– Вечерняя поверка на корабле произведена, лиц незаконно отсутствующих нет!
Командир кивнул и откинув снова голову на диван – хотел снова погрузиться в сладкую дремоту, но дежурный стоял и не уходил. Командир повернул голову в сторону двери, (не услышав стука закрываемой двери) и недоуменно и внимательно посмотрел на стоявшего офицера. Поняв что у того есть еще какое-то дело, немного подумав показал рукой в кресло, стоявшее напротив.
– Чаю хочешь Василий Васильевич? У меня вестовой классный чай заваривает – командир виновато улыбнулся и потянулся к кнопке вызова вестового.
– Нет спасибо товарищ командир – ответил дежурный, оставаясь стоять у входа – Проблема у меня с лейтенантом Литовченко, замотал рапортами. Хочет служить в Москве – там у него папа – профессор, мама – доцент, дедушка генерал-лейтенант. И вообще на флот пришел на спор – выиграл ящик шампанского у таких же придурков – и все. Больше служить не хочет.
Голос капитан-лейтенант был какой-то просительный, а взгляд смотрел куда-то в сторону от командира.
– А бабушка не из института благородных девиц случайно? Понимает Муравьев, что вешает свою проблему на меня, но наверно достал его этот Литовченко – подумал командир и допил уже холодный чай бывший в стакане. Недоуменно посмотрел на пустой стакан, и нажал кнопку вызова вестового:
– Кто этот Литовченко – не припомню.
– Да инженер группы автоматического обмена информацией. Пишет рапорта – уже четвертый раз – просит срочно перевести в Москву служить.
– Это тот, который пол месяца назад пришел на корабль? Которого нам в наказание или поощрение, командир эскадры, списал с крейсера «Адмирал Грейг»? Службы у которого в офицерах нет даже трех месяцев? И почему я не видел эти рапорта?
– Так точно. Тот самый лейтенант с «Грейга»! Говорит, что пошел в военно-морское училище на спор с друзьями за ящик шампанского, и теперь он выиграл пари и хочет вернуться срочно в Москву. У нас на авианосце, да и вообще на Дальнем Востоке ему не нравиться. Так и говорит! Характеристика у него нормальная с «Грейга», но очень странно, что так быстро ушел или может ушли его? Мутный лейтенант, товарищ командир.
Командир потянулся как кот, прищурился, закурил еще одну сигарету, поморщился немного, и отодвинул в сторону стакан с допитым чаем.
В каюту постучал вестовой, и остановившись в дверях за спиной командира БЧ-7, принял стойку полного внимания.
– Коля два стакана чая покрепче – немного повернув голову в его сторону и сильно затянувшись сигаретой скомандовал командир и переведя взгляд на Муравьева:
– Командир БЧ-7 я был о вас лучшего мнения. Боевая часть лучшая на корабле, я вас планировал в следующем году направить в академию. А вы лейтенанта своего привести в меридиан не можете? Объясните ему, что у нас военный корабль, авианосец, а не балаган какой-то? Захотел, пришел, захотел, ушел! У нас здесь служба военная, черт побери! Нет, вы посмотрите – цирк приехал, приходи повеселиться? – командир разозлился – Лейтенанту не хочется служить – во дожили! А что тогда о матросах говорить? Они так нам пачками рапорта потянут завтра.
Командир с силой воткнул недокуренную сигарету, рядом с предыдущей. Теперь они обе торчали из пепельницы, как ракеты готовые к запуску. Командир БЧ-7 виновато повел головой.
– Виноват товарищ командир, и я и мой замполит с ним проводили беседы. Я его уже и к большому заму водил на беседу. Олег Николаевич сказал, что Литовченко нуждается в воспитательном воздействии, и обматерил меня, а заодно и его. А этот опять пишет каждый день рапорта, и мне проходу не дает, рвется на прием лично к командующему флотом – капитан-лейтенант опять виновато повел плечами.
Из-за спины дежурного, молча выскочил весь в белой форме вестовой, поставил с ловко удерживаемого одной рукой подноса два стакана чая и вазочку с печением, на журнальный столик и забрав уже допитый стакан с рабочего стола командира, также тихо исчез, растворившись в темноте командирского коридора.
Командир молча протянул руку, мол садись, но дежурный остался стоять:
– Спасибо мне надо на дежурство.
– Макаренки недоделанные. Одного лейтенанта воспитать не можете. Как вас только в академию Василь Василич отпускать? Распустили боевую часть, скоро и матросы начнут рапорта писать – хочу в море или не хочу. И Зам мой тоже хорош – личный представитель Партии, и лично ее Генерального секретаря ни чего не доложил мне, и не сделал ничего хорошего, чтобы прекратить эту вакханалию. Обматерить-то и я могу, его дело убедить хрупкую лейтенантскую душу в необходимости служения Родине. А если завтра на нас рапорта от всех лейтенантов посыпятся или хуже того от матросов – вы служить будете за всех? Василь Василич, где этот Макаренко?
– Какой Макаренко? Заместитель командира эскадры капитан 1 ранга Доскаль? «Учитель»? – вскинулся резко дежурный, не сразу поняв вопроса командира.
Командир поморщился, от его непонятливости и отхлебнул громко из принесенного вестовым стакана чая.
– Ааааа! Почему Доскаль – Макаренко? Да нет мой ЗАМ-ПО-ЛИТ – Олег Николаевич! – выговорил он по слогам – Доскаль по-украински – учитель. Понял, теперь товарищ командир. Мы Доскаля «Учителем» зовем за его стремление всех учить. А замполит – Олег Николаевич. Так, он сошел в политотдел на буксире сразу после полетов самолетов в 19 часов – буксир возвращался в базу. Будет наверно завтра утром к подъему флага.
Командир поморщился как от зубной боли.
– То-то я не слышу этого соловья вечером по трансляции. Не поет – что-то тут не так чувствую. Прямо как беда какая-то. Однако я не понял дежурный? Так схода же нет ни у кого сегодня, завтра в море идем в 6 утра, и мне никто не доложил, что мой ЗАМПОЛИТ слинял. Почему у вас на корабле такой бардак?
– Так точно бардак – он спешил очень. Я думал, что он у вас разрешение спросил. Ради него и буксир к проставке подходил. Сказал совещание у них в политотделе.
– Зам сказал, что много дел и ушел в политотдел. Ну и черт с ним пойдем завтра в море без него. Пусть попрыгает по причалам – повеселел внезапно командир и встав с дивана подошел к столу.
– Значит так, Василий Васильевич этому Литовченке скажи, что ты уже подал его рапорт мне по команде, и я его рассматриваю. Три дня по уставу у меня есть. Кстати принеси этот рапорт с утра – буду изучать лейтенантские вирши. Я ему покажу Мааскву в радужных облаках – командир произнес слово «Москва» на московский лад упирая на первую букву А, вместо буквы О. В его мыслях промелькнула Красная площадь со звездами на башнях московского Кремля – хорошо бы конечно к старенькой маме в Москву насовсем, а не здесь дерьмо качать с утра до позднего вечера.
Дежурный по кораблю, молча вытащил белую бумагу левой рукой из-за спины и положил ее на журнальный столик перед командиром.
– Предусмотрительный ты, однако, Василий Васильевич, все с собой захватил – молодец! Своего не упустишь, чтобы испортить сон командиру.
Командир двумя пальцами, как какую-то гадость переложил рапорт на письменный стол.
– Пусть до утра сок дает. Утро вечера мудренее!
Он встал, молча походил по каюте, видимо переживая разговор.
– Разрешите идти, товарищ командир – робко спросил дежурный.
Командир не ответив молча махнул рукой в его сторону – мол иди.
После ухода дежурного несколько раз командир брал в руки пачку сигарет, но потом откладывал ее в сторону, затем бросил на журнальный столик. Прошел в спальный отсек, разделся до трусов и майки, снова вернулся в кабинет, закурил, сел за письменный стол и стал, немного щурясь от табачного дыма, изучать рапорт лейтенанта Литовченко. Лицо его покраснело, выдавая излишнее раздражение.
– Ладно, завтра утром разберемся. Лейтенанты служить не хотят. Ошалели – вот в наши годы – командир мечтательно потянулся, представляя, как бы отреагировал его командир в после сталинские годы к такому рапорту.
Затем командир направился к выключателю, чтобы погасить свет.
Внезапно в дверь каюты опять раздался стук, и в проеме двери появился высокий худощавый лейтенант с круглым лицом в голубой повседневной куртке:
– Разрешите товарищ командир? Лейтенант Литовченко.
– А вас не вызывал товарищ лейтенант – повернулся командир к двери – Какого черта уже двенадцатый час ночи. Я спать ложусь!
– Товарищ командир я просто хотел проверить подал ли вам командир БЧ-7 мой рапорт и коротко объяснить по его поводу обстановку.
– Не надо мне ваших объяснений ночью лейтенант. Вот ваш рапорт лежит. Завтра рассмотрю, и сообщу свое решение. Через вашего начальника и все!
– А я вам не лейтенант, а товарищ лейтенант и меня не надо сообщать – меня надо отправить служить в Москву – покраснев, внезапно выпалил лейтенант.
Командир повернулся к лейтенанту, его шея и лицо побагровели. Затем он взял в руки микрофон пульта громкоговорящей связи и нажал медленно кнопку вызова дежурного по кораблю. Раздался щелчок – включилась красная лампочка ответного включения. В динамике послышалось ожидающее дыхание дежурного по кораблю.
Командир раздумывал, что сказать. Видимо не дождавшись голоса командира, дежурный решил сам спросить:
– Слушаюсь, товарищ командир.
Командир немного помолчал, еще обдумывая свое дальнейшее решение и действия. Закурил сигарету, и решительно произнес:
– Василий Васильевич поднимись ка, ко мне, пожалуйста на минутку.
Лейтенант, молча стоял в дверях, и смотрел на командира, ожидая ответ, но командир прошел в спальную надевать брюки и рубашку.
– Ждать меня здесь – бросил он на ходу лейтенанту – Не могу я с вами в трусах и майке разговаривать!
Через пару минут в каюту командира влетел дежурный по кораблю. Еле сдерживая дыхание от бега по трапам, он недоуменно посмотрел на лейтенанта:
– Товарищ командир по вашему приказанию дежурный по кораблю прибыл. Что Литовченко в обход меня к вам прорвался? Жалуется?
Командир вышел из спальной, застегивая пуговицу на рукаве рубашки.