Он не успел додумать, как раздался снова звонок телефона. Командир посмотрел на него как на врага, но трубку снял, все еще держась левой рукой за сердце:
– Слушаю командир!
– Товарищ командир это командир БЧ-2 капитан 3 ранга Бондаренко, начхим и начмед. Мы в арсенале ждем лейтенанта Литовченко, а его все нет. Какие будут приказания?
– Приказание одно – спать всем кроме дежурного по кораблю. Цирк уехал, представление закончилось, и все клоуны ушли спать! Все нормально ребята! Спать. Завтрак будет завтра, а сегодня был уже сегодник! Понятно?
– Так точно, товарищ командир. Понятно. У вас все в порядке, может начмед заскочит к вам на всякий случай. Что-то голос у вас слабый.
– Отставить начмеда – все нормально – прорычал командир, сквозь силу быстро растирая грудь левой рукой – Всем спасть! Дежурный поставь у каюты замполита вахтенного. Литовченко сейчас там. Смотреть за ним внимательно и не упустить если что. Он сейчас многого может наделать. Если что поднимать меня!
– Товарищ командир не надо вахтенного – мы сами офицеры постоим и посмотрим до утра! Все будет нормально!
Командир допил остатки коньяка, допил остатки холодного чая из стоявшего на журнальном столике стакана, и все еще держась левой рукой за грудь, пошел еле передвигая ногами спать.
В прикроватной тумбочке слегка трясущейся рукой он нащупал почти закончившуюся упаковку «Валидола», выковырял из нее последнюю таблетку и засунул под язык. Минуту просидел на койке, а затем не раздеваясь аккуратно опустился на одеяло и откинулся на подушку. Заноза в сердце куда-то медленно стала уходить.
– Кардиограммы ему не нравятся? – подумал он вспомнив слова начмеда – в госпиталь видите ли надо. А я не знаю об этом? А кто на корабле останется, кто авианосец будет в море выводить? Кто с этими Литовченками будет разбираться? Комэск не отпустит однозначно, ни в какие госпиталя. Эх, нет помощников, нет единомышленников, нет заместителей – с горечью подумал, начинавший засыпать командир.
Авианосец отъехал куда-то вдаль и он увидел молодое смеющееся лицо Настены и ему стало хорошо. Командир спал.
На корабле воцарились мир и благополучие, тихо работали механизмы, обеспечивающие жизнь корабля, иногда по боевой линии трансляции проходили команды для вахтенных и дежурных. У каюты замполита по очереди сменялись офицеры, контролируя обстановку и понимая сложившуюся ситуацию. Командира любили и уважали.
Корабль спал, а впереди наступал новый день для всех наших героев!
На следующий день командир получил выговор по партийной линии на партбюро эскадры, состоялся очень тяжелый разговор с командиром эскадры и начальником политотдела эскадры. Однако с должности командира так и не сняли – не было тогда еще готовых командиров авианосцев, и разбрасываться ими не разрешил Главком – всего два авианосца на весь ВМФ. Адмирала командир тоже не получил, представление сразу же после происшедших событий отозвали из управления кадров Вооруженных Сил.
Лейтенанта Литовченко на следующий день приказом командующего флотом перевели в политуправление Тихоокеанского флота, а через несколько месяцев дальше в Москву, поближе к деду и родителям в политуправление ВМФ инструктором по комсомолу.
Прошло пять лет. Командир, умер от инфаркта на ходовом мостике в море на боевой службе в своем походном кресле. Не выдержало сердце бешеных нагрузок сумасшедших и стремительных лет.
Замполит, получив обещанный орден «Октябрьской революции», перевелся служить в политуправление Тихоокеанского флота. После чего благополучно перевелся преподавателем в Киевское политическом училище – учить службе молодое поколение политработников.
Лейтенант, вернее уже капитан-лейтенант Литовченко поступил в военно-политическую академию из политуправления ВМФ, которую благополучно закончил в чине капитан 3 ранга, и уже через пару месяцев проверял в составе комиссии Политуправления ВМФ корабли Тихоокеанского флота и всех своих бывших начальников и сослуживцев.
Ты моя Хоккайда, я тебя Хонсю!
Корабельно-поисково-ударная группа уже вторые сутки бороздила просторы Японского моря в районе островов Рисири и Хоккайдо. В этом квадрате моря, у берегов Японии, по данным нашей разведки должна была находиться стартовая точка американских атомных подводных лодок, нацеленная, по промышленным районам западной Сибири. Задача, поставленная перед противолодочным соединением и прежде всего перед его командиром контр-адмиралом Сатулайненом, найти эту лодку, как говорят моряки ‘потаскать ее за хвост’, насколько хватит возможностей кораблей КПУГ, отработать корабельные противолодочные расчеты (КПР) и условно ее уничтожить. Задача, поставленная руководством, была не из легких, учитывая, что район поиска находился непосредственно у побережья Японии, в непосредственной близости от ее территориальных вод, где имелись аэродромы штурмовой и разведывательной авиации, в военно-морских базах находились корабли, в том числе и США, в то время как прикрытие своей береговой авиацией практически исключалась, из-за больших расстояний.
Морякам КПУГ очень не повезло с погодой. Сразу по выходу из бухты Абрек резко, задул юго-восточный ветер, и началось сильное волнение моря. К моменту прибытия кораблей группы в заданный район уже бушевал шторм силой 8-9 баллов. Командование флота, учитывая опыт команд кораблей и значимость поставленной задачи, выполнение боевого задания не отменило.
По данным той же разведки в районе была ПЛАРБ (подводная лодка атомная с баллистическими ракетами) ‘Джорджия’, класса ‘Огайо’ вооруженная двадцатью четырьмя ракетами ‘Трайдент’, способная разнести несколько крупных городов западной и восточной Сибири и Урала.
– Сатулайнен твои ребята прониклись важностью задачи, рычал по связи заместитель командующего флота адмирал Душенов по кличке Душман.
– Прониклись товарищ адмирал – спокойно отвечал контр-адмирал Сатулайнен, знавший бешеный нрав Душмана и не желавший вступать с ним в пререкания или объяснения.
Не каждый день, месяц или даже год планировались подобные учения по почти фактическому уничтожению американского ракетовоза, прикрываемого всеми военно-морскими и военно-воздушными силами США и Японии, непосредственно в ближней зоне Японии, где помощи от своих ждать не приходится.
Корабли КПУГ фактически были загружены на этот выход, как для войны, всеми видами боезапаса по полной норме, в том числе даже ядерным, видимо на случай войны. Командование флота решило – а вдруг? Ведь все же служба боевая, задание боевое, корабли уходят на такую службу, как на войну. А учитывая сложность международной обстановки, имеемые территориальные претензии со стороны Японии к Советскому Союзу (в Японии 7 февраля начли праздновать день Северных территорий) политическая обстановка в районе была весьма сложной и ждать можно было любых провокаций и непредвиденных действий вероятного противника.
Экипажи кораблей, зная это, проникались важностью, поставленных Родиной задач и были готовы выполнить поставленную задачу любыми средствами не только условно, но и фактически, если конечно поступит соответствующий приказ. Политработники настраивали матросов на самый худший исход. А подобные маневры в этом районе были столь непредсказуемы, что было сложно сказать, чем все это закончиться. Принцип ‘не дергать кошку лишний раз за хвост’ не срабатывал, а увеличение кораблей Тихоокеанского флота на десятки современных боевых кораблей, требовали их максимального использования.
– Прониклись – уже третий раз ответил на один и тот же вопрос Душмана адмирал Сатулайнен.
– Смотри, если что не посмотрю, что адмирал, перед всем соединением положу мордой в лужу – продолжал хаметь начальник штаба флота, видимо искренне считая, чем грубее накачка, тем более высока вероятность благополучного выполнения задачи – я мужик простой от сохи и мне ничего не будет, если я по твоей чухонской роже пройдусь пару раз кулаками, если что-нибудь из моих замыслов испохабишь. Тем более за дело и получить по роже не грешно и надеюсь что ты поймешь.
Сатулайнен поморщился, но ничего не ответил.
– Так я говорю контр-адмирал?
– Так точно, будем искать!
Адмирал Сатулайнен на явную грубость отвечать не хотел ибо понимал, что себе дороже обойдется и промолчал, кто-то же должен быть умнее, тем более он знал, что Душман недолюбливает его, старается при возможности унизить и даже был против присвоения ему звания контр-адмирала.
– Молод, зелен, не обстрелян, за что давать, рано еще – передавали Сатулайнену слова адмирала друзья из штаба Тихоокеанского флота.
Глубоко вздохнув, Сатулайнен вышел на крыло мостика и закурил, чего давно уже не делал и задумчиво вглядывался вдаль, где навстречу соединению вздымались высокие зеленовато-стальные волны. Корабли соединения зарывались носами в волны, вздрагивали всем телом при сильном ударе и в фонтане брызг выныривали из волн. Рядом ударился всей массой о волну большой противолодочный корабль ‘адмирал Щастный’ и брызги полетели во все стороны, а нос зарылся в воду.
– Эх, пару бы противолодочных лодочек нам и мы бы любую ‘Джорджию’ взяли за вымя, причем сразу, а так придется погонятся – думал Сатулайнен.
Но на совете предшествовавшему учению адмирал Душенов категорически отказался придать соединению противолодочную ПЛ.
– Сами покажите, что можете, а то хвастаетесь авианосники там, противолодочники, адмиралы. Вот и докажите всем, что можете – заискивающе глядя на командующего флотом, выговаривал Душман – а с лодкой и дурак поймать сможет, вот ты попробуй без нее поймать.
Конечно, по своим техническим характеристикам и возможностям корабли КПУГ могли обнаружить и уничтожить даже не одну подводную лодку, если конечно это допустит сделать вероятный противник в своей ближней зоне. Но в случае действительных боевых действий соединение было фактически обречено. Это понимало все руководство Тихоокеанского флота и все же очень хотелось эту ‘кошку хоть немного подергать за хвост’, а заодно проверить свои возможности. Тем более в сложнейших условиях, не у своих берегов, где своего авиационного прикрытия и помощи ожидать не приходится. Но на войне, как на войне, чем сложнее задача – тем лучше и тем больше радости от ее положительного решения.