– Даже если я беременна от другого? – звонкий голосок Евы прокатился по залу, вторясь эхом множества шёпотков.
Я посмотрел на колючку, а она не отрывала взгляда от господина Дрэйка. Такая хрупкая, и такая сильная! И взгляд в точности, как у Комара. Меткий и убивающий. По моей шее прокатилась волна мурашек, а в груди потеплело. Я снова встал между ней и Дональдом, невзирая на возмущённый тычок в спину. Не позволю этому ненормальному так мрачно смотреть на мою Еву.
– Отец. – К нам приблизился младший Дрэйк. Он дотронулся до плеча Дональда и тихо сказал: – Люди смотрят.
– Пусть смотрят, – стряхнул его руку Дональд. – И знают, что господин Серж Комаров не только лишился своих денег, но и своего слова! – Он шагнул к Сергею и прошипел: – Я засужу тебя и твою дочь, понял? Я такой скандал устрою, что она и через пятьдесят лет не осмелится показаться в обществе.
– Отец, не надо, – снова вмешался Прэскот. – Она же беременна…
– А ты заткнись! – выплюнул Дональд и посмотрел на сына так, что тот отпрянул. – Иди к матери. И чтобы я тебя не видел. Сказал женишься на ней, значит женишься, или… она ляжет рядом с Эвелин!
Зал ахнул, а я двинулся к Дрэйку, желая расквасить его морду в фарш. Охранники обступили Дональда, угрожающе натянулись и приготовили оружие. Ева повисла на моей руке, отчаянно пытаясь удержать.
– Если ты вмешаешься, Винни, – зло прошептала она, – папа пострадает, и я тебя… трахну прямо здесь! Сначала стулом, потом собой.
– Он угрожает тебе, – посмотрел я на Еву, – при всех! По закону…
– Издеваешься?! – сверкнула глазами Ева. – Ты про те законы, что он сам выдвигает? Ни одна бумажка не заставит меня выйти замуж за нелюбимого!
Она бесстрашно повернулась к Прэскоту, попросив взмахом руки всех замолчать. Будто дирижер дернул палочкой – и музыканты умолкли.
– Скажи всем, чтобы слышали журналисты, твой отец, твоя мать, что мы даже не целовались! Что нас принуждали к этому браку! Что мы друг другу не нравимся! Скажи это, Прэскот, не ломай жизнь ни себе, ни мне. Ведь договор подписывали мы вместе. Ты ведь можешь его аннулировать, и тогда угрозы твоего отца станут пылью.
– Мерзавка! – зверем зарычал старший Дрэйк и двинулся на меня с намерением оттеснить в сторону и добраться до Евы. – Самодовольная блядь!
Я зло рассмеялся и, набычившись, приготовился к драке. Охранники? Да ни один из них даже до уровня Рона не дотягивает! Куда уж до моего… Оружие? Да пусть хоть кто-то попробует нажать на спусковой крючок, и об этом, судя по мобильным телефонам в руках гостей, через минуту будет знать вся планета!
Уже скандала не миновать, давайте усугубим ситуацию.
Прэскот рванулся наперерез отцу и что-то торопливо зашептал ему на ухо. Дональд Дрэйк остановился и, оглядевшись, протёр квадратной ладонью красное от злости лицо. Улыбнулся криво и громко произнёс:
– Такое горе. Я, кажется, тронулся умом.
И, резко развернувшись, направился к выходу. Но взгляд, который он бросил на Комара, мне не понравился. Требовательный взгляд, угрожающий.
Прэскот подошёл к Еве… подошёл бы, но я выставил руку и остановил его предупреждающим взглядом. Сделай он ещё шаг, я бы вмазал. Плевать, что на нас смотрят и снимают, я обязан защитить свою семью… Тьфу! Объект.
– Ева, – глядя мне в живот, тихо произнёс Прэскот, – вам лучше уйти. Отец не в себе. Я поговорю с ним.
– Не стоит рисковать жизнью, парень, – холодно хмыкнул Комаров. – Дональд прав, иди к матери, Робин совсем сдала… что не удивительно. – Он вздохнул и посмотрел на меня: – Уходим.
Я кивнул и, обняв Еву за талию, потянул к выходу, но колючка заупрямилась. Она обернулась к застывшему на месте Прэскоту и произнесла:
– Я ошибалась на твой счет, и, надеюсь, мы не будем враждовать после всего этого. Еще раз прими мое искреннее сочувствие, жаль, что я толком с Эвелиной не общалась.
Прэскот сухо кивнул и наградил меня долгим пронзительным взглядом. Слегка улыбнулся и добавил:
– Если эта раздутая мышцами игрушка надоест тебе, Ева, я готов занять его место.
В его голосе прозвучали отголоски прежней заносчивости, но как-то жалко, совсем неискренне. Я даже не стал отвечать разбитому горем парню. Да и совесть не выпускала своих острых когтей из моей груди, всё же я косвенно виновен в смерти сестры Прэскота. Не позвонил, не предоставил охрану. Вздохнув, я протянул визитку:
– Думаю, нам стоит обсудить это несчастье.
И, не дожидаясь ответа, сунул карточку в руку брата, хотя недавно отказал Эвелине в этом. Развернулся, и мы с Евой вышли из мрачного дома Дрэйков. Будто вынырнули из вязкой смолы и вдохнули свежего воздуха.
Глава 42. Ева
Дурак-Прэскот испортил все впечатление о себе. Я уже начала думать, что он хороший, защитил меня от своего отца, а оказалось… Ну зачем я ему? Мы же терпеть друг друга не можем с детства! Лет в шестнадцать в бутылочку играли, и выпало нам с ним целоваться, так фу-у-у… У него уголок губ измазался в шоколад, мне стало противно, и я убежала. Меня потом долго девочки подкалывали, что я красавчика продинамила.
С какой радости ему вот такое мне предлагать? Он серьезно думает, что если мы с Дэми разойдемся, я к нему прискачу? Ой, у парня явно башку перегрело после провального фильма. Помню, года четыре назад он был на пике популярности, в молодежном сериальчике сыграл мачо-доктора, но потом сорвался, запил и наркотиками стал баловаться, скатился по полной. Ненавижу слабаков, наверное, поэтому мы с ним и недолюбливаем друг друга. Но нахрена ему я сейчас?! Что поменялось? Ладно, папанька пытался бизнес с папой объединить, а сыну зачем такой союз? Как-то странно все это. И что он Дональду на ухо сказал? Вот жаль, что я далековато стояла и не услышала. Дэми так сильно держал меня, закрывая собой, что я боялась за его моральное спокойствие и не шевелилась.
Но Мишка был крут! Он готов был всех порвать, у меня аж дыхание перехватило, когда Дэми рванул на Дрэйка. Тело свело жарким желанием. Да, в такой момент, но мой суперский телохранитель сумасшедше сексуален, и я его вечно хочу.
Даже сейчас, когда мы едем в машине с отцом и каждый смотрит хмуро в свои точки «Никуда».
Хоть и было тоскливо после похорон, но мне хотелось развеяться. И срочно. С Эвелин я особо близко не была знакома, потому не испытывала той боли от потери, как была после смерти Оливии. Сестренка Прэскота училась в закрытой школе и на семейные праздники приезжала редко. В общем-то, вся семейка Дрэйк была – тот еще сюрприз в квадрате.
В конце концов, Дрэйк отвалил. Когда он стал угрожать мне убийством и принуждать к браку с Прэскотом, я не просто впала в ступор, но и запаниковала. Знаю, на что способны люди его уровня, знаю, на что способен мой отец, чтобы защитить меня, но и чтобы отомстить за меня. Стоит чиркнуть спичкой – будет война между семьями, и тогда пострадают многие.
Хорошо, что папа сел впереди. Он будто хотел уединиться, спрятаться от наших глаз. Вечно он так – моя черепашка с алмазным панцирем, но его жесткий взгляд и категоричность говорили об одном: он всегда стоял за меня горой, а этот брак с Прэскотом… Сложно сказать, что его толкнуло на это шаг, мне сейчас разбираться не хотелось, а хотелось… есть!
– Потапыч, – шепнула я, когда мы выехали из дорогого поселка, – я голодна. Поехали в ресторанчик?
Дэми посмотрел на меня очень туманно. Медленно во взгляде его появилось понимание, будто издалека вернулся. Улыбнулся так растерянно, по-детски, что сердце защемило:
– Не наелась? – Улыбка его растаяла. – Не удивлён. В этом доме даже еда пустая. Куда же тебя пригласить, мою избалованную звёздочку?
Он задумался, легонько перебирая кончиками пальцев по моему колену.
– Куда тебе хочется, – я перехватила его руку и сплела наши пальцы. – Куда-нибудь, где можно уединиться, – лукаво ему улыбнулась, – и поговорить по душам.
– Уединиться? – Взгляд его тревожно мазнул моего отца. – Я знаю один ресторанчик, но… – Посмотрел на меня с лукавой улыбкой: – Ты была когда-нибудь в “Лодочном сарае”? Это необычный ресторанчик в Центральном парке. Точнее, в середине озера. Красивый вид, аромат цветов и порхающие бабочки, надеюсь, исправят тебе настроение. Говорят, это самое романтичное место в Нью-Йорке… Но я там не разу не был. Хочешь? – Он нервно облизнулся и с трудом выдавил: – Хочешь на свидание?
– Очень, – проговорила еле слышно и подалась ближе. Проговорила шепотом ему в губы, и плевать, что мы не одни в машине: – Или ты ухаживать за девушками разучился?
Дэми бросил короткий взгляд на отца и, быстро прижавшись к моим губам, отстранился, достал сотовый:
– Коул, зарезервируй ресторан “Лодочный сарай”. Да, тот самый. Какой к дьяволу столик? Весь ресторан! Туристы? Ну не знаю, придумай что-нибудь. Чтобы через час там никого не было... – Отвернулся и прошептал: – Нет, гранаты не надо. Рыбу глушить собрался? Туристов? Я тебе, мать твою, первому чеку вставлю. Куда? Догадайся!
Тут отец медленно развернулся и придавил Дэми тяжёлым взглядом к спинке сидения.
– Всё ради безопасности объекта, – тут же добавил Дэми и приказал: – Вторую машину сюда. Мы пересядем. Да, броню. Фургон отдаю господину Комарову.
Отключился и посмотрел перед собой. Сухо спросил:
– Комар… Э-э… Сергей, не присоединишься к обеду?
– Нет аппетита, – отворачиваясь, буркнул отец.
Я услышала, как Дэми выдохнул с облегчением и легонько подмигнул мне.
Глава 43. Ева
Остаток дороги мы делали вид, что увлечены каждый своими мыслями, но я желала накинуться на Потапыча – так нужны были его объятия и поцелуи. Сдерживало только присутствие морально разбитого отца. А еще мне хотелось, чтобы Дэми сам проявлял интерес, чтобы завоевывал меня, как настоящий мужчина. Наверное, я слишком много хочу, потому что, когда мы сменили авто, Дэми показался мне отстраненным и холодным. Внезапно стал таким чужим, будто между нами пропасть. Так и есть – пропасть лет, опыта и глубоких ран предательства. Он смотрел вслед отцу, поджимал губы и даже после того, как мы тронулись с места, не шевельнулся и не посмотрел в мою сторону. Так и следил за уезжающим фургоном.