— Все! — хором ответили влюбленные.
— Я пошел! — сказал капитан. — Будьте готовы!
Пока капитан заводил старенький катер, а тот чихал, стонал и кашлял, к Каштанову примчался сын. Момент он выбрал, прямо скажем, малоподходящий.
— Папа, срочно дай сто пятьдесят долларов! Я проигрался…
— Не дам! — отказал отец. — Во-первых, у меня их нет…
— А что же мне делать? — в отчаянии воскликнул Никита.
— Ты уже большой мальчуган, выкручивайся!
Катер сдвинулся с места, стропы натянулись.
Джекки и Антон Михайлович побежали к краю.
— Может, дать ему денег? — крикнула на ходу Джекки.
— Нет, — не согласился доктор, — пусть проигрывает то, что сам зарабатывает.
Вслед за воздухоплавателями, оттолкнув Никиту, помчался Владик. Влюбленные взлетели в воздух, а безутешный страдалец закричал:
— Не улетай без меня, Джекки!
Каштанов и Джекки парили над водными просторами, над рыбаками на лодках и рыбаками на берегу, над островами и островками, над старинным монастырем.
Джекки восторженно глядела на раскинувшиеся внизу просторы.
— Какое невероятное ощущение!
— Да, чудесно, — поддержал Каштанов, от страха зажмуривший глаза. — Но вообще-то я боюсь высоты! Панически боюсь!
— Вы что, дразните меня? — не поверила спортивная Джекки.
— Какое там! — воскликнул перепуганный доктор. — Помираю от ужаса! Просто жуть какая-то!
— Зачем же вы тогда полетели?
— Н-н-не знаю, — заикался Антон Михайлович. — Ради тебя… хотел бы-бы-быть на высоте!..
— А мы на высоте! — воскликнула Джекки.
— Я не в том смысле… соответствовать хотел… — И вдруг Каштанов завопил: — Караул! Спасите!
— Антон, держи себя в руках! — прикрикнула Джекки, которая находилась в своей стихии.
Каштанов нашел в себе силы пошутить:
— Лучше я буду держать тебя!
И он еще сильнее обнял любимую.
Неожиданно ветер стих. Перегруженный парашют обмяк и стал валиться вниз.
— На помощь! — орал Каштанов. — Мы тонем! Помогите!
Летуны мягко шлепнулись в озеро.
— Держись за меня! — прокричала Джекки, вынырнув из воды. — Ты где? Я тебя вытащу!
— Рядом с тобой! — голова Антона Михайловича тоже показалась на поверхности, и он схватился за Джекки. — Я хорошо за тебя уцепился. Но… ноги мои стоят на чем-то твердом.
В этот момент в небо с площади Крушина взлетел праздничный фейерверк. Разноцветные шутихи на несколько секунд освещали озеро, наших героев, стоявших по грудь в воде, и гасли.
На смену погасшим взлетали новые огни. Из города доносились радостные крики толпы, музыка духового оркестра и треск пиротехнических залпов.
— Я тоже стою! — засмеялась Джекки. — Это, очевидно, мель. Отпусти меня!
— Не отпущу!
— Как же мы тогда освободимся от этого чертова парашюта! — резонно возразила Джекки.
Они начали избавляться от строп.
Подплыл катер и в нескольких метрах от них остановился.
— Ребята, вы как? — прокричал капитан. — Залезайте на катер. Я вас отвезу обратно.
— Спасибо, не надо! — отказался осмелевший Каштанов. — Нам и здесь хорошо.
Они уже отцепились от парашюта и, обнявшись, побрели к берегу.
Фейерверк закончился. Наступила тьма.
— Ты действительно не умеешь плавать?
— Как топор! И воды тоже боюсь! — И Каштанов добавил обеспокоенно: — А вдруг мы попадем в глубокий омут?
— А тебе не кажется, что мы уже в омуте? — намекнула Джекки.
— Оказывается, в тихом омуте водятся не черти, а пленительная ведьма.
— Понимаю, смокинг, даже мокрый, обязывает к политесу, — ласково улыбнулась ведьма.
Так они и передвигались, по-прежнему обнявшись, до самого берега, до которого было уже совсем близко.
Джекки сказала:
— Главное, ты не утонул, я спасла тебе жизнь!
И доктор Каштанов, облепленный песком и илом, стоя по колено в воде, ответил с абсолютной убежденностью:
— Да, Женя, ты действительно спасла мне жизнь.
— А ты ради меня совершил подвиг! Я это понимаю.
Потом они, опять обнявшись, брели по берегу к фанерному пристанищу лодочника.
«Утопленники» вошли в вагончик.
Стояла светлая ночь, когда все: землю, леса, воду, небо — обволакивает блеклый полусвет.
Из вагончика вышла Джекки. Она несла груду мокрой одежды. Развесила на веревке смокинг, рядом повесила сушить белую рубашку, носки, галстук-бабочку, трусы… Потом, оглядевшись по сторонам, — никого не было видно, — Джекки стащила с себя куртку и брюки… тоже укрепила на веревке… затем, опять оглядевшись, сняла промокшее белье… ее тело смутно белело в полутьме.
Джекки вернулась в вагончик. Входя, она повернула выключатель на двери, и фонарь на причале погас.
На озеро упал туман, окутал все вокруг — и лес, и причалы, и пристанище лодочника.
Утром проснулось солнце.
Его лучи пробились сквозь туман и высветили берег, белье, все еще сохнувшее на веревке рядом со смокингом, проскользили по крыше вагончика и заглянули в крошечное оконце.
Если в машине Каштанов спал, уронив голову на плечо Джекки, то сейчас уже Джекки спала, положив голову на плечо Антона Михайловича.
Он открыл глаза, осторожно высвободил плечо и некоторое время любовался спящей женщиной. Потом поднялся, выглянул в оконце и задумался. Задумался о том, что теперь будет дальше.
— Есть хочу! — услышал он голос Джекки.
— Я тоже, — машинально отозвался Антон Михайлович, а потом сказал: — Я все время о нас думаю.
— И я про нас.
Антон Михайлович сел на топчан.
Помолчали, а потом Джекки грустно вздохнула:
— Мне нужно в город, на работу!
— Обязательно нужно?
— Я ведь снимала этот праздник как жалкое оправдание, чтобы побыть с тобой! Знаю заранее, что сюжет про юбилей районного центра никому не нужен и в эфир не пойдет.
— Ты не можешь послать свою работу куда-нибудь подальше?
— А ты? — ответила вопросом на вопрос Джекки.
Антон Михайлович развел руками.
— Вот и я не могу, — закончила разговор Джекки.
Глава девятая
На берегу озера стояли рядком причудливые деревенские баньки.
Одна из них, древняя, построенная невесть когда, топилась. Около нее замерли два суперсовременных автомобиля — «Мерседес-600» и джип «Лексус». Дюжие молодцы, явно охранники, доставали из джипа напитки и провизию и сгружали их на стол.
В тесном предбаннике раздевались три закадычных друга — президент банка Павел Судаковский, директор заповедника Александр Савельев и академик медицины Антон Каштанов.
— Все-таки ты порядочная свицья, Тошка! — обругал друга Павел. — Почему про эти злосчастные два миллиона я должен узнавать из газет?
— Ты нас, Антон, обидел! — прогудел Александр.
— Ребята, просто я не хотел вешать на вас мои неприятности.
Судаковский полез в карман пиджака, который он уже успел снять, и достал оттуда конверт.
— Возьми, балбес, и не потеряй!
— Что это? — не понял Каштанов.
— Чек на два миллиона, внеси их в твой бездарный фонд!
— Не возьму! — наотрез отказался Антон Михайлович.
— Ты охренел? — изумился Савельев, а банкир искренне возмутился:
— Почему не возьмешь?
— Павлик, большущее тебе спасибо, — растроганно сказал хирург, — но я не могу принять деньги!
Александр тяжко вздохнул:
— В первый раз вижу такого идиота!
Глаза у Каштанова стали больными:
— Ребята, если я верну эти миллионы, значит, я их украл, иначе откуда я их надыбал?
— Будь ты проклят, чистюля! — в очередной раз выругался Павел.
— Павлик, — взмолился хирург, — если ты действительно хочешь сделать доброе дело… внеси сам, от имени твоего банка, мы будем тебе по гроб благодарны!
— Ты, Тошка, неисправим, — сдался банкир.
В доме отдыха, в комнате Джекки, Владик поднял восстание:
— Не отдам!
— Здесь я командую! — напомнила Джекки.
— Ты хочешь припрятать эту кассету, я понимаю. Все потому, что ты влюблена в него, как кошка!
— Отдай кассету, ты не имеешь права ею распоряжаться!
— Как ей распорядиться, рассудит руководство канала. А сам я сейчас же уезжаю в Москву.
Джекки насмешливо улыбнулась:
— Уступаешь меня сопернику?
— Джекки, но я же лучше его! И я тебя люблю давно! А кассету все равно не отдам!
Напарившись и наплававшись в озере, разнеженные, благодушные дружбаны осматривали стол, роскошно накрытый охранниками и внесенный ими в предбанник.
— Ух ты! — воскликнул Каштанов. — Павлик, твои гаврики хапнули винный магазин?
— Это с твоей стороны, Павел, хамство, — грустно вздохнул Александр. — Мне же ничего этого нельзя. Я уже свое выпил.
— Мне тоже врачи категорически запретили! — вздохнул в ответ Павел. — При том лекарстве, которым меня пичкают, исключено. Могу только облизываться!
— Значит, весь этот арсенал мне одному? Доктора мне тоже не рекомендуют, но я сам врач и на них чихал!
— Давай чихнем вместе! — оживился Павел и схватился за бутылку. Но Каштанов решительно отобрал ее.
— Что же тогда будем пить? — растерянно спросил Павел. — Колу, тоник, соки?
— Колодезную воду! — предложил Александр. — У меня перед домом колодец с вкуснейшей водой!
— Ура! — издал победный вопль Павел. — Никогда еще не гулял под колодезную воду.
— Мечта человечества, — подхватил Антон, — экологически чистый банкет! Я с вами!
— Володя, — Павел окликнул верзилу-охранника, исполнявшего обязанности официанта, — немедленно доставить колодезную воду!
Тот послушно выскочил наружу, тотчас взревел могучий джип и исчез. Для нашей эпохи стало обыденным, что богатые на шикарных машинах ездят к колодцам за чистой водой, потому что в водопроводе — плохая.
В предбаннике, в ожидании целебного напитка, шла неторопливая беседа.
— Как ты здесь живешь? — обратился Павел к доктору.
От друзей у Антона Михайловича секретов не было:
— Ребята, я влюбился!
Друзьям сразу стало интересно.
— В кого? — быстро спросил Александр.