слова играть. У нас боевая задача и если ты или экипаж будете мешать, то мы будем вынуждены применить силу. И запомни Никифоров тебе, так это неповиновение не пройдет. Будешь ставить палки в колеса, мы будем ставить вопрос о возбуждении уголовного дела Прокуратурой. Благо представитель Прокуратуры России у нас с собой. И еще, всех твоих и тебя лично при сходе с корабля проверим, что у вас с собой в рюкзаках и чемоданах, у кого сколько денег, и все лишнее конфискуем в пользу страны – закончил он и повернулся к строю охранников.
Те, довольно заржали, видимо представляя процедуру обыска моряков.
Лицо Никифорова исказила гримаса:
– Вы не имеете права по корабельному уставу даже досматривать офицеров и мичманов.
– Имеем право Никифоров, имеем, нестандартные ситуации, нестандартные решения, а все разрешения нам наш Прокурор выпишет на месте.
Никифоров, поняв, что ничего никому не докажешь, повернулся, и нетвердым шагом, стал подниматься по трапу. Рука потянулась, отдать честь флагу, затем опустилась вниз, вспомнив, что флага давно нет на штатном месте. За ним молча, пошли на корабль, все стоявшие на причале офицеры.
– А вы замполит, посмотрите за своим командиром. Если, что команда предпримет – ответите по всей строгости закона – продолжил Литовченко, обращаясь к замполиту.
Тот ответил – Есть – и, щелкнув каблуками, побежал на корабль за командиром и офицерами.
Начальник охраны продолжил распределение людей на посты по охране корабля.
Работяги из «Синеглазки», начали затаскивать сварочное оборудование на корабль.
Матросы и мичмана стали молча расходиться.
– Не как это будут проверять чемоданы и сумки? По корабельному уставу не положено – начал возмущаться мичман Опанасенко другим мичманам – Они что сказились, что ли, а коли у мене свои запасы валюты, личные, так шо их отбирать надо, цим волкодавам? Я так просто ничого не отдам. Утоплю усе, чем отдам за так.
Мичмана дружно закивали головами, понимая, что попали в сложный переплет.
В каюте командира БЧ-7 собрались, практически все офицеры корабля. Подошли с построения капитан 2 ранга Мунин, майор Архангельский, капитан-лейтенант Морозов и оба лейтенанта.
– Ну что хорошего сказал вам Литовченко?
– Что, что сказал завтра всем с корабля вон и при ходе еще будет обыск на предмет наличия денег. Завтра наш «Брест» потянут в Пуссан – ответил Морозов и взяв гитару сел на край дивана и заиграл:
А запрягай-ка тятька, лошадь
А серую, лохматую
А я поеду в дальний табор,
Цыганочку сосватаю!
– А как хорошо вы втроем с Лебедевым и Высоцким пели и играли на гитарах, хоть завтра открывай ансамбль «поющие гитары». А песни какие, что не песня, то на струнах души сыграна.
– Да ладно Высоцкий Ромка далеко, Лебедева к нам калачом не заманишь. Рассыпалось наше трио.
А тятька лошадь запрягает!
А мамка вожжи подает,
А на прощание целует,
И с невесткой ладной ждет!
Рванул снова струны гитары и души офицеров Миша Морозов.
– Василий Васильевич ты бы налил чего, а то последний день на нашем корабле – попросил командир БЧ-5 Мунин Иван Иванович – один из самых уважаемых людей.
Муравьев бросился наливать чай в красивые кружки с надписью славянской вязью «Брест». Внезапно в дверь раздался условный стук связистов – «семерка». Все молча переглянулись и посмотрели на Герасимова.
– «Семерка», открой Сережа, кто-то из наших – обратился Герасимов к черноволосому лейтенанту- снабженцу.
– Так вроде наши все здесь, там остались одни не наши!» – ответил лейтенант, но открыл дверь. За дверью стоял какой-то задумчивый командир Никифоров. Он вошел в каюту и закрыл за собой дверь. Все сидевшие встали с диванов и кресел.
– Вы что делаете? Пьянствовать собрались? Завтра с корабля нас, как баранов, с утра, сведут на причалы. Но у нас есть сегодняшний день и ночь. А нам надо хотя бы секреты и блоки вооружения уничтожить. По их бумагам, уже все давно уничтожено. Ничего на корабле нет. И от нас с вами сегодня, зависит, уйдут ли секреты военно-морского флота за рубеж или нет. Литовченко негодяй, но понятно, что он выполняет команды сверху. Поддержки с флота ожидать не приходится, Москва их задавит в любом варианте. Все козыри у них, на руках. У нас же знание корабля и наша честь, которая еще чего-то сегодня стоит. Эти охранники, вооруженные, как для боя, с нами церемонится, не будут. Для этого и их привезли.
– Да мы еще и не пили и не собрались – мы грустим и не знаем, что делать – спросил командира доктор Свиридюк.
Герасимов побледнел:
– У меня же ЗАС почти весь, документы совершенно секретные. Я давно сдать хотел, а мне на флоте не давали, все говорили вроде для перехода надо. А потом забыли, сколько я не напоминал. Начальники менялись, вот все целенькое лежит в сейфах. Мне бы хоть на часок на посты прорваться, а это четвертая палуба как назло перекрывается сейчас напрочь. Я уже ходил туда – стоит охрана.
– А у меня в БИЦ и на ФКП аппаратура, на третей палубе, и в надстройке, надо бы тоже, покрошить кувалдами аппаратуру, чтобы супостату ничего не досталось или такое досталось, чтобы задницу Литовченко его начальнички на американский флаг порвали – сказал молчавший капитан 2 ранга Муравьев.
– Может кингстоны открыть, и притопить корабль до лучших времен? – задумчиво сказал командир БЧ-5 – тогда они точно его не уведут.
– Ты что дед – это же крайний случай. Иметь его ввиду надо, если другого не будет, затопим – ответил Никифоров – Потом же его не поднять будет, так и останется гнить здесь, перекрыв пол бухты.
– А может так и надо сделать?
Внезапно в дверь раздался условный стук:
– «Семерка» – проговорил побледневший Герасимов – а наши все здесь вроде.
– Если это Гагулин, ничего не говорить и бутылки на стол – предупредил командир – Морозов сыграй ка про штурмана песенку, а мы подпоем.
Лейтенант Петров, стоявший ближе всех к двери, открыл дверь. За дверью стоял надвинувший на глаза черную шапочку с автоматом наперевес высокий охранник.
– Ну, все под охрану нас взяли – произнес, побледневший Мунин.
Охранник не отвечая, отодвинув в сторону лейтенанта, прошел в каюту, и закрыв за собой дверь, подошел к командиру.
– Ну, здорово командир. Привет Владимир Константинович! Какие проблемы? Какие будут приказания?
Никифоров посмотрел в лицо охраннику, и внезапно узнав его, ахнул:
– Здорово Кузьма, как ты-то попал в этот зоопарк?
– Долгая история командир – ответил Кузьма Гусаченко (бывший командир дивизиона ПВО авианосца «Брест»), обнимая Никифорова, затем по очереди Мунина, Муравьева и пожимая руки другим офицерам.
– Кузьма у нас проблемы корабль полон секретов, техники и оружия и все это Литовченко хочет завтра продать. Что делать? У нас есть только день и ночь и все. Завтра Литовченко обещает корабль увести в Корею. Днем они всех нас будут контролировать, наверно по-полной, а вот ночью…… Можно попробовать что-то сделать. Прежде всего, уничтожить ЗАС, паролирование и посты РЭБ. Остальное пока не так важно. Доктор таблетки за борт высыплет. Есть еще проблемы и внутренние – замполит, мичмана, может кто-то из контрактников продать. Так что надо быть осторожнее. Вот такие планы, но для этого надо незаметно попасть на боевые посты БЧ-4 и БЧ-7.
– Ну, так у нас полная ночь, ребята. Вы на корабле, а не на причале. А я как раз на вахте ночью с двадцати трех между второй и третьей палубами. Один сход оставляют, остальные люки уже завариваются сваркой. Командир я помогу, чем могу, я же с «Бреста», а Брестская крепость так просто не сдается врагам. Сначала проведу связистов, потом Муравьева с его командой. Помните, что по второй и третей палубам будут всю ночь ходить патрули по два человека.
– Ну, если мы знаем это, и имеем своего союзника в их рядах – значит нам уже легче – сказал Никифоров и пожал руку Кузьме – Бойся нашего зама, он может продать – гнилой человечишка. Не наш он, и на корабль и секреты ему наплевать. Мне кажется, что он уже с Литовченкой, и его командой «плохишей» спелся. Вместе корабль обходят. Зам дифирамбы Литовченке поет.
Кузьма кивнул головой:
– Учтем командир обязательно.
Молчавший ранее Морозов внезапно предложил:
– А может попробовать Лебедева проинформировать. Надо бы нам получить поддержку на воле. Он же особист, и тоже отвечает за все. Пусть пободается, с своими московскими начальничками и Литовченко. Парень-то он честный. Глядишь, и время выиграем!
– Ну, давай попробуем. Тут у него начальники из Москвы. Возможно, с ним все согласовано. Странно, что его нет среди них. А ведь это его епархия.
– Ты Володя не знаешь их взаимоотношений. У них тоже не все так просто. Надо кинуть ему сигнальчик, если чего не успеем сделать, может он поможет. С кем у него отношения более или менее из офицеров? Один путь может не получиться, и тогда все провалится.
– Ко мне он приходит иногда в шахматы поиграть вечером, на гитарах вместе играли, песни задушевные пели, но сейчас он на «Смоленске» наверно как всегда – ответил, покраснев Морозов.
– Вот ты и дуй-ка Миша, сейчас на «Смоленск» и предупреди его, а заодно и ребят со «Смоленска», комбрига – их тоже ждет судьба «Бреста», только наверно на месяц позже – решительно сказал Кузьма – начало операции в 23.10 – в 23 часа я заступаю на вахту. Подберите надежных старшин или мичманов, всех проинструктируйте, что и как делать. А тебе командир придется всю ночь пить с Литовченко и Гагулиным и этими приезжими – бери их на себя, отвлекай, как можешь. И еще ребята, нашему командиру охранников лучше не попадаться – зверь – убьет. Человек с поломанными мозгами из спецназа, кирпичи всю жизнь головой ломал.
– А как с корабля сойти? Там у трапа эти стоят и никого не спускают – спросил Морозов.
– А я направление в госпиталь выпишу, и фельдшера Самойленко дам в провожатые, для полной видимости. Острый приступ аппендицита, срочно надо. Только за живот держись и хромай – предложил Свиридюк.