За ним к трапу направились и другие офицеры, кроме командира БЧ-1 и вахтенного офицера.
Где-то за горизонтом корабли КПУГ построились в строй ордера и направились в район, загоняя неуловимую ‘Джорджию’ в капкан, построенный адмиралом Сатулайненном и Верстовским.
Внезапно вахтенный сигнальщик левого борта доложил:
Лево пятьдесят на дистанции 120 кабельтовых японский ‘Нимрод’ курсом на корабль.
С правого борта буквально через 10 секунд прошел доклад второго сигнальщика:
– Самолеты три ‘Фантома’, три ‘Корсара’ курсом на корабль. Дальность 90 кабельтовых.
– Ну, вот нас и засекли – констатировал Верстовский – едва начали операцию, а они тут как тут. Если передадут наши координаты на ‘Джорджию’, то мы получим дырку от бублика. Вахтенный офицер – поднять сигналы по международному своду, ‘не могу управляться, прошу помощи’. И на другом рее продублировать все это на своде специального соглашения СССР – США. Химику поставить дымовые шашки в кормовых коридорах правого борта, чтобы дым валил посильнее.
И потом, рассуждая, как бы с собой тихо добавил:
Авось заглотят наживу до самого крестца?
Из кормовых коридоров и иллюминаторов повалил сильный белый дым.
Самолеты видимо с авианосца ‘Мидуэй’ прошли над самыми мачтами, видимо усиленно фотографируя корабль, оставшийся без хода с поднятыми на реях международными сигналами – ‘не могу управляться прошу помощь’. Японский ‘Нимрод’ не стал подлетать к кораблю, а лишь сделал его круговой облет на расстоянии 50 кабельтовых, видимо усиленно фотографируя, ‘терпящий бедствие’ русский корабль.
Вид наших кораблей идущих в район, якобы на помощь своему кораблю, тоже должны сыграть на нашу версию – подумал Верстовский – Теперь все зависит от того успеют передать на лодку наши координаты и наше положение или не сочтут необходимым.
На а американским ‘Мидуэе’ командир авианосной группы адмирал Джеймс Кингстон с командиром оперативной боевой части капитаном третьего ранга Вейном Косински склонился на картой:
– Сатиулайнен и его корабли, идущие на помощь здесь, этот ‘Краста 8’, терпящий бедствие здесь, а наша ‘Джорджия’ приблизительно здесь, мы же здесь. Какая задача русских? Найти ‘Джорджию’ понятно. С кораблем на котором скорее всего пожар – летчики доложили, что дым валит из иллюминаторов и дверей, надо что-то решать. Часа три и его просто выкинет на скалы Хоккайдо. И с этим надо считаться Сатулайнену и ему сейчас не до лодки. Он явно спешит в район спасти свой корабль. Так Вейн, кто командир этой ‘Красты’?
Косински быстро защелкал пальцами по клавиатуре компьютера, который немного погудел и выдал на экране:
– Краста-8, название ‘Адмирал Щастны’, заложен 9 сентября 1984 года на верфи завода ‘Сорок одного коммунара’ в Николаеве, спущен на воду 18 июля 1985 года, вступил в состав Тихоокеанского флота 20 августа 1987 года. Командир капитан 2 ранга Верстовский Леонид Викторович, закончил Тихоокеанское военно-морское училище с отличием, по специальности ‘противолодочное оружие’ в 1975 году, служил на противолодочных кораблях Черноморского флота. Закончил офицерские классы в Ленинграде и стал сначала старшим помощником на ‘Кунда-5’ ‘Резвый’ Черноморского флота потом стал первым командиром БПК проекта ‘Краста 6’ по нашей классификации ‘Свирепый’. Проживает с женой Мариной и сыном Борисом 5 лет в поселке Тихоокеанском на улице адмирала Усатого дом 23 кв. 35, домашний телефон 2-34-23.
– Солидно – усмехнулся адмирал Кингстон – что еще говорит тебе твоя погремушка.
– Здесь есть данные на всех командиров Советского ВМФ, данные которые нам постоянно передаются по спутниковым каналам связи в систему разведывательной боевой информационной системы. Так по Верстовскому еще есть данные, что он имел нарушение дисциплины во время учебы – подрался с гражданскими и имел привод в милицию. Еще написано, что как командир он в отличии от других, имеет свое мнение, не всегда придерживается уставов, решителен, инициативен за что постоянно имеет столкновения со своим командованием. По заключению наших аналитиков командиром соединения он не станет, а его спишут или во вспомогательный флот или на берег в штаб на незначительную должность. Русские не любят самостоятельных и решительных командиров.
– Интересный человек – подумал Кингстон – у нас он безусловно стал адмиралом. Но наверно у нас тоже не любят наверху, когда кто-то проявляет излишнюю инициативу и самостоятельность. Нет, не буду докладывать об этой ‘Красте’ наверх и не буду вмешиваться в действия нашей ‘Джорджии’. А то наверху не поймут и назовут перестраховщиком. Хотя Сатулайнен может его потащить вверх. Умный все же адмирал в отличии от других.
– Сэр – почтительно доложил с блеском в глазах командир оперативной боевой части – только? что получили доклад от группы ‘Альфа три’, облетающей этот русский корабль. Из кормовой надстройки повалил густой черный дым, из ангара начинают выкачивать вертолет, видимо, чтобы не сгорел, на корме видны матросы, бегающие со шлангами и огнетушителями.
– Да, на такой волне, без хода выкатывать вертолет – это чрезвычайно опасно – сказал адмирал.
Он задумался, представляя пожар на этом русском корабле, передернул плечами и подумал, что теперь русских, если не подойдут их силы, может действительно выбросить на скалы. Надо предупредить японских союзников.
Хотя, что делает этот хитрый Сатулайнен рядом с японским островом Рисири? А что если они ищут ‘Джорджию’? Ведь именно здесь рядом находиться, нарезанный ей район боевого патрулирования. Тогда все становится понятным и даже пожар на русском корабле.
– Нет Сатулайнен, не отдам я тебе ‘Джорджию’, даже условно. Передайте командиру ‘Джорджии’ капитану 1 ранга Вэнсу уходить в пролив Лаперуза, а командиру ‘Олимпии’ поводить русских за нос. Пусть поиграются, если так хочется.
– Сэр, если ветер не утихнет и не изменит направление, то русский корабль скорее выбросит на отмель японского острова Рисири. Это здорово, значит корабль не разобьет и можно будет его и его вооружение изучать, пока пойдут дипломатические переписки. Это здорово, получить для изучения новый корабль.
– А? Что? – переспросил думающий совсем о другом адмирал Кингстон – увеличить ход до 25 узлов. Приготовить к вылету штурмовые группу Альфа, Бетта и Гамма с полным боезапасом – и дайте-ка мне связь с командующим стратегическими подводными силами на Тихом океане. Надо ‘Джорджию’ вытаскивать пока ее не зажали и подсунуть этим русским финнам, чего-нибудь дохлое.
Товарищ командир зажгли резиновые покрышки вертолетов, чтобы получить черный дым, доложил начальник химической службы капитан-лейтенант Коротченко, высокий, нескладный он метался вместе с аварийной партией на юте, имитируя тушение пожара.
Самолеты с авианосца ‘Мидуэй’ с ревом проходили в непосредственной близости к корме. Ребята с авиационной боевой части, имитировавшие выкатку вертолета КА-27 на вертолетную площадку, делали вид, что он застрял и бегали вокруг него, пытаясь якобы сдвинуть с места.
Верстовский и несколько офицеров вместе с ним выскочили на сигнальный мостик и что-то кричали по ГГС на ют, где якобы шла борьба с пожаром и периодически струи воды били в задраенный в сторону корабля тамбур 36, где имитировался пожар.
– По моему, они заглотили наживку – весело сказал Верстовский – глядя вслед, улетающим, видимо на дозаправку самолетам авианосной группы ‘Мидуэя’. Японский ‘Нимрод’ продолжал выписывать круги на значительном расстоянии.
– Товарищ командир, наша КПУГ на горизонте – доложил вахтенный офицер.
Верстовский бросился в ходовую рубку – гидроакустикам, быть предельно внимательными, сейчас может появиться ‘Джорджия’ – он уселся поглубже, потирая руки, в свое походное кресло.
– Наши корабли молотят акустикой, заглушая все остальные шумы – внезапно доложил командир гидроакустической группы лейтенант Малыгин.
– Генрих Иванович – взмолился по ГГС Верстовский – лучших посади за станции. Понимаешь они загонщики, и они должны шуметь. Мы этому помешать не можем.
– Есть – внезапно раздался торжествующий крик Малыгина – слышим подводную лодку. Сейчас будем классифицировать, контакт неустойчивый. Разрешите включить станцию на эхопеленг.
– Не разрешаю – вскипел Верстовский – провалим всю операцию, а ‘Джорджия’ уйдет, тем более контакт неустойчивый.
Корабли КПУГ стали видны в визир, они шли зарываясь в волны далеко на горизонте.
– Эх, лодочку бы нам нашу противолодочную, мы бы скрутили эту ‘Джорджию’ за пару минут – сказал вахтенному офицеру Верстовский, от волнения пятерней разбрасывая свою бурную шевелюру.
– Леонид Викторович – внезапно ожила голосом адмирала Сатулайнена УКВ связь – как ты там? Тебя облетали?
– Облетали – коротко ответил Верстовский, и понимая, что радиообмен идет по ЗАС продолжил доклад – изобразил у себя для отвода глаз пожар на корме и кормовых надстройках и борьбу с ним. Поднял сигналы – не могу управляться, прошу помощь. А то они убрали бы из района ‘Джорджию’. Сейчас имею с ней пока неустойчивый контакт. Жду, что вы все же ее загоните ее на меня.
Понял тебя. Делаем что можем – коротко сказал адмирал Сатулайнен, видимо до конца все же не веря в задумку Верстовского.
Верстовский отдал трубку специалисту ЗАС, стоявшему у пульта командира корабля и стал задумчиво вглядываться в волны.
– Вроде волнение тоже, а качать стало меньше – интересно как настоящая работа притупляет все посторонние чувства.
– Контакт устойчивый – внезапно доложил Малыгин – подводная лодка предположительно класса ‘Огайо’ пеленг 65 градусов на удалении 60 кабельтовых курсом на нас. Глубина предположительно 80 метров.
Верстовский тут же все эти данные передал адмиралу, представляя как штурмана и противолодочные расчеты всех кораблей КПУГ наносят координаты лодки на карте.
Малыгин стал каждую минуту уточнять координаты лодки. Корабли КПР развернули свой невод прямо на лодку.
Через минут 30 адмирал радостно передал, что ‘Страшный и ‘Свирепый’ имеют устойчивый контакт с ПЛ.