Корабль стало сильно класть на борт и он потихоньку разворачивался к волне бортом. Крен резко усилился.
– А черт его побери – едва удерживаясь в командирском кресле, подумал Верстовский, взглянув на кренометр – тридцать три градуса – первый раз такое, так и на борт положить может.
Вдали еле просматривались в тумане японские берега, о которые с массой брызг разбивались мутно-серосвинцовые волны.
– Милая Хоккайда я тебя Хонсю – вырвалось у Верстовского.
Все матросы и офицеры в ходовой рубке посмотрели на Верстовского, который задумчиво смотрел на далекие берега Хоккайдо.
– А ‘Олимпии’ идти некуда. Она в неводе – доложил сзади штурман Николич – здесь скалы, здесь мы, здесь Сатулайнен с ‘Брестом’. Сейчас надо чего-то ожидать.
И как бы отвечая на его слова ходовую рубку, вызвала рубка гидроакустиков:
– Товарищ командир по звукоподводной связи вышел на связь командир ‘Олимпии’. Говорит по русски, просит вас на связь.
– Ну подавай на ходовой Малыгин. Попробуем поговорить. Ни разу не разговаривал с командирами американских подводных лодок, тем более по звуководводной связи.
Из гидроакустической рубки прибежал матрос, прикрутил трубку к какой-то коробочке с надписью ЗПС.
– Звуководводная связь – понял Верстовский и по связи вышел с адмиралом Сатулайненом – командир ‘Олимпии’ вышел на связь по звукоподводной связи. Попросил меня на связь.
– Давай командир договаривайся. Будет просить проход. Прижали мы его сильно.
– Скорее всего. На скалы выбрасывать не хочется все же – усмехнулся Верстовский – тем более он свою задачу выполнил, отвлек нас от «Джорджии» как впрочем и мы погоняли лодку.
В коробочке что зашумело и послышался сквозь шумы голос видимо командир ПЛ:
– Командир русского надводного корабля ‘Адмирал Щастный’ капитан 2 ранга Леонид Верстовский я командир SSN-717 капитан 2 ранга Норман Шульц. Мои координаты широта…….. долгота…… буду выходить от берега по курсу 163 градуса. Прошу обеспечить безопасность выхода. Благодарю вас за хорошую выучку вашего экипажа. С вами приятно было работать. Вы свою задачу выполнили, мы тоже и теперь уходим в базу. Прошу не препятствовать.
Штурман уже прикидывал место подводной лодки и направления ее выхода.
– Надо немедленно убрать ‘Стерегущий’ с ее курса – доложил он Верстовскому.
Верстовский тут же скомандовал командиру ‘Стерегущего’:
– Пятый, Николай Николаевич ты находишься на курсе выхода подводной лодки, командир попросил пропустить его. Полный вперед курс 45 градусов.
– Понял пятый, ухожу и занимаю относительно вас левый борт пятьдесят. Он интересно всплывет и в надводном или как?
– Скорее всего, или как – отозвался по связи адмирал Сатулайнен – вы там быстрее, а то не дай господь воткнется в кого из вас, потом проблем по международной части не оберешься.
‘Стерегущий’ уже дал ход и из под его кормы вырвался бурун и сразу буквально в кабельтовых в десяти на поверхности показался перископ подводной лодки.
– Слева 25 бурунный след перископа – доложил вахтенный сигнальщик.
– Перископ у вас под бортом. След перископа наблюдаю – закричал с Бреста Сатулайнен.
– Наблюдаю! Опасности не представляет. Идем параллельным курсом.
Все находившиеся в рубке выскочили на левый борт. ‘Стерегущий’ уже ушел с курса американской лодки и теперь было очень хорошо видно, как перископ словно буравил воду, оставляя за собой пенистый след. Между высоких волн периодически показывалась рубка лодки с огромными вертикальными рулями. Лодка как бы проходила через строй наших кораблей, которые по команде адмирала Сатулайнена подняли сигнал ‘желаем счастливого плавания’.
– Спасибо командир – опять прохрипела коробочка звукоподводной связи – до встречи в морях. Пусть каждая наша встреча заканчивается так же хорошо.
– А откуда он знает вас товарищ командир – спросил стоявший рядом штурман.
Верстовский пожал плечами:
– Наверно по командирам кораблей у них есть база данных, вот он ей и воспользовался. Это делает честь их системе разведки. У нас подобного я не знаю. А жаль.
Перископ прошел около мили и пропал в волнах, видимо подводная лодка ушла опять на глубину. Коробочка звукоподводной связи тихонько шумела.
– Десятый – раздался голос адмирала Сатулайнена – мы свою задачу выполнили. Отбой боевой тревоги. Спасибо всем командирам и командам. Курс 45 градусов на базу. Командующий флотом разрешил возвращаться. Построиться в походный ордер № 3 относительно «Бреста».
Верстовский кивнул вахтенному офицеру и тот трижды нажал на блямпер колоколов громкого боя и отдал поставленным голосом – отбой боевой тревоги. Второй боевой смене заступить на вахту.
Корабли построились в строй ордера и взяли курс на родную базу.
Волнение моря слегка уменьшилось и настроение было приподнятым. И Лодку обнаружили и шторм выдержали и домой скоро.
Верстовский взял в руки громкоговорящую связь с гидроакустической рубкой:
– Генрих Иванович вам не расслабляться и осуществлять попутный поиск ПЛ в режиме ШП. От этой ‘Олимпии’ сейчас можно ожидать, все хочешь. Этот капитан 2 ранга Норман Шульц может подкинуть нам пару задач с нерешаемыми ответами на отходе.
– Понял товарищ командир. Бдим.
И как бы подтверждая слова командира адмирал Сатулайнен по связи приказал всем кораблям осуществлять попутный поиск подводных лодок.
Сзади к Верстовскому подошли вахтенные офицеры, Он как бы почувствовав, развернулся в кресле лицом к ним.
– Товарищ командир старший лейтенант Полубояров вахту принял исправно.
– Товарищ командир старший лейтенант Петров вахту сдал исправно.
Офицеры в кителях с кортиками, улыбались командиру и Полубояров протянул Верстовскому расписаться вахтенный журнал.
Верстовский тоже улыбнулся, усмехнулся и расписался.
Подошел замполит:
– Товарищ командир трусов и паникеров на корабле не обнаружено. В кубриках находились только штатные дневальные, укачавшихся уже нет. Доктор занимается матросом Кадыровым, который упав, повредил руку и ударился о комингс головой. Но там все в порядке. Как тут у нас?
– Да вот Михаил Иванович лодку обнаружили и условно уничтожили. Правда не ту, которую ожидали, но более крутого зверя под названием ‘Олимпия’. Я даже с их командиром капитаном 2 ранга Шульцем поговорил по звукоподводной связи. Он меня поблагодарил за хорошую работу, а следовательно и весь экипаж. Отличились у нас гидроакустики старшины первой статьи Миронов и Широков, ПВОшники условно сбили самолет, минеры условно уничтожили ПЛ противника.
– Сатулайнен знает о переговорах? – спросил насторожившийся при словах командира о связи с подводной лодкой США замполит.
– Знает, все доложил. Видимо и замкобрига по политчасти тоже знает.
– Ну, тогда нормально – выдохнул замполит – сейчас будет видимо обед. Пойду контролировать.
– Давай Михаил Иванович – спровадил замполита с ходовой рубки, Верстовский.
И только настроился смотреть вперед. Как обратил внимание, что вокруг него собрались командиры боевых частей и другие офицеры.
– А дальше, чем закончилась история с этим командиром ‘Резвого’? – спросил штурман Николич.
И глядя в молодые и настроенные на рассказ лица офицеров командир рассмеялся.
– А дальше все просто командир ‘Резвого’ Отстегнул свой кортик и протянул французскому командиру.
– И что? – спросил штурман – что ему за это было?
– Знаете нашу систему. По возвращению в базу парткомиссия, французский кортик отобрали, а за утерю нашего кортика вкатили строгий выговор с занесением и еще в дополнение от командующего флотом НСС (неполное служебное соответствие).
– И что с ним было дальше?
Офицеры затаили дыхание. Командир был не из тех, кто по первому случаи сопли пускает. Поднялся, а сейчас командир гвардейского авианосца ‘Азов’ на Северном флоте. Ладно, вахтенный офицер, объявляйте команде руки мыть. А вы товарищи офицеры по своим местам и тоже готовиться к обеду. Обсуждая, рассказанное командиром, офицеры направились к выходу из ходовой рубки. По трапу, ведущему вниз, загремели ботинки офицеров. было слышно, как некоторые съезжали на руках по поручням. Верстовский глупо улыбался. Дело сделано, теперь пора домой.
Домой лично ему было идти сложно. Последнее время не ладилось с Мариной. Не то, что не ладилось, а казалось, что между ними пробежала большая черная кошка. С виду это было не определить, но и жизни нормальной не было никакой. Бывало, Леонид ложился пораньше, и ждал жену по часу и более, а она в это время умывалась, мазалась мазями, занималась косметикой. Ему казалось, что она делает это специально и он не дождавшись ее засыпал. Она же убедившись, что он спит тихо ложилась, на свою сторону под свое одеяло. А утром, едва прозвонит будильник, он пытался ласкать ее и встречал яростное сопротивление.
– Я спать хочу. Не мешай.
И он вставал, разогревал себе чай и убегал на корабль. И только после его ухода она вставала.
Что-то в их семье пошло не так как хотелось бы. Разговоры ни к чему не приводили кроме слез. А слезы он очень не любил.
Вот и сейчас он размышлял то ли остаться на корабле, то ли оставив старпома сойти на берег. А что там? Неизвестность? Опять вроде и жизнь и не жизнь. И только общение с маленьким Борькой в какой-то мере отвлекало его от мрачных мыслей.
Корабли пересекли японское море и подходили к родному заливу Стрелок.
– Десятый я одиннадцатый – вызвал всех командиров кораблей адмирал Сатулайнен – спустить на берег одну смену, не забывая, что к завтрашнему утру особо не спеша необходимо оформить отчеты по выходу и условным стрельбам. Поэтому офицерам БЧ-2 и БЧ-3 необходимо сегодня ночью как следует под руководством командиров и старпомов поработать. Старший корабль по ПВО ‘Адмирал Грейг’, значит вам Павло Дмитриевич и быть старшим на соединении. Так же на корабле останется Магомед Валиханович со ‘Страшного’. Остальным командирам я разрешаю добро на сход, оставив за себя старпомов.