В семь к трапу корабля подъехал комбриговский УАЗик о чем сразу доложили Верстовскому, так и не прилегшему за эту ночь.
Верстовский сошел с корабля и у трапа встретил старпома с помятым, явно не выспавшимся лицом.
– Всю ночь кувыркался наверно с кем-то – подумал Верстовский и спросил – у кого был у Танюхи или у Ксюхи?
– Как вы могли подумать Леонид Викторович, конечно у Танюхи, у жены. Как она меня ждала, минутки поспать не дала. Разве можно такую предать?
Верстовский пожал руку старпому и пожалел, что задал некорректный вопрос – у кого, что болит, тот о том и говорит – зло подумал он про себя.
Забрав отчеты с других кораблей КПУГ в секретной части Верстовский, поехал за адмиралом Сатулайненом, с которым предварительно созвонился по телефону.
К двенадцати часам со всеми отчетами Сатулайнен и Верстовский докладывали выполнение задач КПУГ-11 комфлоту. Вернее докладывал Сатулайнен, а Верстовский лишь отвечал на вопросы, заданные ему комфлотом.
– Так и прошла эта ‘Олимпия’ мимо тебя, подняв выдвижные? – усмехнулся командующий – ты хоть сфотографировал.
– Конечно сфотографировали – ответил Верстовский и разложил фотографии на столе.
Комфлот надел очки и начал разглядывать фотографии.
– Что прямо так под бортом прошла?
– Ну, кабельтовых десять, не больше. ‘Стерегущий’ вообще был у нее по курсу, еле успели убрать. Секундами время измерялось.
Командующий передал фотографии адмиралу Душенову и тот водрузив на нос очки разглядывал их презрительно, а потом небрежно бросил на стол.
– А что американский командир? Он на связь выходил?
– Так точно и даже их командир капитан 2 ранга Шульц поблагодарил меня за отличную работу. Вот можете послушать, и Верстовский включил магнитофон, куда акустики переписали все переговоры.
– Хм американцы объявили благодарность, значит нам надо снимать тебя с должности? – развалившись на кресле выдал адмирал Душенов, который в ходе доклада пытался задавать Сатулайнену некорректные, неуместные дополнения и вставлял не совсем умные замечания.
Его остановил жестом командующий флотом:
– Алексей Алексеевич – все нормально. Корабли Сатулайнена хорошо выполнили свою задачу, а ‘Белуга’ и ‘Касатка’ довершили начатое. Американцы тоже умеют проигрывать. Кингстон поблагодарил меня и Сатулайнена за науку и какой-то пожар. Кстати Сатулайнен, а что там горело у вас.
Душенов сразу насторожился, как гончая собака.
– Так пожар мы ложный организовали, имитируя потерю хода, чтобы остаться в районе – доложил вытянувшись Верстовский.
Командующий покачал головой:
– Во время шторма потеря хода с пожаром это уж слишком. Ну что ж учитывая сложные штормовые условия и проявленную находчивость при выполнении задачи я определяю, что Сатулайнен выполнил задачу на пять баллов. Алексей Алексеевич помолчи – остановил он было дернувшегося Душенова. Начальник управления кадров контр-адмиралу Сатулайнену представление на награждение орденом Красной звезды, Верстовскому оформите представление на внеочередное воинское звание капитан 1 ранга, а остальных своих офицеров, мичманов и матросов Сатулайнен подайте на награждение сами. Звания, ордена, медали – заслужили право.
Сатулайнен встал и сказал, что все понятно.
Назад ехали, как окрыленные. О выходе больше не говорили.
– Знаешь, что Леонид, я в курсе, что ты отчет готовил ночью сам. Поэтому пока выходов в море не ожидается, даю тебе трое суток выходных. Старпом справиться?
– Надеюсь, что справиться.
– Пусть подаст мне офицеров, мичманов и матросов на поощрение и награды. Кстати мне Грета сказала, что у вас с Мариной не все путем – давай-ка иди решай. У нас без тыла служить невозможно.
УАЗик остановился на улице Усатого и Верстовский направился через дворы домой. С волнением взбежал на свой четвертый этаж, открыл дверь, закрытую почему-то на все замки. Вся мебель была прикрыта газетами, а на столе лежала белая бумага, на которой витиеватым подчерком Марины было написано:
– Леонид извини, мне очень трудно. Мне кажется мы не понимаем друг друга. Я уехала к маме. Поживу у нее пару месяцев и потом будем с тобой решать, что и как делать дальше. Здесь на меня все давит и жить так дальше я не могу. Извини. Целую.
Верстовский смял рукой бумагу и бросил в урну. Больше ему делать дома было нечего.
Машинально проверил газ, воду, закрыл двери на все запоры и пошел по лестнице вниз. Вот все и решилось само собой. Теперь можно служить не оглядываясь на тылы. Жалко Борьку только. Ну да решим. До причалов решил добираться пешком. Спешить было некуда, а семь километров была возможность хорошо подумать. Он шагал по шоссе Владивосток – Находка и ветер развевал полы его шинели. Рукой он придерживал фуражку, чтобы не унесло. Где-то у причалов взвизгнул и завыл тифон буксира. Жизнь и служба продолжались.
А еще через месяц Верстовский получив досрочно звание капитана 1 ранга, ушел на своем ‘Адмирале Щастном’ на боевую службу в Индийский океан на восемь месяцев, так и не решив своих проблем с Мариной.
Дуэль
В салоне кают-компании авианосца «Брест» заместитель командующего Тихоокеанским флотом собирал инструктаж-совещание офицеров кораблей и штаба 18 эскадры надводных кораблей. Проводить совещание должен лично заместитель командующего Тихоокеанским флотом вице-адмирал Душенов Алексей Алексеевич по кличке «Душман». Кличку «Душман» он получил от офицеров штаба Тихоокеанского флота за грубость, невоспитанность и стремление на глазах у всех постоянно унижать подчиненных офицеров. В штабе Тихоокеанского флота, штабах флотилий, эскадр все управления и отделы рыдали, когда он пытался вникнуть в какие-либо вопросы. Не взирая на чины и звания, он поливал подчиненных офицеров и адмиралов матом, давал уничижительные характеристики их деятельности, и просто банально оскорблял. Жалобы на него в вышестоящие инстанции не приносили никакой реакции вышестоящего руководства, а лишь озлобляли его. Он начинал преследовать пожаловавшихся и старался их уничтожить, как офицеров – безжалостно снимал с должностей, назначал в такие места, куда никто добровольно не шел служить. Многие офицеры Тихоокеанского флота из-за этих оскорблений подавали рапорта на перевод на другие флота, даже с понижением, но эти рапорта возвращались на рассмотрение к нему же, и он уже конечно такого никогда не прощал. По натуре он был очень злопамятным, никогда не прощал промахов и особенно выпадов в свой адрес.
О подчиненных офицерах он презрительно отзывался на различных совещаниях и собраниях:
– Институтки – мать их за ногу! Слова нельзя сказать плохого в их адрес, как у них сразу начинаются обмороки и истерики. Заслужили рабоче-крестьянского порицания за свои деяния или наоборот за безделье – пусть выслушивают и спасибо говорят за учебу. Я молчать не буду, если вижу бардак, я скажу им все как есть – без утаек и этих как их там политесов. Ножкой шаркать ни перед кем ни стану. Я адмирал от сохи – рабоче-крестьянский адмирал и этого не скрываю и могу в случае злостного нарушения порядка подчиненности и упущений по службе просто по морде дать. И ничего мне за это не будет, так как без дела я в мохнатое рыло этих ублюдков, выдающих себя за офицеров и крупных специалистов от флота не бью! Ну а если получил – терпи и делай так что бы в следующий раз не получать.
Не известно чем он привлекал своих начальников, но был он почему-то на хорошем счету и активно продвигался по служебной лестнице вверх, даже перескакивая даже некоторые должности. Поговаривали, что скоро он будет назначен начальником Главного штаба ВМФ.
– Вот это будет беда для флота – думали многие офицеры штаба Тихоокеанского флота. Кто-то говорил, что у него жена родная сестра кого-то из членов Политбюро или секретарей обкома. Поэтому он и делает то, что хочет и ничего ему за это никогда не бывает.
Слегка посверкивали в салоне кают-компании авианосца «Брест» витражи с изображениями бастионов легендарной Брестской крепости. На специальных подставках вдоль прохода были развешаны ярко разукрашенные карты предстоящего военно-морского учения. Начальник ракетно-артиллерийского управления флота (УРА ТОФ) невысокий и плотный контр-адмирал Мелехов о чем-то тихо беседовал с высоким и стройным начальником боевой подготовки Тихоокеанского флота контр-адмиралом Симоненко. Они сегодня назначены «козлами отпущения» и должны докладывать свое решение на инструктаже. Рядом услужливые капитаны 1 ранга из этих управлений, развешивали карты, обозначили их номерами, кто-то из них что-то пытался разъяснить контр-адмиралам, с помощью указки поочередно тыкая то в одну яркую стрелку на карте, то в другую. Невысокий и лысоватый капитан 1 ранга платком утирал пот с лысины, каждый раз когда адмиралы задавали видимо сложные вопросы, убегал что-то уточнять у своих подчиненных.
В первых рядах собранных на совещание сидели командиры кораблей, принимавших участие в учениях и офицеры штабов флота, эскадры и бригад. Отдельно забились в угол офицеры ракетно-артиллерийской специальности и где-то на галерке теснились командиры боевых частей кораблей – связисты, управленцы, штурмана, механики.
Конечно эти учения – это учения флота и прежде всего флот заинтересован в их качественном проведении, поэтому так и суетились офицеры управлений флота. Но организация – это одно, а непосредственное участие это совсем другое.
– Напланировали Наполеоны, а нам расхлебывай, шепнул на ухо командиру авианосца «Брест» плотному капитану 1 ранга Жженову, стройный командир эсминца «Свирепый» капитан 3 ранга Верстовский.
Жженов недовольно повел плечами, и не отвечая Верстовскому спросил у командира 70-ой бригады контр-адмирала Сатулайнена, сидящего перед ним:
– Александр Сулович, встречный бой соединений понятно при замглавокома необходим, а зачем сюда еще привязали эту звездную стрельбу ПВО, да еще на приз Главкома. Где-нибудь на флотах так стреляли в таком ордере кораблей эскадры. Столько нового свалить в одну кучу. Во имя чего?