, а у хулигана, несмотря на синяки, — довольно бодрый. Лейтенант знаком попросил вошедших подождать и строго поглядел на задержанного.
— Синяк у вас откуда?
— Это столб об меня ударился! — Хулиган оставался невозмутимым.
— А по щеке кто заехал?
— Это семафор меня стукнул!
— Как фамилия семафора? — ехидно поинтересовался лейтенант.
— Я с ним не знаком, ну, клюква буду, — поклялся задержанный. — Я его бил впервые в жизни!
— Ну вот что, Спиридонов. Я вас в последний раз предупреждаю… — но закончить лейтенанту не удалось. Спиридонов проворно вскочил:
— Николай Иванович, вы же меня знаете… Слово даю! Не повторится!
И Спиридонов исчез. Как растворился.
— Господи, Веруша, — обратился к ней за сочувствием лейтенант, — до чего я устал… Этот вокзальный кошмар… Пьянчуги, отребье всякое… Хоть бы меня учиться послали!.. У тебя что, Веруша? Что этот, — он указал на Платона, — еще натворил?
— Не он, а я. Он вообще-то — пианист! И я его сильно подвела. Его паспорт я случайно в Москву отправила, ташкентским поездом! А ни в какую гостиницу без паспорта не пускают!
— Про лауреата будем добавлять? — спросил Платон.
— Здесь это не имеет значения.
— Веруша! — виновато сказал Николаша, молодой лейтенант. — Для тебя я — все… Ты ведь знаешь… Но куда мне твоего пианиста девать? Здесь не положишь…
— А если в камеру? — предложил Платон. — Пока я еще никогда не ночевал в камере.
— С удовольствием бы, но… — Тут милиционер помялся. — Там у меня… как бы их назвать попристойнее. Там у меня три барышни…
— Разве у нас в стране есть… — теперь помялся Платон, — эти самые барышни?
— Вообще-то нет! — убежденно сказал милиционер. — Но — сколько угодно!..
Когда Вера и Платон снова оказались на платформе, к ним подскочил хулиган по фамилии Спиридонов и прошептал:
— Карбюратор для «Москвича» не нужен? Он в магазине сорок рублей, а я отдаю за пятерку!
Вера остановилась и сказала коротко и ясно:
— Пошел ты знаешь куда?..
— Знаю! — с готовностью сказал Спиридонов и испарился…
— Идемте, я посажу вас на автобус, — предложил Платон.
— А сами куда денетесь?
Они снова пересекали зал ожидания, направляясь к выходу.
— Останусь здесь, в зале ожидания. — Голос у Платона был ироничный. — Ведь вся наша жизнь, если вдуматься, — это зал ожидания. — Он слегка улыбнулся. — Независимо оттого, где мы находимся. Все мы всегда чего-нибудь ждем. Иногда дожидаемся. Прайда, совсем не того, что нам было обещано.
— Вы не хандрите! — мягко сказала Вера. — Уверена — вас оправдают!
Платон покрутил головой. Ему не хотелось говорить на больную тему.
И он остановил Веру:
— А к вам нельзя? Приютите хоть в коридоре!
— Что вы! — ахнула Вера. — Явиться домой с мужчиной я не могу!
— Замужем?
— Нет… Я мужа своего турнула три года назад. Вот мы и остались жить с его родителями.
— Кто это — мы?
— Мы с сыном.
— Сочувствую. Жить с чужими родителями, да еще бывшего мужа.
— Они мне не чужие! — решительно перебила Вера. — Они необыкновенные. Они мою сторону приняли!
Вера толкнула дверь, и они оказались на привокзальной площади. Ночью здесь было пустынно. От остановки, которая находилась в нескольких шагах, поблескивая красными габаритными огнями, отходил рейсовый автобус.
— Вот до чего доводит доброта! — усмехнулась Вера. — Теперь ночевать придется на вокзале.
— Давайте, — предложил Платон, — я вас на такси отвезу.
— Я бы сама себя отвезла, да только таксисты к нам ехать отказываются. Мы ведь не в городе живем. Дом на отшибе. Свекор мой — путевой обходчик. Какому таксисту охота обратно порожняком гонять?
— А дома не будут беспокоиться?
— Будут!
Вера и Платон снова вернулись в зал ожидания.
— Ну, спокойной вам ночи! — попрощалась Вера. — Хотя здесь вряд ли уж будет очень спокойно. Счастливых снов!
— И вам того же. Вы куда пойдете?
— Сначала по селектору с домом свяжусь, успокою их. Потом видно будет.
— Желаю вам устроиться покомфортабельней! Может, вас-то в ресторан пустят?
— Ресторан на ночь опечатывают. Там — продукты. А продукты теперь дороже денег.
Вера было пошла, но тотчас круто повернула обратно.
— Чуть не забыла! Я же вам долг не отдала!
— Какой? За что?
— Рубль двадцать! — Вера протянула деньги. — Думаю, вы действительно не ели этот проклятый обед!
И ушла.
Укладываясь на твердой казенной скамье в зале ожидания городского заступинского вокзала, Платон ждал одного — конца этой дурацкой ночи. Он подложил под голову портфель и прикрыл глаза, надеясь уснуть, но надежда никак не оправдывалась.
Платон открыл глаза — и увидел возле себя Веру.
Поглядел на нее вопросительно. Вера сокрушенно развела руками. Платон сочувственно улыбнулся и подвинулся на скамейке, освобождая место для Веры.
Она поблагодарила его кивком, потом поставила сумку рядом с портфелем Платона и стала спокойно устраиваться на ночлег. Платон снова прилег.
Теперь они лежали на скамейке голова к голове: ему подушку заменял портфель, ей — сумка с продуктами.
Заснуть никак не удавалось.
Оба ерзали, переворачивались с боку на бок, пытались поудобнее устроиться…
— Не спится? — спросил наконец Платон.
— Как подумаю, что с утра надо будет с дынями возиться, — призналась Вера, — жить не хочется!
— Тут наши желания совпадают…
— У вас-то все обойдется… Кто-нибудь поможет… И будете себе на пианино снова играть…
— В тюремной самодеятельности.
— Кто-нибудь выручит…
— Я ведь не солист и не лауреат никакой. Играю в оркестре под чужую палочку.
Но особого сочувствия Платон в Вере не вызвал.
— Все равно это лучше, чем подносы таскать. Я вот как осталась одна, без мужа… с ребенком… специальности-то у меня не было… А теперь привыкла, работаю как бог… Знаете, ляжешь вечером после целого дня, а перед глазами все кружится… подносы… поезда… клиенты…
— Вот вы заговорили про ресторан — мне есть захотелось, — неожиданно заявил Платон. — Да еще от вашей сумки так вкусно пахнет.
— Я за весь день так ни разу и не поела. Хотите — давайте покушаем.
— Давайте, — охотно согласился Платон.
Вера приподнялась, села и раскрыла сумку.
— Посмотрим, что я сегодня набрала…
Вера стала вытаскивать из сумки тарелки, блюдца, банки и це