троении всего экипажа? Может, поможет?
– Ты что командир? Здесь же все повязано на верхние чины. Они тоже в доле и считают, что все что есть на корабле им принадлежит и надо все снять и вынести как можно скорее, все равно пропадет – замполит с шумом и прихлебыванием допил чай и поставил стакан на журнальный столик.
– Мне начпо уши проел снять ему рынду и закладную доску.
Дулю ему, а не рынду и закладную доску. Это все пойдет в музей Тихоокеанского флота. Звонил сегодня начальник штаба флота, приказал готовить корабль к продаже в Южную Корею. Только зам никому пока ни слова. Это решение руководства из Москвы. Поэтому и попилили главные валы,, чтобы никто не восстановил корабль и не мог его использовать, как боевой. Завтра на корабль прибудет группа охраны – я попросил, а то наши не вправляются, и разделочная команда, которая будет готовить корабль к продаже, срезать с него все что можно снять, и в России оставить – командир сел за свой письменный стол, посмотрел замученным взглядом на Гагулина – поскорее бы чего-нибудь решали. Пока все это тянется, как резаком по сердцу. Я ведь принимал командиром батареи фордовской «Брест» на заводе. Шесть боевых служб на нем прошел. Я не перенесу эти времена, сердце от всего этого разрывается. Никогда не думал, что судьба уготовит мне готовить свой любимый корабль к разграблению и продаже.
– Да ладно командир, наш порежут – новые построят, более современные с горизонтальным взлетом и посадкой, самолеты новые создадут.
Когда? – взъелся внезапно командир, вскочил, встал над Гагулиным и с яростью в лице высказал, то что видимо давно было на сердце – И где? Ты что не видишь, что все поехало. На Украине уже первый атомный авианосец «Севастополь» порезали для продажи на металл, по просьбе Пентагона, стратегические бомбардировщики порезали. Нет, зам при такой стране и власти, нам никогда не дождаться новых авианосцев и самолетов. Скоро уже, и то что сегодня еще есть, пустят на иголки. Флоту поверь мне конец. Все больше не встанет. Вон комбриг Литвин рассказывал, что «Стойкий» во Владике перевернулся, кто-то попытался срезать бронзовые кингстоны, а он новый почти ведь был. БПК «Адмирал Эссен» – выгорели машины, тоже года два как пришел на флот – все на слом теперь. Подводные лодки у причалов тонут – приваривают к тем, что на плаву еще остались, понтоны на всякий случай, чтобы не утонули у причалов. Все то, что осталось на сегодня, уже не может нормально в море ходить. Новый атомный крейсер «Адмирал Грейг»– а посмотри в каком состоянии? Пожарные машины у причалов на всякий случай дежурят, что не день, то пожары или возгорания. Ты думаешь на других флотах лучше? Мне однокашники писали, что на Балтийском флоте несколько кораблей затонули прямо у причалов, а про Черноморский флот и говорить не хочется.
Да бросьте преувеличивать Владимир Константинович. Цусима была, а флот остался. В Бизерту Черноморский флот почти весь увели, а что не увели, то затопили в Цемесской бухте, а флот все равно возродился, как феникс и какую еще войну выиграл. И в нашем варианте вы преувеличиваете от того, что приходиться свой корабль на слом пускать. От этого у Вас и у Василия Васильевича все проблемы. Вон мичмана нормально все переносят. Оставят самые перспективные корабли, через которые весь флот возродят и нам еще достанется разворачивать грудь к ветру – улыбнулся замполит – Молодые офицеры – хлюпики пошли, ну рапорта все написали, так понятно, что им такая служба не нравиться. Слабаки, но мы то с вами за все отвечаем! Они пришли под Алые паруса, а здесь дерьмо приходиться вычерпывать каждый день своими руками.
Внезапно, ранним осенним утром, на корабль прибыла группа охраны, на трех автобусах – человек сорок во главе с начальником в черной униформе и черных вязанных шапочках и человек 20 работяг из той же «белоглазки» в темно-синих комбинезонах. Они построились на причале перед кораблем. На поясах у каждого охранника виднелись наручники в кожаных футлярах, пистолеты в кобурах, резиновые дубинки и длинные боевые ножи в специальных кожаных футлярах, за плечами короткие десантные автоматы. Рожи, у всех охранников, как будто с детства росли только на парном молоке, и свежих булочках. Ни улыбок, ни добрых глаз – все нахмуренные и озлобленные какие-то. Работяги деловито выгружали из автобусов сварочные аппараты и еще какие-то инструменты в красивой упаковке с иностранными надписями. Сбоку на маленьком причальчике стояли несколько военных в морской и армейской форме и таможенников, во главе с неизвестным капитаном 1 ранга и о чем-то оживленно говорили и подписывали какие-то бумаги.
Офицеры, мичмана и матросы с высоты полетной палубы смотрели на происходящее внизу и строили свои прогнозы о будущем «Бреста».
Хмурый лысоватый и круглолицый начальник, стоявший перед строем охранников в черном, развернул бумагу и начал инструктаж:
– Перекрыть все выходы с корабля и ограничить проход в корпус корабля со второй палубы. Офицеров и матросов более не пропускать на выход с корабля без моего личного разрешения. В случае неповиновения – виновных задерживать, надевать наручники и доставлять ко мне, при попытках оказать сопротивление разрешаю применение оружия. Нахождение экипажа корабля впредь ограничивается второй палубой – кают-компанией офицеров и вторым ярусом надстройки – каютами проживания командиров боевых частей. Выставляются посты на второй палубе в районе спуска в кают-компанию, остальные трапы перекрываются и завариваются наглухо. Также перекрываются постами подъем в ходовую рубку, на СКП и в боевые посты верхних ярусов.
Муравьев, Якунин и Герасимов переглянулись между собой.
– Ничего себе изучил корабль. Каждый сход и коридор знает. А мы дождались – хмуро сказал Муравьев.
– А как же мой ЗАС, твое паролирование, все на третьей и четвертой палубе – ведь все на нас числиться, и не сдали еще. Флот сдачу затянул – спросил Герасимов.
– Сейчас товарищ капитан 1 ранга Литовченко уладит все вопросы с командиром корабля и занимаем все выходы на верхнюю палубу – продолжил розовощекий начальник – Завтра придет буксир и перегонная команда. Военная команда завтра утром покинет корабль. Быть осторожными с огнем – противопожарные средства не работают. Два установленных на палубе дизель генератора работают только на освещение надстройки и работу основных механизмов и устройств. Прохиндеев, что за железом придут отлавливать, применять силу и в случае сопротивления оружие.
– Ты смотри Саша – Муравьев показал на капитана 1 ранга – Да это же мой лейтенант Литовченко. Ну помнишь лейтенантика, застрелиться еще хотел при Жженове – уже капитан 1 ранга. Я на два звания вверх, ты тоже за эти годы, а этот аж пять пробежал. Вот уж воистину дермо всегда сверху.
У Герасимова перекосило лицо как от болезни зубов:
– Если этот здесь, то значит, нас ожидает большие неприятности. Ты же слышал инструктаж.
К ним подошел командир корабля капитан 2 ранга Никитин Владимир Константинович с замполитом Гагулиным.
– Ну что тут саксаулы внизу происходит? Что за концерт художественной самодеятельности. Чего все собрались?
– Да вон Володя, посмотри, кто к нам пожаловал – Муравьев показал пальцем на капитана 1 ранга смотревшего на корабль – Узнаешь Литовченку?
– Да ты что Василий Васильевич? Ну, ничего себе. Вот кого не ожидал увидеть уже. А погоны, посмотри первого ранга уже, да и орденская планка, поболее, нашей с тобой. Видишь на тужурке? И когда только успел, так отличиться? Что поделаешь, баксы сегодня решают все. Наступил, час прохиндея в стране! Вот они и повылезали, как тараканы из щелей. Ой недаром он здесь.
Литовченко, увидевший, что его заметили и узнали, хищно улыбнулся и призывным знаком помахал рукой, подзывая к себе командира и замполита:
– Командир, замполит и командиры боевых частей давайте сюда поскорее? здесь представитель Министерства обороны вас дожидается, а вы там изображаете из себя египетских мумий. Бегом сюда. Распустили личный состав, разграбили корабль. Ответите за все!
Офицеры и таможенники, прибывшие с ним, наконец, обратили внимание, на собравшийся на срезе полетной палубы у флагштока экипаж корабля.
Гагулин резко сорвался с места, как молодой козленок, побежал к ведущему в кормовые швартовые устройства трапу. Никитин пожал плечами, и молча стал спускаться вслед за ним.
Муравьев сплюнул на палубу, чего за ним никогда не замечалось, взял Якунина и Герасимова под руки и повел в каюту:
– Да пошел он подальше. Надо будет, Володя все нам сам объявит. Пойдем братья лучше помозгуем, что нам далее делать, и как быть в такой ситуации. Ведь если не мы, то более некому спасать корабль, от этих прохиндеев. А Литовченко всегда увидеть успеем – глаза бы мои его не видели. Теперь мне все понятно. Ждал я чего-то этакого нехорошего, но не думал что так скоро и в таких размерах. Хорошо, что Гиоев вовремя ушел с корабля, Жженов умер, и не дожил до этого позора. Молодцы Серега Огнинский и Мансур Асланбеков вовремя слиняли на гражданку, а мы не сориентировались – дураки. Все надеялись подставить свои груди крутым пассатам и продемонстрировать звезданутому супостату наш Андреевский флаг и новые самолеты. А как быстро они все обтяпали. Вроде переход на ЧФ, подготовка здесь в Русалке, подальше от флота и разговоров. И затем внезапно перевод в консервацию с последующим спуском флага и наконец продажа.
Офицеры развернулись и демонстративно направились к надстройке, где жил весь экипаж.
Соскочивший с трапа, Гагулин, быстро подбежал к Литовченко:
– Прибыл по Вашему приказанию – ИО заместителя командира корабля по воспитательной работе капитан 3 ранга Гагулин.
Гагулин улыбнулся, заканчивается наконец его служба.
– Чего лыбишься? А где ИО командира, Никифоров? Давно не виделись. Он, что еле ногами передвигает, как беременная крыса? Где командиры боевых частей, бардак у вас на корабле и в экипаже замполит.
– Я зам по воспитанию, права у нас не те теперь – робко попытался возразить Гагулин.