– Хочу свадебное платье, как у мамы, но… – она всхлипнула и до крови куснула губу. – Папе будет тяжело, – сильно мотнула головой, отчего густые волосы скользнули по моей щеке. – Я не могу с ним так поступить, я не настолько изверг. Стой, – она быстро отцепилась от меня и полезла в небольшой ящичек стола. Долго рылась, перекладывая какие-то вещи и бумаги, а потом выдернула крошечную карточку и протянула ее мне. – Пусть не свадебное, вечернее, очень скромное, но мне так хочется хоть чуть-чуть быть на нее похожей. Вряд ли папа это платье вспомнит, это фото очень старое – еще маминой молодости, до их знакомства, а мы сможем с тобой куда-нибудь сходить. – Ева скромно повела плечом и добавила: – В театр, например. Я люблю оперу. Или балет. Или лучше: рок-оперу. Мюзикл! Точно! – она хлопнула ресницами и заломила руки. – Я тебя, наверное, своей плаксивостью и сумбурностью шокирую? Во мне будто бомба взорвалась. – Ева резко выдохнула и присела на край дивана. Закрыла лицо ладонями и сжалась. – Последние дни кажется, что меня через мясорубку пропускают: нервы натянуты, мысли заводят в тупик, и хочет плакать-плакать-плакать! – Она выглянула из клети пальцев. – Это гормональное? Из-за беременности? Где мама, что смогла бы поддержать и подсказать мне, что со мной происходит?! – растопырив пальцы, Ева вскинула руки вверх, будто молила небо о пощаде. – А еще хлеба хочу, словно это что-то тако-о-ое, – засмеялась истерично, – неземное, короче! Все! Забей на все эти нюни, я вижу, что тебе от них зевать хочется. – А потом гневно вскрикнула: – Да что ты молчишь?!
Я присел рядом и, обняв её, прижал к груди хрупкое тело. Вздохнул и тихо произнёс:
– А что мне сказать, Ева? Я не твоя мама и не могу подсказать, что с тобой происходит, но попытаюсь тебя поддержать. Итак, по-порядку. – Я приподнял её лицо за подбородок и заглянул в блестящие полные невыплаканных слёз глаза. Потянулся к бабочке и поцеловал в лоб. – Во-первых. Я не позволю себе получить пулю в грудь. Клянусь с этого момента носить бронежилет. Но про плётку я запомню, не сомневайся.
Я тихо рассмеялся, и Ева чуть заметно улыбнулась моей неловкой шутке. Я поцеловал свою колючую невесту в тонкий носик и добавил строже:
– Ты можешь заказать себе такое платье, как хочешь, без оглядки на кого-либо. Это твоя свадьба, Ева, и я сделаю так, как только захочешь! Хоть десяток роскошных платьев купим, будешь менять каждый час. Папарацци передерутся, чтобы заснять тебя в новом. И я уверен, что Комар.. – крякнул от досады и поправился: – То есть твой отец будет счастлив увидеть в тебе частичку твоей мамы. Если он так сильно скучает по жене, то не бойся напомнить отцу его любовь. Может, тогда он осознает, что потерянное не вернуть, но есть те, кто рядом именно сейчас! И они хотят любви… Как ты, Ева. Ты достойна самых нежных и трепетных чувств… – Я осёкся и, глядя в её бездонные глаза, неожиданно ощутил, что краснею, как мальчишка. Кашлянул и поспешно отвёл взгляд. Добавил слегка сварливо: – Уверен, твой отец любит тебя, Ева, не меньше, чем твою маму, но Комаров никогда не отличался телячьими нежностями…
Я рывком поднялся и, хоть ощущал себя покидающим поле боя дезертиром, не готов был продолжать этот разговор. И старался не смотреть на Еву, боясь увидеть в её глазах разочарование или гнев. Направился к двери и, стараясь, чтобы голос прозвучал непринуждённо, намекнул:
– А вот насчёт твоего последнего желания и касается мой сюрприз, – обернулся только у самого выхода и поманил Еву за собой. – И он уже готов! Я хотел отпроситься у тебя на часок, чтобы съездить за ним, но ты просила быть рядом, поэтому… – я выдержал небольшую паузу и подмигнул. – Хочешь прокатиться на моём звере?
Голос мой прозвучал низко и хрипло, а лицо Евы осветила такая дьявольская улыбка, что у меня мгновенно взыграла кровь и захотелось не открыть эту дверь, а запереть её на семь замков. Но я уже договорился о встрече, на которой получу вожделенный хлебушек, поэтому задерживаться нельзя. А прокатить мою страстную колючку «на своём звере» я могу и позже.
– Я имел в виду мотоцикл, – поспешно поправился я и, не желая видеть разочарование моей Евы, добавил: – А на обратном пути мы можем заехать ко мне домой и не вылезать из постели до самого мюзикла…
Глаза её будто вспыхнули, да и у меня внизу всё окаменело от желания. Провести с Евой парочку потрясающих часов без оглядки на Комара и старую стерву, было так заманчиво, что я с трудом подавил желание забыть про хлебушек. Всё же бабочка беременна, и стоит сначала подумать о её желаниях.
– А не опасно отправляться на мотоцикле?
Вопрос с подвохом, я понимал, что Комар не одобрит подобного легкомыслия, особенно после того, что произошло на похоронах, но я был уверен в себе. Да и насчёт бабочки у меня была одна идея. Я хитро улыбнулся и, приоткрыв дверь, взял брошенный у порога пакет, обернулся к Еве:
– Ты же певица. Значит, не будешь против небольшого переодевания?
Я вытряхнул содержимое пакета на ковёр. Бабочка проигнорировала чёрные джинсы и потрясла просторным худи.
– Оно велико размера на два!
– На вырост, – я кивнул на её ещё плоский животик и, когда Ева насупилась, рассмеялся. – Это отличная маскировка, моя милая колючка! Тёмная мешковатая одежда, капюшон на глаза, и ещё…
Выудил из кучи тёмную маску на лицо, какие часто носили в метро, чтобы не подцепить болезнь, да кепку, под которой можно спрятать шикарные волосы.
– Даже папарацци не узнают в этом знаменитую Джонси!
– Ты их плохо знаешь, – проворчала Ева, но одежду сгребла.
Она развязала поясок и скинула халатик, а у меня при виде её округлой попки дыхание перехватило. Я резко развернулся и постарался сдержаться, чтобы не броситься на девушку прямо сейчас. Хрипло добавил:
– Про бельё я не подумал, извини…
– Надеюсь, оно мне не понадобится, – услышал посаженный голос Евы. – Всё равно скоро пришлось бы снимать, так, Защитник?
Боже, если она снова начнёт ласкать меня, пока я буду вести мотоцикл, боюсь новое бельё понадобится мне. Яйца уже побаливали от напряжения. И лишь мысль о хлебе насущном слегка отрезвила меня. Ничего! Я отыграюсь на моей искусительнице дома. Сначала продолжим то, что она начала под одеялом…
Пока я мечтал о том, что сделаю с Евой, она уже подошла ко мне. Ощутив прикосновение к локтю, я обернулся и едва сдержался от смеха при виде несуразно одетой девушки.
– Ты похожа на подростка, – щёлкнул я её по козырьку кепки. – Если поставить тебя рядом с моим сыном, боюсь, сразу и не скажу, кто есть кто. – Не дожидаясь ответа от явно недовольной сравнением Евы, я схватил её за руку и потянул из комнаты. – Зато вечером, клянусь, я куплю тебе такое платье, что в театре никто не будет смотреть на сцену! Все будут упиваться твоей красотой. И в первую очередь я.
Мы беспрепятственно вышли из дома – я заранее раздал распоряжения и отправил парней по предполагаемому маршруту. Не думаю, что это было необходимо, но осторожность не помешает. Сам уселся на мотоцикл и похлопал позади себя по сиденью, как тогда, в нашу первую встречу:
– Не передумала?
– Ни за что, – заулыбалась Ева.
К счастью, она обхватила меня за талию и не ласкала ниже, так что до оговоренного в смс кафе я добрался неопороченным и в чистых брюках. И порадовался этому, когда распахнул перед Евой стеклянную дверцу… Да так и застыл, бросив взгляд вглубь заведения. По спине прокатилась волна жара, сердце заколотилось, как бешеное. Шагнул следом за ничего не подозревающей Евой, лишь прошептал потрясённо:
– Ни фига себе, попросил хлебушка!
Глава 52. Ева
Пронзительный тяжелый взгляд мужчины, что вышел нам навстречу, заставил меня спрятаться за спиной Дэми. Грубый шрам от ожога на щеке незнакомца не столько отталкивал, сколько пугал и настораживал, будто от него, что на голову выше своей белокурой спутницы с годовалым ребенком на руках, можно было ожидать, чего угодно.
За столом, уткнувшись в мобильный, сидел модно подстриженный мальчуган. Он поднял голову, прищурился знакомо, точно как мой мишка, и расплылся в счастливой улыбке, когда увидел Дэми. Не тот ли это парень с фото и надписью «сын», что я видела в телефоне Защитника? Симпатичный! Но тут паренек наткнулся взглядом на меня и свел на переносице брови.
С виду я сейчас даже на девушку не похожа, хотя мужчина, что сгреб моего мишку в объятия, лукаво покосился, оценил мою подросшую от беременности грудь, что едва просматривалась сквозь толстовку, и представился на чисто английском:
– Привет, я Максимилиан, – он повернулся к девушке и провел большой ладонью по светленькой головке малышки. Та засмеялась и крошечными пальчиками схватила мужскую руку. – Эта маленькая юла – Джулия, а это, – он взглянул в глаза девушке так преданно, что меня едва не сбило с ног от проявления силы его чувств, – Пелагея – моя жена.
Он снова посмотрел на меня и, прищурившись, едва заметно усмехнулся. От его пронизывающего насквозь взгляда по спине побежали мурашки, но бояться я не привыкла. Отец тоже мог придавить одним лишь своим видом, у меня давно иммунитет. Вместо того, чтобы представиться, я ответила:
– Приятно познакомиться.
Обернулась на Дэми и многозначительно приподняла брови.
– Это и есть твой сюрприз?
Неужели Защитник напялил на меня чёрти что и вытащил из дома отца, чтобы познакомить со своим сыном? А меня об этом предупредить? С одной стороны, понятно – ведь мы хотим пожениться, с другой – очень уж настораживает меня второй Макс. Огромный, какой-то переломанный, с хищным взглядом и повадками едва прирученного волка. От него так и исходили волны опасности.
Новый знакомый хотел что-то сказать, но его милая жена положила ему на локоть руку, и Макс обнял её и малышку. Молчание затягивалось, Дэми казался растерянным, будто сам не ожидал своего же сюрприза, но тут мальчишка отложил телефон и, поднявшись, подошёл к нам. Окинув меня вызывающим взглядом, прямо спросил: