– Из гидроакустической рубки Малыгин доложил, что лодка уходит резко влево, дистанция начинает увеличиваться.
– Товарищ адмирал дистанция начинает увеличиваться, разрешите выходить из тени и атаковать лодку противолодочными ракето-торпедами и РБУ. Иначе она уйдет как всегда.
В эфире наступила тишина. Все командиры понимали, что промедление смерти подобно, что как только Верстовский включиться, сразу лодка может махнуть хвостиком и бывай, как знали. И уви дят все корабли только дырку от бублика, как любил выражаться адмирал Сатулайнен.
Видимо адмирал тоже прокручивал в голове разные ситуации и видимо приняв решение, наконец сказал:
– Давай Леонид Викторович. С Богом!
– Механики малый ход – скомандовал Верстовский – вахтенный офицер ‘боевая тревога!’
Зазвенели по кораблю колокола громкого боя и раздался голос вахтенного офицера ‘Боевая тревога! Атака подводной лодки из РБУ и противолодочными ракето-торпедами!’, ‘Боевая тревога!’, ‘Боевая тревога!’.
По кораблю раздался топот сотен ног, громкие хлопки задраеваемых люков, дверей, горловин.
– Боевая часть два к бою готова! – доложил командир БЧ-2.
– Вам быть готовым к отражению воздушного нападения – скомандовал Верстовский.
– Боевая часть три к бою готова!
– Лавренчук, будь готов к уничтожению подводной лодки! Готовь группы объективного контроля, включай на запись магнитофоны!
– Есть!
– Мех не подведи! – попросил Верстовский командира БЧ-5, после его доклада.
Блямкнули по ушам посылки гидроакустической станции ‘Кобальт’.
– Есть – через минуту закричал Малыгин. Имею устойчивый контакт в режиме эхопеленга.
– Давай Генрих Иванович – азартно закричал по связи Верстовский – теперь все от тебя зависит.
– Даем Леонид Викторович, но они выпустила два имитатора. Цель растроилась.
С кораблей КПУГ тоже доложили, что наблюдают три цели. Одна из целей шла прямо под корабли КПУГ, вторая в сторону острова Рисири и третья уходила к Хоккайдо в сторону подводных скал.
– Леонид Викторович. Что будем делать? – спросил по связи адмирал Сатулайнен.
– Я бы на месте командира выбрал самый невероятный маршрут – ответил, задумавшись немного Верстовский – надо искать у скал Хоккайдо.
– Давай примем твой вариант – по связи послышался смешок Сатулайнена – ‘Страшный’ на всякий случай будет работать по цели номер 1, ‘Свирепый’ про цели номер 3. А мы оставшиеся по цели ? 2, обозначенной тобой.
– Наблюдаю цель воздушную групповую курсом 156 градусов скорость 800 километров в час – доложил командир БЧ-7 по ГГС.
– Верстовский доложил по связи Сатулайнену.
– Ну, вот Джеймс отреагировал на наши потуги поймать их лодку. Сейчас начнется представление. На кораблях ПВО к бою!
Верстовский репетовал по кораблю. Команду адмирала и на ракетных направляющих, ракет дальней и ближней ПВО появились ракеты, которые вместе с электронными станциями стали отслеживать морские цели.
– Командир БЧ-2 и командир БЧ-7 воздушная цель групповая направлением на КПУГ, открывайте сеть ПВО. На контуре АСУ ПВО выполнять команды флагманского РО по приему целей.
После пьянки в квартире остались Грета Хейковна, Марина Верстовская и Оксана Оноприенко. Они сидели в за круглым столом, стоявшим посредине гостевой комнаты.
– Мариш, ты подумай еще раз, все как следует. Если нет любви, то дождись его хотя бы с морей и реши с ним все вопросы – сказала, нахмурившись Грета Хейковна – ты подумай немного, мы женщины все решаем эмоциями, потом тысячу раз жалеем, что сделали не так как надо.
– Да люблю я его и жизнь без него не представляю – заплакала Марина – только и так, как мы живем дальше жить не могу. Да и Борька без него жить не может – и что бы другие не видели ее слез опустила голову на руки, лежащие на столе.
– А скажи подруга, когда со своим благоверным последний раз спала, выполняла, так сказать свой супружеский долг?
Разгоряченная от вина Марина покраснела, опустила голову:
– А вам какое дело? Это только мы можем решать вдвоем, что, когда и как. Хочу выполняю, хочу не выполняю. Он приходит падает – ему не до меня.
– Нет, милая ошибаешься. Если жена не спит с мужем, как это положено по природе, то всегда найдется другая женщина, которая рада это сделать за нее. И ноги раздвигать чаще чем ты и обстирать и накормить и в свою постель уложить и сделать то, что ты никогда не делаешь – стесняешься. А она не будет стесняться. Мужики наши после моря знаешь, какие голодные по этому вопросу приходят. Один раз себе поддашься, потом всю жизнь жалеть будешь. Вон у меня мичманша с «Бреста» все допытывалась, как выйти замуж за адмирала. Но я думаю, и капитан 2 ранга ей бы сгодился, тем более с такими перспективами в адмиралы, как твой Леня. А сколько здесь разведенок, которые готовы любого принять и обогреть. Не наделай подруга глупостей, которые потом сама не расхлебаешь. Это я тебе как близкая подруга говорю. Я думаю, что и девочки согласны со мной? – она обвела глазами всех присутствующих.
Женщины согласно закивали головами, ибо пустили слезы тоже. Оксана всхлипывая, как все, встала, подошла к Марине, погладила ее по голове:
– Глупая, если любишь, то зачем уезжать? Все мы в таком состоянии, все ждем, все любим и у всех свои проблемы.
– Но он живет только морем и своим кораблем. Мы ему не нужны. Когда он приходит домой у него только разговоров о корабле, о его офицерах, мичманах, матросах, задачах, боевой подготовке и больше ничего его не интересует. Он обкладывается дома справочниками, своими журналами – она кивнула головой на письменный шкаф, где стояли аккуратно подшитые ‘Морские сборники’ и ‘Зарубежное военное обозрение’ – его вытащить погулять с Борькой целая проблема. Он видит только себя и свои проблемы. Готовиться поступать в академию и больше его ничего не интересует.
– Мариночка у нас такие же одержимые своей службой мужья – сказала, улыбаясь Грета Хейковна, взяв Марину за руку – они тоже, ничего кроме службы не видят и не хотят видеть. Мой хоть и адмирал, а вбил себе в голову академию Генерального штаба, читает что-то, готовиться к поступлению. Переписывается с десятком профессоров из морской академии, академии Генерального штаба, спорит, пишет статьи, нервничает, курит, дискутирует в своих посланиях. И возмущается, тем, что у нас в стране не отработана система подготовки морских офицеров. Говорит, что таких, как твой Леонид, по пальцам пересчитать можно. Для поступления в училище – экзамены сдал математику, физику, физкультуру, отсидел в барокамере, пробежал километр, проплыл сто метров и зачислен в ВВМУ. А через пять лет готовый офицер – принимайте на флоте. А годен ли он или нет быть офицером, может ли командовать людьми и отвечать за них, узнают только его командиры, когда он начинает им ЧП за ЧП приносить в лукошке. Вон у Жженова на ‘Бресте’ лейтенант чуть командира корабля с должности не снял. Видите ли морское училище окончил, на спор с такими же балбесами на ящик шампанского. Распределился опять же на дальний восток на спор, на ‘Брест’, а теперь служить не хочет. Довел командира до инфаркта, а его прямой командир боевой части вообще стреляться хотел. Нет, Маринушка, твоим Леонидом тебе гордиться надо.
Марина оглядела всех женщин. В глазах ее стояли слезы:
– Я понимаю мои дорогие, но мне бы хотелось, чтобы не корабль был у него на первом месте, а я и Борька, хотя бы когда он дома. А он этого не понимает.
– Я с ним поговорю обязательно Маринушка. Обещаю тебе. Но не ломай копья, его и свою жизнь, не надо уезжать сейчас. Он может и не простить.
– Да не хочу я уезжать, наверно девочки это минута моей слабости. Извините меня – в глазах Марины сверкали слезы.
Она встала со стула, и женщины подойдя к ней, обняли ее и все вместе обнявшись зарыдали.
– Командир группы РЭБ (радиоэлектронной борьбы) поставить помехи воздушному противнику, поставить помехи в радиосетях связи с авианосцем и в сети береговой авиации. Попробуем немного воздействовать на них.
Раздались короткие ответы – есть.
И Верстовский знал, что на постах начались приготовления к выполнению его приказа. Корабль был хорошо отработан и командир знал, что может положиться на своих офицеров, мичманов и матросов.
– Товарищ командир разрешите выполнить стрельбу комплексами пассивных помех ПК-5. Комплексы к стрельбе готовы.
– Не спеши Сергей Васильевич – попросил по связи Верстовский, – сейчас согласуем с адмиралом.
Он схватил протянутую ему матросом связистом трубку связи и вызвал адмирала:
– ‘Одиннадцатый’ я второй разрешите на пути подлета самолетов с Мидуэя поставить пассивные помехи и немного забить их эфир.
– Я одиннадцатый – раздался голос адмирала – выполняй, а мы посмотрим, что из этого получиться.
Командир БЧ-2 – кричал уже по громкоговорящей связи Верстовский – огонь из ПК-5 разрешаю по секторам 3 и 5.
Раздался рев уходящих в назначенные районы помеховых ракет.
– Акустики, что у нас с ‘Джорджией’? – спросил Верстовский переключаясь на другие проблемы.
– Первый и третий контакт были ложными. Второй сама ‘Джорджия’ уходит в сторону скал Хоккайдо – доложил командир гидроакустической группы.
– Понял – ответил Верстовский и тут же бросился к связи с Сатулайненом.
– Одиннадцатый я второй. Мои акустики определили, что первая и третья цели ложные. Я идут сразу за ‘Джорджией’ к Хоккайдо, закрывайте ей отход и слева и справа, возвращайте, ‘Страшный’ и ‘Свирепый’.
– Понял второй. Отрезаем ей отход к морю и с севера и с юга. С севера ‘Брест’ и ‘Страшный’, с юга ‘Адмирал Грейг’ со ‘Свирепым’ и ‘Стерегущий’ с вами. Зажимаем с трех сторон, с третьей скалы и берег.
– Понял ‘Стерегущий’ со мной – радостно ответил Верстовский – по моему мы ее зажимаем и скалы Хоккайдо сегодня наш союзник.
– Обращаю внимание командиров не влезать в территориальные воды Японии. Это не война, а учения. Если второй может ее уничтожить, разрешаю условную атаку.