На аэродроме, залитом ярким солнцем и украшённом флагами дружественных государств, нас встречали наши братья по оружию — болгарские офицеры и генералы во главе с министром обороны Народной Республики Болгарии Добри Джуровым. После теплой и сердечной встречи мы совершили поездку по Болгарии. Где бы мы ни появлялись, нас тепло и сердечно встречали болгары, особенно в местах боевой славы наших предков.
Первая наша остановка была в Плевене — «городе русской славы», как называют его болгары. В течение нескольких месяцев, с июля по декабрь 1877 года, здесь проходили непрерывные бои.
В центре города — Музей освобождения Плевена. Он находится в доме, где русское командование принимало пленного Осман-пашу, командовавшего тогда турецкой армией. Дом окружен парком, ограда которого сделана из русских ружей, пик и турецких орудий. У входа надпись: «Преклоните голову перед подвигом наших братьев-освободителей и сохраните беспредельную преданность русскому народу».
Проходим дальше, читаем надпись: «Путник! Когда вступишь под сень этих деревьев, не говори громко, не пой и не шуми, не тревожь праха почивших здесь русских воинов. Это место свято для признательной Болгарии».
Прочитав эти слова, мы, бывалые воины, замерли в глубоком молчании, отдавая дань уважения своим предкам.
Генерал Александр Шевченко сделал запись в книге музея. А затем прочел вслух строки, оставленные многочисленными посетителями. Некоторые из них врезались в мою память. Вот что, к примеру, записали военнослужащие Болгарской Народной Армии:
«Музей нас учит, а жизнь подтверждает, что наш единственный путь вместе с русским народом — нашим дважды освободителем и учителем. Русские герои 1877—1878 годов и советские герои 1941—1945 годов являются для нас светлым примером. Только с ними, другого пути нет».
После осмотра памятников русской славы у нас состоялась теплая дружеская беседа с руководителями городского комитета партии. Нам рассказали, как изменился город за годы народной власти, став крупным промышленным центром страны.
А утром мы были уже снова в пути. Наш путь — к всемирно известному памятнику русской славы — Шипке. После нескольких крутых поворотов перед нашим взором предстает высокая гора, а на ней знакомые очертания монумента. Турки хотели до наступления зимних холодов овладеть высотой и перевалом, но натолкнулись на безграничный героизм и стойкость защитников и не смогли продвинуться дальше.
Мы поднялись на высоту, осмотрели памятник, вошли внутрь, где с большим мастерством исполнены скульптурные группы, отражающие подвиг защитников перевала. Заботливые руки оставили здесь живые цветы.
В сентябре 1944 года вот так же поднялись сюда воины Красной Армии, чтобы в знак уважения и признательности к своим героическим предкам записать следующие слова:
«Героям Шипки от частей 3-го Украинского фронта победоносной Красной Армии». Ниже шли четверостишия:
Стояли вы незыблемей скалы,
Без страха шли на бой святой и правый.
Спокойно спите, русские орлы
Потомки чтут и множат вашу Славу!..
Спускаясь вниз, мы вновь и вновь вспоминали события минувшего века. Более 200 тысяч русских воинов остались навечно в болгарской земле. Наши народы помнят славные имена героев первого освободительного похода: генералов М. Д. Скобелева, Н. Г. Столетова, Гурко, старшего сына великого поэта — Александра Александровича Пушкина, бывшего в то время полковником, командиром 13-го Нарвского гусарского полка.
Под его командованием полк совершил немало смелых боевых операций. Мужественный офицер был контужен, но с поля боя не ушел. За проявленную доблесть и воинское мастерство Александр Александрович Пушкин был удостоен высших наград: золотой сабли с надписью «За храбрость» и ордена Святого Владимира.
Болгары свято чтут память о первом и втором освободительном походах. Им посвящены многие произведения литературы, живописи, монументального искусства. В парке Лаврова под Плевеном наше внимание привлекла скульптура, изображающая молодого советского солдата и старого болгарского ополченца — участника обороны Шипки. Они сидят на бревне и мирно беседуют о минувших событиях. Старик ополченец, видимо, рассказывает молодому воину о мужестве его дедов. Он ласково смотрит на него, и вспоминаются ему такие же вот открытые русские лица, только украшенные лихими гренадерскими усами, горячие бои на легендарном перевале.
Видели мы в Болгарии и открытку с надписью: «Вечная признательность братьям-освободителям». Она переснята с плаката, написанного болгарским художником Борисом Ангелушевым к 50-летию Великого Октября. Могучего сложения бородатый казак — в белой рубахе с погонами, широких шароварах, заправленных в сапоги, с тяжелым револьвером на поясе с правой стороны — левой рукой придерживает шашку, а правой бережно, с отцовской заботой и любовью, как это делают, когда учат детей ходить, держит за руку болгарскую девочку в национальной одежде, в передничке, с заткнутым за пояс чистым платочком.
Так талантливый художник символически изобразил русско-турецкую освободительную войну 1877—1878 годов.
Позже, в Музее Вооруженных Сил, я увидел знамя, врученное дружинам болгарских ополченцев (ими командовал русский генерал-майор Н. Г. Столетов) общественностью города Самары. Я смотрел на него и думал: «Пройдут года, и люди будут вот так же останавливаться возле другого знамени, врученного генералом армии С. Л. Соколовым министру национальной обороны Добри Джурову, — знамени стрелковой Самарской дивизии, одной из первых вступившей на болгарскую землю во втором освободительном походе».
Работа на Украине также способствовала более частому посещению родных мест. Вот и в начале лета 1973 года мы с Машей снова прилетели на родину. Нас встречал наш большой друг И. А. Найденов — первый секретарь Красноармейского горкома партии.
Иван Андреевич, по военной профессии авиационный специалист, демобилизовавшись из армии, кончил высшее учебное заведение и вот уже многие годы находится на партийной работе. Он хорошо сложен, крепко стоит на земле. Курчавые золотистые волосы, опаленное солнцем лицо, пытливые с прищуром глаза выдают в нем степняка, а неторопливая речь, уверенные движения говорят о том, что этот человек с принятием решения не спешит, но, приняв его, не отступит.
Иван Андреевич уроженец Заволжья, он всей душой любит свой край, край трудолюбивых людей, и делает все для процветания района. По дороге в Белогорское Найденов рассказывал о делах и планах на будущее. Рассказывал увлеченно, с любовью к людям, к району и верой в будущее.
От слов Иван Андреевич всегда переходит к делу, быстро подключая прибывшего в круговорот жизни и интересов района. Так и в этот приезд. После короткого пребывания у Елены Лазаревны мы оставили Машу с ней, а сами поехали по полям, бригадам, фермам.
К концу дня, когда июньское солнце было на западном небосклоне, Найденов предложил:
— Поехали на утес Степана Разина, я люблю в эту пору смотреть на заволжские дали.
— Никаких возражений, Иван Андреевич, — а про себя отметил: «Сразу видно, степняк, скучает по степному простору».
С утеса открывалось широкое волжское раздолье. В этом месте Волга разлилась на многие километры. Противоположный берег реки сверкал золотистым отливом. Вот она, Волга-матушка!
— Красотища-то какая! — восторгался Иван Андреевич. — Вы во многих местах побывали, Николай Михайлович. Видели что-нибудь подобное?
— Конечно, нет.
— И от такой красоты люди едут куда-то отдыхать, лечиться, задыхаются от жары, пыли, обилия влаги… Вот где надо отдыхать!
— Пожалуй, вы правы, Иван Андреевич. За чем же остановка?
— Мы много средств вложить не можем, а профсоюз еще не оценил наш край…
— Иван Андреевич, а если для начала турбазу организовать?
— Надо подумать, Николай Михайлович. Идея вообще-то заманчивая. Турбаза «Утес Стеньки Разина»! Звучит, а?
Поток нашей фантазии прервал подъехавший председатель горисполкома Сергей Георгиевич Доронин, высокий стройный мужчина с добрым, располагающим взглядом.
— Вот вы куда забрались! По району объявлен розыск, пропали первый секретарь горкома и генерал-полковник авиации.
После шуток и взаимных приветствий Сергей Георгиевич сообщил, что звонил первый секретарь Саратовского обкома А. И. Шибаев, интересовался, где мы, и обещал завтра утром быть в районе.
— Вас, Николай Михайлович, просил, чтобы вы взяли у Елены Лазаревны разрешение на пару-тройку дней для осмотра области. Он собирается побывать на полях.
— Не разрешение, а увольнительную, — вмешался Найденов. — Устав не знаешь.
По дороге я им рассказал шутку, бытовавшую у нас на фронте.
Один офицер-грузин после назначения его командиром дивизии на обращение к нему подчиненных: «Товарищ полковник!» отвечал с грузинским акцентом: «Не полковник, а комдив, — и добавлял: — Устава не знаешь?» Подчиненные привыкли к такой форме обращения и, когда ему присвоили звание генерала, по привычке продолжали обращаться к нему: «Товарищ комдив». А он, показывая на погоны, с упреком поправлял: «Не комдив, а генерал. Устава не знаешь?»
Мой приезд совпал с большими заботами об урожае. Алексей Иванович хотя по профессии и авиационный инженер, но хорошо изучил сельское хозяйство и с присущим ему талантом организатора в эту пору не тратил ни одного часа, ни одной минуты. Он все время был информирован о положении дел в области.
После осмотра полей в Красноармейском районе мы с Алексеем Ивановичем направились в соседние районы Саратовской области. Начали с правого берега, а потом перебрались в Заволжье. Почти неделю на различных видах транспорта облетали и объезжали поля. На каждом участке прикидывалось, рассчитывалось, что можно собрать, сколько можно продать государству, сколько оставить на семена, фураж, какое поле можно засеять более поздней культурой, чтобы получить хороший урожай.
После осмотра полей Алексей Иванович собрал специалистов и углубился с ними в расчеты, анализируя, что может дать область в этом году. Предварительные подсчеты показали, что если принять незамедлительно ряд соответствующих мер, то можно собрать богатый урожай, назывались цифры 200, 300 миллионов пудов. Вспомнились не столь далекие послевоенные 50-е, 60-е годы. В моей памяти мелькали такие цифры, как 56 миллионов, и я, помню, радовался этому. А затем в 1956 году впервые область продала государству 114 миллионов пудов зерна. О, это был подвиг! Но шло время, и уже в 1964 год