– Грузин, а не армянин. Ошибся, значит – подумал Володя – но вроде парень неплохой, одет чисто, старается. Значит не все кончено на этом СКР-е.
– Так вот обо мне – продолжил врач Миша – я был назначен после академии на авианосец «Смоленск» авиаврачом.
– Хорошая должность! И я мечтал попасть на авианосцы – вздохнул Володя – здесь курят?
– Да конечно. Кают-компания! Командир разрешает и сам курит. Но я, не курю – пояснил, кашлянув врач.
– Вредно считаешь? – усмехнулся Володя.
– С одной стороны никогда не хотелось, а с другой стороны мы работали на первом курсе в анатомичке – насмотрелся я на легкие курильщиков. Не хочется так своему организму вредить.
– А я думал, что наоборот запахи трупов отбивают курением – Володя взял поданный вестовым стакан с приятно пахнущим чаем и сделал несколько глотков.
Чай был хорош и заварка классная.
– Видимо травы какие-то использует – подумал он.
Он подмигнул вестовому, и улыбнулся.
– Я сейчас сахар принесу и печенье – улыбнулся вестовой, и умчался опять в свою комнатушку, называемую на корабле «шхерой».
– Так я одеколон «Быть может» польский у нас продается нюхал. Отбивает все запахи – продолжал врач – а вот некоторые, действительно куревом отбивали. Так на чем я?
Володя закурил еще столичный «Филипп Морис», выпустил струйку дыма:
– Может и действительно бросить? Пользы никакой – один вред – осмотрел он с сомнением сигарету и воткнул ее в хрустальную с якорем пепельницу – ладно почти убедил – брошу. Тем более, что здесь и без курева видимо будет, чем здоровью вредить.
– Служил я на авианосце «Смоленск» авиаврачом. Служба прекрасная для начинающего лейтенанта – врача. В медицинской службе пять врачей и хирург и ЛОР и стоматолог и я терапевт. О чем можно только мечтать? Практики хоть обавляй. А тут в море пошли с командованием флота, а у члена военного совета, как назло панариций – гнойный нарыв пальца. И хирурга у нас Васю Бормотенко, как назло отправили в интернатуру на месяц. В море не должны были идти, а тут с командованием выгнали. Начмед резать испугался, а я сказал, что в академии резал. Панариций-то вырезал, а вот ему больно было видимо или что-то не понравилось – он меня сюда укатал ничего не объяснив.
– За что? – удивился Володя – операции-то без боли не бывают? Ты ему без обезболивания делал?
– Да в том-то и дело, что вколол все как положено. Может, лекарство старое было, не подействовало, а может пьет много и к боли чувствительность потерял, а может просто испугался. Все охал, ахал во время операции, делал рожи угрожающие делал, матюгами крыл. А потом вызвали меня в кадры и направили сюда. Начмед флота сказал, что этот «член» лично приказал меня убрать туда, где «Макар телят не пас». Так вот здесь уже почти год – начмед вздохнул, и глотнул чаю, заел печенюшкой.
– Почему «член»? – удивился Володя, хотя конечно он знал это.
– Да потому что в штабах у каждого свои кураторы – у меня начмед флота, у штурмана флагманский штурман, у начальника РТС – начальник управления, а начальника главного политического управления почему-то на флоте называют членом Военного совета флота – сокращенно просто «членом» зовут на флоте.
Володя знал это прозвище, но на первый раз решил с доктором не бодаться по этому поводу. Вестовой поставил на стол блюдце со сгущенным молоком и тарелочку с печеньем, а потом улыбнувшись неслышно скрылся в своей шхере.
Красивые белые чашки с чаем с золотой надписью «ВМС» поднимали настроение. Такая же надпись была на тарелках и блюдцах.
– А остальные офицеры здесь как?
– Остальные? – усмехнулся начмед – а что остальные? Офицеры ОВРЫ, как офицеры ОВРЫ.
Механик другой службы и не знал. Всю службу на этих СКР-ах. Сам из Тамбова, но дело свое знает. Но пьет с командиром на пару, а потом отсыпаются днем по каютам. Нач РТС – Миша Гроссман служит здесь по пятой графе.
– Еврей что ли – спросил Володя усмехнувшись.
– Хуже – немец из Казахстана! – махнул рукой начмед.
– И чего его сюда? За что его? Вроде не Великая Отечественная?
– Это у нас не Великая Отечественная с тобой, а у кого-то в кадрах и в головах она еще не закончилась. Парень хороший не пьет – вечный дежурный по кораблю. Уже старший лейтенант. Квартиру требует, чтобы жену привести, да пока не дают – дом-то у нас один. Если бы не он, то в БЧ-4 и РТС вообще развал бы был. Все сам ремонтирует и у нас на всей бригаде. Он спец хороший, таких пожалуй на всем флоте нет.
– Что, что? – не расслышал Володя.
Вентиляция надсадно гудела и тихий голос доктора доходил как бы сквозь вату. Хотелось уснуть.
– ВВМУРЭ имени Попова закончил – пояснил, допивая чай врач – Так парень ничего, но по национальности его и в партию не принимают, да он не очень и стремится, если честно. Я с ним разговаривал.
Где-то за пределами кают-компании раздался дикий крик и топот ног по трапам. Офицеры повернули головы в сторону открытых дверей. Мимо пронесся матрос, а за ним мичман с небольшой бородкой с топором в руке.
– Поймаю, убью! – донеслось откуда-то снизу до офицеров и потом, удаляясь, пошли непечатные выражения. Врач вздохнул и глядя на обеспокоенное лицо замполита спокойно сказал:
– Да не беспокойся так Володь. Для нас это нормально! Боцман за боцманенком гоняется. Наверно натворил что-то. Разберутся. Не разберутся, меня первого вызовут швы накладывать. Ну и теперь тебя конечно, если придется отпевать – хихикнул он.
Володя вздохнул, усмехнулся и покачал головой. Он знал, что замполитов на кораблях приравнивают к бывшим попам. Да и фамилии значительной части политработников провоцировали на это – Попов, Дьяконов, Протодьяконов, Монахов, Игуменов, и т.д.
– Так вот штурман партизан закончил ДВИМУ – это гражданская мореходка, с рыбаков из Чародейки к нам пришел на 3 года и остался. Саша Горбенко – старлей. Пьет редко, но надолго, особенно, когда в дозоре и делать нечего. А когда здесь он в поселке за всеми местными Дульсинеями ухаживает. По моему у него план, всех дам в поселке обеспечить мужским вниманием. Ему за это неоднократно морду били местные мужики. За это его командир наверно и недолюбливает – у него же проблема была с женой. Артиллерист, он же по совместительству еще и минер, вот фигура – глыба! Старлей Мышастиков Николай Прохорович, Фрунзе закончил, тридцать восемь лет уже коптит на СКах в этой бухте. Два раза каплем уже был, но разжаловали, с помощников снимали пару раз. Через пару лет на пенсию собирается в свой город Тайцы, как он сам говорит – где живут китайцы.
– Где это, на Амуре? – удивился Володя.
Врач усмехнулся, увидев опять удивленное лицо Володи:
– Так он сам называет свой город под Ленинградом. Пьет только один и по многу. Но иногда к меху с командиром присоединяется. Не женат. Когда уходим в море, берет с собой ящиков восемь водки. Когда водка кончается, тянет у штурмана спирт из компасов, все–равно далеко не ходим.
Или иногда у меня выпрашивает спирт якобы на болезнь зубов – улыбнулся врач.
– А что в компасах у нас спирт? – удивился Володя, – а нам говорили, что поддерживающая жидкость.
– Ну да поддерживающая жидкость, но она состоит, в том числе и из спирта. Вот его и пьют, а потом компасы водкой заливают. Так, что картушка вся облупилась уже, но штурман опытный и без компаса все мели знает наизусть.
– Так уж и все? – усомнился Володя – как в «Волге-Волге»?
– Да нет ему по штурманскому делу здесь равных, он же здесь рыбачил, да и местный он сам из поселка. Так что у себя считай, дома служит.
– А ты наливаешь ему, когда просит?
– А как же я могу обидеть ветерана? Правда, слишком много у нас ветеранов-профессионалов в вопросах употребления спирта развелось, а мне все же лечить надо а иногда и операции делать приходить. А здесь без спирта никуда. Я же не только за тела всего экипажа отвечаю, но и как парторг и за души. Хотя теперь души я пожалуй тебе передам. Ты же специалист в этих вопросах, так сказать инженер человеческих душ – врач взял аппетитную печенюшку ложечкой сверху намазал сгущенкой и надкусил.
– Ну а помощник?
– Да нет у нас такого. Был раньше такой что лучше бы не было никого, но за систематические пьянки уволили со службы. На выходы дают то с «Вороны», то с «Сыча» – колоритные личности -Ганюшин и Петрушин, дают однако прикурить. Один другого стоит. Сам увидишь. И теперь ты появился, Слава богу, вернее слава партии! – закончил врач – Считай я вахту политическую тебе, в этом вопросе сдал. Если что обращайся – поможем, чем можем.
Володя тоже закончил чай.
– Мне наверно надо идти представиться командиру? – он посмотрел на врача.
Тот посмотрел на часы, немного присвистнул:
– Ах, черт засиделся! Меня там электрик Камсигулов заждался – панариций резать надо, пойду тренироваться – он усмехнулся, взял со стола недописанное письмо и направился к выходу.
В дверях он видимо что-то вспомнил, повернулся к Володе, и сказал:
– К командиру сейчас бесполезно. Спит! К обеду проснется – тогда и иди! Чхартишвили отведи товарища лейтенанта в его каюту – эти слова донеслись уже издалека с трапа, ведущего наверх.
Хлопнула где-то наверху тяжелая дверь, и все затихло.
Из своей «шхеры» показался вестовой Чхартишвили.
– Вы кто по должности товарищ лейтенант?
– Замполит ваш новый – закончил пить чай Володя и поставил стакан на блюдечко – как зовут по имени.
Матрос заулыбался:
– Чхартишвили зовут все. Или просто коротко зовут швили – по нашему, по-грузински это означает сын.
– Я по имени спрашиваю?
– По имени на Родине звали Сандро, а здесь или Швили – офицеры или просто Чурка – так говорят мичмана и матросы. Я не обижаюсь – глупые они. Не любят за то, что я устроился в кают-компании. Но меня по имени никто не зовет.
– Значит Саша по нашему – резюмировал длинную речь Володя – пойдем в каюту я брошу чемодан, а заодно посмотрю, что у вас тут к чему.
Вестовой взял из рук Володи чемодан и чему-то улыбаясь, побежал вперед. Володя еле поспевал за ним по трапам.