ллофановые мешочки.
— Обычно нам, официанткам, что достается? Сплошной гарнир. То, что, извините, клиент не доел. Но это тащим для поросят. Кухня, она ведь только на себя работает. С нами не делится. У нас когда счастливый вечер? Когда большой банкет. Вот сегодня я свадьбу обслуживала, и сейчас мы с вами на этой свадьбе гульнем.
— Первый раз приходится есть объедки, — задумчиво произнес Платон.
— Зачем же вы так? Это не объедки. Это остатки. Большая разница.
— Значит, это еще никто…
— Обижаете, клиент.
— В моем положении привередничать просто глупо.
И Платон набросился на еду. Он жевал с аппетитом, причмокивал, жестикулировал, показывая, что все очень вкусно.
— «Объедки», «объедки»… — проворчала Вера.
— Вкусная свадьба, — жуя, сказал Платон. — Какая странная ночь! Занятно. На этой свадьбе кто я — жених, гость? А, просто прихлебатель!
— Ну почему? — Вера тихонько засмеялась. — Вы будете — невеста.
— Тогда вы будете — жених! — нашелся Платон. Вера зашлась от смеха.
— Я — жених?! Я — жених?!
— Почему такая странная реакция? Я же ничего смешного не сказал.
— Девочка… дорогая! — Вера с удовольствием включилась в игру. — Чего тебе покласть?
— Положь мне, мальчик мой, маслину и еще кусочек копченой колбасы, дорогой мой!
— Скушай еще помидорчик, прелесть моя! — уговаривала Вера. — Вот тебе маслице, вот тебе рыбка, малышка моя!
— Дурачок мой, — смеялся Платон.
— Полное идиотство! — заливалась Вера.
— Ой, икра!
— Около жениха стояла. Он только пил. Ничего не ел. Ну, я и…
Платон встал, поднял руку, держа огурец, как бокал, и с чувством заговорил, обращаясь к спящим пассажирам, которых в зале ожидания набралось немало:
— Дорогие друзья! Я хочу поднять тост за вас, зато, что вы пришли на нашу свадьбу в этот прекрасный зал ожидания!
— Обожди, малышка! — перебила торжественную речь Вера. — Я ведь не подозревала, что ты у меня пьющая!
Вера извлекла из своей неисчерпаемой сумки недопитую бутылку шампанского и протянула Платону.
— Вот фужеров нет!
— Значит, пить придется из горла! — Платон приложился к бутылке. — За вас, дорогие! — Он обвел рукой зал. — Чтобы вы все достали билеты и приехали куда надо и вовремя!
— Для женщины ты замечательно говоришь! — сыграла восхищение Вера.
— Я забалдела от шампанского! — И, войдя в роль, Платон нагло добавил: — Напоминаю, что я устроился на ночь невестой. Приглашай меня на танец! — Видно, напряжение, не покидавшее Платона последние дни, спало, и он стал самим собой.
— Обожаю танцевать! — искренне высказалась Вера. — Только вот музыки нету!..
— Музыка — во мне! — вошел в азарт Платон. — Какой я ни на есть пианист, но слух у меня имеется… Что мы рванем? Твист, рок, танго, чарльстон? Я все умею…
— Свадебный вальс… — попросила Вера.
Платон обнял Веру за талию и негромко запел:
Хоть я с вами совсем незнаком
И далеко отсюда мой дом…
— Зато мой дом — близко… — вставила Вера.
— Вы меня приглашаете домой? — оживился Платон.
— Нахал! — немедленно отбрила Вера.
— Я не нахал, а нахалка! — поправил Платон.
Они продолжали кружиться по залу между скамейками, на которых спали пассажиры, Платон напевал:
Но как будто я снова
Возле дома родного…
В этом зале пустом
Мы танцуем вдвоем,
Так скажите хоть слово,
Сам не знаю, о чем…
…Среди ночи в зале ожидания два милиционера проверяли документы, безжалостно будя спящих.
Документы всегда проверяют среди ночи, когда сонные люди совершенно не соображают. Как известно, человеческий сон не стоит ничего.
Нагулявшись на «свадьбе», Платон и Вера блаженно спали голова к голове. Только теперь голова Платона покоилась на Вериных кастрюлях, а Вера уткнулась лицом в портфель Платона.
— Ваши документы! — Милиционер потряс Платона за плечо. Платон проснулся и долго не мог понять, где он и что с ним.
— Документы! — повторил блюститель порядка.
Тут Платон вспомнил все и начал неуклюже оправдываться:
— Понимаете, я ехал в Грибоедов. Сошел тут пообедать. Обед я не ел. С меня потребовали за обед деньги. Я их не заплатил, то есть я их заплатил. Но поезд уже ушел. А потом… совсем на другом поезде… мой паспорт… Ну, как бы это сказать… уехал в Москву…
— Так сам и уехал? — издевательски переспросил милиционер, явно готовясь «брать» Платона.
— Сам он же не может! — Платон изо всех сил старался быть убедительным. — Он уехал с проводником… Понимаете, я сторожил дыни…
— Дыни… — повторил милиционер и поморщился. — Неубедительно врете! Пошли!
— Извините, что я вас бужу, — Платон растормошил спящую Веру, — меня забирают!
— Уже? — Вера вскочила со скоростью, поразительной для сонного человека.
— Нет, не за то! — успокоил ее Платон. — За то, что я беспаспортный бродяга!
— Костя! — рассердилась Вера. — Ты что людям спать не даешь?
— Сейчас я тебе, Вера, объясню. — Милиционер Костя был спокоен, как и положено человеку в мундире, находящемуся при исполнении служебных обязанностей. — Тут одна компания в поезде орудовала, и неведомо в каком городе сошли. А этот тип — без паспорта. Человек без паспорта — не человек!
— Костя, это мой хороший знакомый! — Теперь уже Вера старалась быть предельно убедительной. — Это я его паспорт случайно в Москву отправила, ташкентским скорым. А он — пианист. Лауреат многих премий! — Вера взглянула на Платона и добавила: — И конкурсов — тоже!
— А чего ты сама тут на лавке спишь? — осведомился милиционер.
— Ты мне не муж, чтобы с такими вопросами приставать! — отрезала Вера. — Где хочу, там и сплю. Ты лучше, Костенька, приходи в воскресенье с Леной. Я как раз выходная. Пирог с яблоками спеку!
— Спасибо. Постараюсь. Конечно, если свободен буду. Но непохоже…
Милиционер отошел. Уже издалека послышалось:
— Ваши документы!
— По-моему, эта воровская шайка орудовала и здесь! — расстроенным голосом сообщил Платон. — У меня из кармана кошелек исчез! Только мелочь осталась. — Он побренчал ею.
— Надо заявить, — заторопилась Вера, — пока Костя не ушел…
— Не надо! — сдержал ее порыв Платон.
— Ну да… Конечно… — Вера вспомнила, с кем имеет дело. — Может, вы ошибаетесь? Вы хорошо поискали?
На всякий случай Платон посмотрел и под лавкой, но и там ничего не нашел.
— Денег много было? — продолжала переживать Вера.
— Прежде чем пуститься в бега, я зашел в сберкассу и взял с книжки двести рублей. Ну, на билет потратил… У вас пообедал… Надо же! Во сне обчистили! — в сердцах произнес Платон. — Лучше бы я не ложился!
— У вас чересчур крепкий сон. Как у человека с чистой совестью! — пытаясь утешить Платона, дружески пошутила Вера.
— Да! — вздохнул Платон. — Дорого мне обошлась наша брачная ночь!
— Этого не было! — быстро отмежевалась Вера.
— Теперь я вообще не поймешь кто! — подытожил Платон. — Ни документов, ни денег! Одно слово — нуль!..
…Было еще совсем раннее, полутемное утро, когда Платон катил тележку вокзального носильщика по булыжной мостовой. На тележке покачивались чемоданы с дынями, а наверху подпрыгивал «дипломат». Вера шла рядом с тележкой. Они проходили мимо пакгаузов с раскрытыми проемами. Из них выезжали автопогрузчики с коробками и ящиками. Почти у каждого склада дежурили могучие грузовики с длинными прицепами. Тут же, рядом со складскими помещениями, прорезали землю бесконечные пути заступинской сортировочной станции. В воздухе разносился назойливый, монотонный женский голос диспетчера:
— Платформу 37–82–15 — на двенадцатый путь… Вагон 192–46 — на третий путь…
— Пропади он пропадом, ваш бандитский город! Ну за что это на меня все сыплется?
— Не психуй, лабух! — раздраженно перебила его Вера. — Позвонишь в Москву жене, она тебе вышлет деньги… — и не без ехидства добавила: — Если, конечно, не все на штакетник истратила.
— Без паспорта мне перевод не выдадут!
— Завтра в двенадцать десять ты получишь свой паспорт!
— А если ваш проводник его потерял?
Вера вспылила:
— Не волнуйтесь! Он не потеряет! Это деловой человек.
— Деловые люди, — саркастически хохотнул Платон, — деловые контакты, деловые встречи. Представляю себе вашу деловую встречу в купе!
— Представьте себе, у нас в купе была деловая встреча! — дала отпор Вера.
— Ну, если в вагоне у вас была деловая встреча, — с раздражением ответил Платон (он не выспался и ему вовсе не нравилось катить эту тяжелую тележку), — то мы с вами сейчас просто валяемся в постели!
— Не рассчитывайте на это! Везите тачку! — взвилась Вера и, желая обидеть носильщика, добавила: — Я не размениваюсь по мелочам!
— Ну да, верно… — саркастически протянул Платон, — три рубля за кило — это действительно не мелочь!
— Моих там всего за кило — пятьдесят копеек. — Вера стала посвящать Платона в сложные спекулятивные расчеты. — Рубль пятьдесят из трех забирает Андрей. И это справедливо — ведь в Ташкенте он покупал их по полтиннику за килограмм. А оставшийся рубль полагается перекупщику за то, что он колхозник. Рынок-то — колхозный!
— Темная у вас бухгалтерия… А сколько, хозяйка, вы заплатите мне за доставку? — спросил Платон.
— Вы работаете за прокорм!
Квартира, в которую попал Платон, настолько не соответствовала обшарпанному виду старого дома, что Платон буквально остолбенел. Роскошный югославский гарнитур по кличке «Милена», парад чешского хрусталя в виде разнообразных ваз, кубков и фужеров, цветной финский телевизор «Салора», японская стереофоническая система фирмы «Акай», бескрайние туркменские ковры, картины на стенах — одним словом, все, что положено человеку, у которого водятся деньги, но отсутствует вкус. Войдя в квартиру, нельзя было догадаться, кто здесь проживает — модный стоматолог, директор магазина, журналист-международник или преуспевающий чиновник.