– Вахтенный офицер на якоре, старший лейтенант Вихров слушает вас!
– Вихров, мать твою женщину, что ты команды даешь, как беременная самка не выспавшегося опоссума. На военном корабле, тем более на авианосце – раздался хриплый голос старпома капитана 2 ранга Матрехина – команды должны подаваться быстро, четко и без всяких раздумий! А ты там катавасию разводишь, включаешь не спеша ГГС, потом думаешь полчаса, сопишь, тяжело дышишь в микрофон, как будто в противогазе пробежал минимум три километра и только потом осчастливливаешь нас всех положенной командой. Я тут чуть не родил, полчаса думаю, какая напасть на нас наехала, что у нас там еще на корабле приключилось, что за команда сейчас последует? Матрос матроса убил, или в погребах наших пожар и придется отправиться к праотцам. А оказалось всего лишь надо задраить водонепроницаемые переборки. Вы что не можете подавать команды быстро, без всяких раздумий – «задраить водонепроницаемые переборки» и оставив в рубке дежурного по кораблю бегом проверять, как выполняется вахтенными ваша команда! Понятно? Надо не только прокукарекать по трансляции, но и проверить выполнение и человек десять минимум не выполнивших команду за ушко и к старпому на разборище утречком с командирами отделений и остальными начальниками. Я не знаю, как вас товарищ старший лейтенант вывести из летаргического сна, как разбудить в вас желание служить четко и быстро, как положено на военном корабле. Может, как спящую принцессу надо поцеловать вас в засос, широко раздвинув ягодицы? Тогда, может вы проснетесь и на четвертом году службы станете, наконец, военным человеком?
– Никак нет товарищ капитан 2 ранга – прервал монолог командования старший лейтенант, предчувствуя скорую смену с вахты – я дал команду в строгом соответствии с командным словами, четко по секундомеру выговаривая каждое слово – так там написано. Однако ваши претензии принимаю, и обязуюсь впредь действовать строго по уставу.
– Вихров опять пререкаетесь? Я вам задницы, с вашим командиром боевой части и командиром дивизиона подправлю, если не прекратите немедленно пререкаться. Вам старший помощник командира делает замечание и у вас как у дисциплинированного офицера должен быть один ответ – виноват, дурак, исправлюсь! Понятно?
Вихрову не хотелось вступать в пререкания со старпомом. Себе дороже. Тем более он чувствовал, что старпому просто не спиться, и к чему-то просто необходимо придраться, так сказать вылить ушат помоев на кого-то. И ему все равно кто это будет, так что лучше помолчать.
– Виноват, дурак, исправлюсь – громко произнес Вихров, слегка улыбаясь, а про себя подумал и держа за спиной кукиш – как хочешь, так и скажу, только отстань.
В телефонной трубке повисло молчание, продолжавшиеся секунд тридцать, что Вихров даже решил, что связь разъединилась, и на всякий случай спросил:
– Товарищ капитан 2 ранга вы на связи?
– На связи, на связи! – раздался из трубки грубоватый голос – вот думаю Вихров, как вас наказать, то ли вас снять сейчас и снова поставить на следующую вахту, благо осталось 20 минут до смены или еще что придумать, чтобы заставить вас полюбить службу?
– А я службу люблю, товарищ капитан 2 ранга – уже не улыбаясь, доложил Вихров.
– Вот чтобы вы ее крепче любили вместо отдыха пойдете на баркасе забирать уволенных с берега офицеров и мичманов, следующих на корабль последним баркасом – продолжил старпом – проконтролируйте сейчас по связи, наш автобус уже из «Тихаса» (поселка Тихоокеанского) вернулся или нет. Если вернулся, то пусть все возвращающиеся на корабль ждут баркаса. Вам старт! Вахту сдать!
Вихров задумался – да вместо отдыха полчаса идти на баркасе к берегу, а потом еще назад, а в три часа снова заступать на вахту, потому, что уже пообещал другу Мише Иванову подменить его, так как он борется с неисправностью своего стрельбового комплекса «Гром» и еще будет возится неизвестно сколько.
– Товарищ старший лейтенант вам понятно мое приказание? – прорычал в трубку старпом – готовьте баркас и мне доклад о готовности.
– Лечь минимум в час, чтобы в полтретьего начать собираться на вахту. Черт побери, этого старпома, который только и выискивает к чему придраться. Это же уснуть не успеешь, как опять собираться на вахту. Так сходил бы на баркасе, кто-нибудь из обеспечивающей смены, а здесь теперь не отвертеться. Приказы надо выполнять. Явно не задался день. А раз пришла беда – отворяй ворота.
– Что Вихров достучался? Что тебе сказал старпом? Сдать вахту? – не открывая закрытых глаз, спросил дежурный по кораблю капитан-лейтенант Муравьев – командир БЧ-7, еще недавно бывшей РТС.
– Сказал, на баркасе идти за возвращающимися с берега.
– Опа-на! Здорово! Значит, мой лейтенант Моисеев не пойдет, и я могу его озадачить чем-нибудь более полезным для боевой части – обрадовался дежурный по кораблю и вскочив побежал к телефону, вызванивать своего Моисеева, который видимо уже собирался идти на баркасе.
Вихров огляделся по сторонам, его взгляд упал на стоявшего по стойке смирно рассыльного с его группы молоденького матроса Архипенко.
– Так Архипенко дуй в мою каюту и тащи канадку сюда – скомандовал он.
Архипенко поправил повязку «како» – красно-бело-красную на рукаве белой робы, стремглав бросился, перепрыгивая через комингсы дверей выполнять приказание.
Где-то далеко застучали кремальеры уже задраенных, открываемых им и закрываемых тяжелых дверей.
– Голову не разбей, придурок – прокричал вслед ему дежурный по кораблю, потянулся и снова направился на свой диван – командуй Вихров второй баркас на спуск и к борту. В баркас сигнальщика с рацией.
– Команде второго баркаса в баркас, баркас к проставке левого борта – дал команду по корабельной трансляции Вихров и выскочил на трап посмотреть, спускается ли баркас.
Баркас висел на своих ПОУ (подъемно-опускные устройства) и не думал спускаться. Вихров бросился к телефону вызванивать старшину баркаса, команду и сигнальщика с рацией.
– Если баркас не отойдет от трапа минута в минуту, то завтра можно по новой заступать на вахту. Старпом такого не прощает никогда. А сейчас он с секундомером стоит у иллюминатора и контролирует, как выполняется твоя команда – пробормотал, вдавливаясь в диван, дежурный по кораблю.
В кормовой сигнальной рубке (подальше от начальства и команд) шла пьянка, посвященная священному матросскому празднику – сто дней до приказа министра обороны об увольнении со службы – ДМБ.
В рубке было не протолкнуться от годков из других боевых частей, пришедших к сигнальщикам отпраздновать, как они считали, свой законный праздник.
Стол был уставлен яствами. Над закуской из нескольких банок тушенки, порезанной колбасы, сыра, вареных чилимов и горки красной икры (видимо из салона флагмана), гордо возвышались аж пять бутылок водки с зеленой этикеткой «Московская». Под столом уже стояли три. Вчера под видом погрузки аппаратуры ЗАС в ящиках, которые некому не положено проверять, протащили целый ящик водки.
Захмелевший командир отделения сигнальщиков старшина второй статьи Прохоренко пытался хмельным голосом вывести – Прощайте скалистые горы, на подвиг отчизна зовет.
Остальные не менее хриплыми голосами ему пытались подпевать.
– Эээх, как мы поедим Толик домой, как напьемся по дороге и будем трахать всех попавшихся девчонок от Владивостока до Днепропетровска – обнял смугловатый чубатый матрос за плечи командира отделения.
В рубке было жарко, и многие старшины и матросы скинули робишки и сидели в тельниках. Мускулистые, загорелые тела в слегка приглушенном свете выглядели даже слегка бронзовыми. У многих на плече была сделана татуировка в штурвале был виден нос и силуэт корабля и написано по кругу тяжелый авианосный крейсер «Брест» и годы службы.
– Команде второго баркаса в баркас, баркас к проставке левого борта – раздалась хрипловатая команда по боевой линии корабельной трансляции.
– Контакты барахлят. Надо вызвать трансляторщика, и отремонтировать – подумал командир отделения.
Остальные старшины не обращая внимания на команду вахтенного офицера, хриплыми голосами выводили слова любимой песни.
– И если очень повезет, то дорога приведет на Тихоокеанский флот – внезапно запел покрасневший котельный старшина Вадик Емельяненко.
– Толя, а помнишь как первый раз на «Брест» пришли, напуганные как зайцы. Как нас бычок выбирал помнишь? Как вчера это было. А подишь ты, три года прошло, как одно мгновение – внезапно сказал старший сигнальщик Володя Джеорджеладзе.
– Не Ладо, для меня не как одно мгновение, а каждый день помню – ответил, наливая себе воды из графина Толик Прохоренко, опрокидывая в рот стакан и потом немного подождав сказал – сколько стран повидали – Вьетнам, Кампучию, Йомен, Маврикий, Сейшелы, Мозамбик, Индия и далее везде.
– А помнишь Серега, как нас тайландский самолет облетал, и зацепившись крылом за волну грохнулся. Я курил в швартовых устройствах и видел все своими глазами – спросил своего друга из БЧ-5 захмелевший Вадик.
Внезапно раздался громкий звонок телефона.
– Тихо братцы, никакого шума – приложил палец к губам Толик, и потянулся к трубке.
В рубке наступила резкая тишина, и лишь сидевший на полу и сладко спавший торпедист с БЧ-3 Саша Хренцов громко всхрапнул, за что получил сразу по затылку от сидевшего рядом штурманского электрика Саши Петрова.
– Кормовая сигнальная рубка, старшина 2 статьи Прохоренко – четко представился командир отделения.
– Товарищ старшина – услышал он в трубке голос старшины сигнальной вахты старшего матроса Бердмухамедова – команда вахтенного офицера на баркас сигнальщика срочно, а я один, что делать?
Прохоренко задумался, почесал щеку и потом выдал решение:
– На бортах у нас кто стоит?
– Матрос Почесаев на правом борту и матрос Неплюев на левом!
– Вот Неплюева и отправь с рацией, а сам выйди и встань на борт, пока он не вернется.
– Так у нас заряженной рации нет, днем баркасы и катера весь день ходили и не зарядить было. Времени не хватило.