Контрразведка ТОФа написала секретную справку о попытке невиданной доселе контрабанды, направила ее в правительство и в другие инстанции.
Вместо того, чтобы немедленно возбудить по выявленным фактам уголовное дело, быть может, не одно, были предприняты попытки служивых людей с большими звездами на погонах «объяснить ситуацию». В состоянии «Как есть». В контрактах на поставку «Бреста» в разделе «Условия поставки» имеется фраза: «Судно со всеми принадлежностями должно быть передано Продавцом и принято Покупателем в состоянии «как есть». О каких «принадлежностях» речь, если мизерные цены взяты лишь за черный металлолом и в тех же контрактах оговорено, что корабль должны находиться в «порожнем состоянии».
Не демонтированы, и остались на штатных местах, в пригодном для эксплуатации состоянии:
– МР-700 (РЛС «Фрегат») – радиолокационная станция воздушной, надводной обстановки, обнаружения целей. Совершенно секретно.
– МР-105 РЛС – станция управления стрельбой корабельной зенитной установки. Секретно.
– «Аллея-2» – автоматизированная система сбора и обработки информации целеуказания и выработки рекомендаций для использования средств ПЛО и ПВО. Совершенно секретно.
– МНРА, привод СВ – автоматизированная радиотехническая система ближней навигации и посадки самолетов (вертолетов). Секретно.
– «Салгир-1143» – навигационный комплекс. Совершенно секретно.
Авторы «ликвидационного акта» утверждают, что на кораблях «отсутствует ракетно-артиллерийское вооружение, оборудование, боезапас». На самом деле в целости и сохранности были обнаружены:
– Ракетный противолодочный комплекс «Вихрь». Секретно.
– Корабельный зенитно-ракетный комплекс «Оса-М». Секретно.
По цене ржавого железа за границу чуть было не ушли военные секреты ценой в сотни миллионов долларов!
По здравому разумению за этим разоблачением должны были последовать строгие оргвыводы, привлечение виновных к уголовной ответственности. Виновных никто даже не пытался искать.
Офицеры, мичмана и матросы после похорон Опанасенко и матроса Володи Михайлова на лётном кладбище в Михайловке, были сведены на берег с корабля и уволены в запас по оргштатным мероприятиям из рядов Вооруженных Сил. Со всех офицеров, мичманов и матросов представителями контрразведки флота были взяты подписки о неразглашении, произошедшего в ту ночь на корабле.
«Брест» через полгода после тщательной проверки был уведен за границу, а еще через год эта же судьба постигла и «Смоленск».
В 1999 году бывший командир «Бреста» капитан 2 ранга в отставке Никифоров, собравший все документы о попытке угона «Бреста» за границу, и направлявшийся с документами в Генпрокуратуру был сбит машиной, когда переходил улицу в Москве. Папка с документами исчезла. Виновные, как и папка, найдены не были. Гибель была характеризована, как неосторожность и уголовное дело не открывалось.
Расставание
В квартире бывшего командира БЧ-2 авианосца «Брест» Миши Морозова на улице Семеновской во Владивостоке собрались бывшие офицеры авианосца «Брест». Провожали уезжающих в Европу, вернее в европейскую часть России – Большую Россию бывшего командира БЧ-7 Муравьева Василия Васильевича ныне капитана 2 ранга запаса и бывшего командира первого дивизиона ПВО Гусаченко Кузьму Степановича, давно уже капитана 3 ранга запаса.
Эскадра в лице контр-адмирала Доскаля постаралась избавиться от беспокойных офицеров с «Бреста» и в начале 1995 года они оказались за штатом, а затем уволены по оргштатным мероприятиям в запас или просто выкинуты за «ненадобностью» с флота. В период активной стадии распродажи кораблей руководители флота адмирал Душенов и командир эскадры контр-адмирал Доскаль старались избавиться прежде всего от честных нормальных офицеров, тех кто в хоть в какой-то мере не воспринимал прохиндейство руководства, и не разделял взглядов о необходимости распродажи кораблей. Поэтому и Василий Васильевич Муравьев и Миша Морозов были вынуждены уйти с флота по оргштатным мероприятиям – сокращению должностей. Саше Герасимову удалось перевестись в высшее военно-морской училище или как теперь оно называлось Военно-морской институт, куда рука «Душмана» и «Учителя» не дотягивались.
Кузьма же Гусаченко, правды ради, надо сказать, был уволен гораздо раньше и по собственному желанию, то под сильным давлением руководства, осуществлявшимся не без помощи своего давнего «друга» командира БЧ-2 «Бреста» Бондаренко Павла Петровича, который терпеть его не мог и гадил ему при каждом удобном случае. А попав, на руководящую должность в Москву просто содействовал увольнению Кузьмы с военной службы, видимо не мог забыть и простить той – несостоявшийся дуэли.
Кузьма, успел попытаться попривыкнуть к гражданской жизни, изрядно потрудиться, что впрочем, не принесло ему ни дивидендов, ни радости. Случайно попав в составе группы Баргузина на «Брест» при организации его угона в Корею, Кузьма максимально помог старым друзьям.
Звенела гитара, рвавшая душу и Миша выводил слова песни специально написанной им для уезжающих друзей:
Бросаем службу навсегда
По трапам сходим в одиночку
А по щекам течет слеза
Предательски дрожит рука
Находит уха мочку!
Мы честь всей службе отдаем
Мы салютуем молча флагу!
– Ребята за нашу службу, за нас, за «Брест», за наши корабли! – поднял тост Сан Саныч Лебедев – бывший особист или просто начальник «особенного» отдела бывшей группы кораблей «отстоя» в бухтах Чародейки и Русалки «Бреста» и «Смоленска».
Надо наверно сказать, что особистов в свою компанию корабельные офицеры никогда не брали, хотя жили рядом в соседних каютах на корабле, и месяцами бороздили моря. И тем не менее ….. не брали, не приглашали и даже не жаловали. Другое ведомство, другие отношения. В задачу особиста входило знание обстановки в офицерских каютах и матросских кубриках, а офицеры этому знанию, как правило не были довольны ибо все что знал особист становилось достоянием командира и замполита.
Для Сан Саныча на «Бресте», было сделано исключение, какого не знал не один другой особист и он видел это и высоко ценил.
Дружба с Сан Санычем началась с его прибытия на корабль. Ранним мартом, абсолютно не раздумывая, он бросился с баркаса в холодную воду, спасать оступившегося и упавшего за борт молодого матроса. Вокруг баркаса плавал лед, и тем не менее, Сан Саныч сделал все возможное и невозможное и вытащил, испуганного до смерти молодого парня, таращившего на него и всех в баркасе свои испуганные голубые глаза. Матрос не умел плавать и если бы, не реакция Сан Саныча, он пошел бы как топор ко дну.
А потом крупозное двухсторонне воспаление легких. Уколы, капельницы, корабельный изолятор. Сан Саныч, очень удивился, когда в изолятор к нему пришли с бутылкой спирта и закуской старший инженер БЧ-2 капитан-лейтенант Морозов (матроса которого он спас), корабельный врач капитан Муратов, командир первого дивизиона БЧ-4 капитан-лейтенант Герасимов, начальник химической службы Огнинский.
– Сань, ты чего тут развалился? Мы лечить тебя пришли немного – сказал начхим и поставил на столик бутылку спирта странного желтого цвета – Это спирт от начмеда, лечебный, от его щедрот.
– Доктор, а мне этот спирт можно? – спросил, обрадованный приходом офицеров корабля, Сан Саныч.
– Если с доктором – то можно, если без него – то нельзя! – важно сказал Игорь Муратов, разливая спирт, настоянный на витаминах «Гексавит», за что получил название «медицинская или лечебная гексавитовка» по граненым стаканам.
После этой встречи отношения офицеров с особистом, пришедшим недавно на корабль, наладились и даже больше переросли в дружбу.
События, связанные с угоном «Бреста» на Дальний Восток, когда особист проявил себя с лучшей стороны, и в первых рядах выступил против даже своего начальства из Москвы, только крепче закрепило их флотскую дружбу. Также, как и они Сан Саныч после событий на «Бресте» был изгнан со службы о чем впрочем никогда не жалел и сразу окунулся с головой в предпринимательскую деятельность. Успехи его охранной организации и детективного агентства были притчей во языцех. Не жаловал Сан Саныч продажных чиновников от флота, бандитские организации. Поэтому у него были и друзья, сподвижники и естественно враги. Врагов было много, но он всегда шутил, когда ему об этом говорили:
– Врагов не считают – их бьют! А бить этих гадов, продавших флот, страну и народ – надо еще заслужить!
Сан Саныч называл свою фирму «Мангустом», в противовес двум охранным агентствам, крышуемым бандитами и называвшимися «Кобра» и «Гюрза».
Дружба, связавшая их с Мишей Морозовым, также активно занимавшимся компьютерным бизнесом, только окрепла.
– За нас, так за нас! За наш «Брест» и его славный экипаж – поддержал тост Саша Герасимов, и поднял свою рюмку.
Все присутствующие дружно подняли рюмки, наполненные водкой и сдвинули их в едином порыве, и лишь один Кузьма Гусаченко поднял бокал с апельсиновым соком. На «Бресте» не принято было заставлять пить. Не хочешь, никто тебя не будет заставлять, и заглядывать в твой бокал – допил ты или нет. Все знали, что Кузьма не пьет, и никто не думал упрекать его этим.
– Ребята дорогие, как мне жалко с вами прощаться. Вы настоящие офицеры, друзья и я был горд служить вместе с вами – сказал вполголоса, бывший летчик Леня Балуевский.
Его маленькие черные глаза, всегда смотревшие бесстрашно в лицо любой опасности на этот раз были наполнены слезами. Не один раз он поднимал в воздух свой штурмовик с палубы «Бреста» и недаром был награжден боевым орденом «Красной звезды» за выполнение специального задания у берегов Вьетнама.
Это было не просто прощание, а возможно более большее, чем просто прощание с «Брестом». Поэтому на глазах у многих, присутствовавших поблескивали слезы.
– Нам на разные причалы, начинаем жизнь сначала, чтобы сердеце не шалило будем пить, как прежде шило! – перебирал струны гитары Миша Морозов.