– С сегодняшнего дня я беру под свою опеку нашу общую кают-компанию – громко сказал Володя.
Все офицеры переглянулись между собой. В кают-компании воцарилась тишина, что было слышно как у иллюминатора жужжит муха.
Доктор подошел поближе к Владимиру и сквозь зубы прошептал на ухо:
– Не заводись, а то тебе этого не простят. Механик на корабле в авторитете.
– Здесь, что зона для уголовников что ли? – так же тихо спросил доктора Володя – при чем здесь авторитеты? Есть корабельный устав, который определяет отношения между офицерами.
– Товарищи офицеры к нам прибыл замполит лейтенант Шипенок Владимир Иванович, прошу к столу – видимо чтобы как-то разрядить воцарившуюся тишину внезапно, покраснев представил Володю командир корабля.
Все офицеры стали занимать свои места за столом с интересом, поглядывая на Володю. Место Володи оказалось между механиком и командиром, сидевшим во главе стола.
Механик погасил в пепельнице сигарету, раздавил ее до самого низа, и не спеша занял свое место за столом.
– Молодой что-то перепутал наверно – вкрадчивым голосом сказал он, не приступая к трапезе – он думает, что у нас блестящие крейсера, а у нас ОВРА.
Он поднял палец вверх и громко повторил:
– ОВРА! Вы молодой человек представляете, что такое ОВРА? Что такое дикая дивизия?
Володя уже поднесший ложку с супом ко рту остановился и ответил с улыбкой:
– Раньше особенно не представлял, а теперь представляю. ОВРА – это не ВМФ – это особый вид Военно-морского флота, где простите за неприятное слово за столом, пьяным мичманам принято справлять естественные надобности за борт, где извините в кают-компанию принято приходить с грязными подворотничками на кителях – он посмотрел многозначительно на механика и артиллериста.
Артиллерист смущенно застегнул верх кителя на крючки, чтобы был не виден грязный подворотничок.
– ОВРА – это где командира и замполита принято не во что, не ставить. Это где матросы, старшины, мичмана и офицеры не приучены не то, что честь отдавать, но и даже обращать внимание на командира, замполита, старшего по званию. А если что не так, то готовы даже вступить и в драку с начальниками. Так я это понимаю?
Большинство офицеров смущенно ели, нагнувшись ближе к тарелкам, стараясь не реагировать на слова замполита. Но он видел, что его слушают очень внимательно.
– И что ты хочешь все это, то что складывалось десятилетиями за один день изменить? – насмешливо спросил Володю механик, выразительно глядя на командира. А когда замполит отвернулся, механик повертел пальцем у виска, показывая на замполита.
Командир смущенно уткнулся в тарелку, решив не реагировать.
– Товарищ командир. Скажите вы командирское слово. В конце концов вы Сан Саныч отвечаете за корабль, его боеготовность и экипаж. Пора кончать с этой полупартизанской жизнью и грязью на боевом корабле – внезапно повернулся к командиру замполит.
Наступила гробовая тишина. Даже ложки перестали стучать по тарелкам. Доктор поперхнулся и теперь начальник РТС услужливо бил его ладонью по спине.
Все офицеры подняли головы и повернулись к командиру. Командир как бы отреагировал немного, но уткнулся в свою тарелку и делал вид, что ест. Наконец увидев, что все офицеры на него смотрят и даже вестовой застыл с подносом посреди дороги к столу. Он достал из кармана грязный носовой платок, вытер рот, осмотрел еще раз внимательно всех офицеров, особенно замполита и механика, потом поднял руку, махнул ей и еле слышно выдал:
– Товарищи офицеры! Ну что вы право, как дети? Ну что нам не о чем больше поговорить право? Понятно, что на корабле бардак. И пришел новый замполит и на свежий взгляд увидел все дерьмо, что нам ранее казалось золотом. Устраним!
Он улыбнулся и продолжил есть, углубившись в тарелку.
Механик так и не понял, кого поддержал командир корабля его или замполита и продолжил есть, покачивая головой.
– Александр Александрович, а если мы запретим офицерам курить в кают-компании. У нас же есть некурящие офицеры и они заслуживают тоже уважения – начальник РТС, доктор, я почти половина – и он густо покраснел, увидев недоуменный взгляд начмеда.
Командир еще сильнее углубился в тарелку.
– Подумаем – буркнул он, увидев, что артиллерист и механик смотрят на него.
После обеда командир пригласил к себе замполита в каюту.
– Владимир Иванович вы, что меня хотите перессорить со всеми офицерами корабля? – чуть ли не плачущим голосом спросил он.
– Сан Саныч, вот вы пришли в каюту и здесь чисто. Неужели вы это не заметили? Не заметили, что вам навел порядок лично старшина 2 статьи Парамошко. Грязную постель заменил, шторы забрал в стирку. А вы говорите ОВРА, дикая дивизия. Значит можно чего-то добиться, если хочется.
Командир осмотрел свою каюту, и как бы увидел ее в первый раз, почесал голову и выдал:
– Ничего себе и полы даже чистые и раковина помыта. Ты замполит волшебник что ли?
Владимир Иванович тяжело вздохнул:
– Привыкли вы все здесь к бардаку, и даже маленький порядок кажется вам чем-то выходящим за рамки привычных понятий. Вы Сан Саныч хотите быть хорошим и для матросов и для мичманов и для офицеров. Они этим воспользовались и сели вам на шею. Нет на флоте должности хороший парень! Как говорили у нас в училище, что лучше иметь твердый шанкр, чем мягкий характер.
Командир побагровел, встал из кресла:
– Ты что себе позволяешь, сопляк. Я офицер, командир, а ты мне здесь про твердый шанкр и мягкий характер рассказываешь.
Но Владимир Иванович не испугался:
– Вот, вот так хорошо. Теперь я вижу, что на корабле есть командир корабля – он улыбнулся и сказал – давайте лучше вместе наведем порядок. Если механик и артиллерист беспробудные пьяницы, то надо ставить вопрос об их замене.
Командир махнул рукой и сел:
– Да кто их у нас заменит? Дальше чем к нам не ссылают. Хорошо, что Аляску продали, а то мы там бы обязательно служили.
– Да ладно товарищ командир – ответил удивленный сравнениями командира – даже в самом плохом месте нужно и можно жить по-человечески, и всегда помнить, что мы воинский коллектив. Иначе все труба всей службе раз нет субординации. Матросы будут морды бить нам, ниже верхней палубе.
– Тебе уже настучали – внезапно с грустью произнес командир и пояснил – начальнику РТС старшина 2 статьи Николаев дал по морде три дня назад, когда тот у него бутылку водки отобрал?
– И как вы отреагировали, узнав об этом – Владимир Иванович сел на краешек дивана и обхватил руками колено.
– А что я? – покраснел командир – я это – он закашлялся – я это …….. ну в общем сказал Николаеву, чтобы такого больше не было, а то под суд пойдет.
Командир уставился своими выцветшими глазами на замполита, как бы ища поддержки.
Владимир Иванович поморщился, шумно втянул в себя воздух и наконец спросил:
– А под суд отдать этого Николаева не попробовали? Ведь это нарушение воинской субординации, которое должно рассматриваться не как воинский проступок, а как воинское преступление. Особенно если начальник РТС был при исполнении воинских обязанностей. А я как понимаю, что был – и Владимир Иванович хитро улыбнулся.
– Да, Гроссман был дежурным по кораблю, но он немец, откуда ему нашу русскую душу понять?
– хриплым пропитым голосом сказал командир – а Николаеву осталось два месяца до ДМБ. Жалко парня. Отличный старшина. Кого поставить на строевую часть? Там же разбираться надо минимум месяц. Вот ты говоришь этого списать, этого под суд, а с кем служить будешь?
– А про влияние примера вы слышали товарищ командир. Одного спишем в дисбат, а десяток посмотрят и будут служить нормально. Безусловно будем разбираться с каждым персонально, наведем флотский порядок на корабле – почесав затылок сказал Владимир Иванович и потом обескураживающе добавил – подумайте про курение в кают-компании. И попробуйте сами бросить курить все же вредно. А пример хороший для других. Давайте начинать вместе вести здоровый образ жизни.
Командир закашлялся, и смущенно сказал:
– Я и сам давно хочу бросить, да все никак не получается. Но чувствую, что с дыхалкой стало совсем плохо. Но разве с этими вахлаками получиться? Что не день, то сюрпризы. Подумаю Владимир Иванович. Не говорю да, но и не говорю нет.
– Подумайте! – сказал Владимир – а я пока пойду, посмотрю нашу Ленинскую комнату, соберу комсомольский актив, заодно поговорю с этим Бузыком, который это самое за борт ……. Ну понимаете?
Владимир Иванович кивнул, и вышел из каюты командира. Через пару минут к командиру зашли механик и артиллерист.
– Что это за бабуина на нашу голову прислали. Явно с поддержкой сверху. Но почему именно к нам. Вон на «Вороне» или «Сыче» куда как хуже, чем у нас. Мы хоть в море можем выйти и самостоятельно вернуться сами, а этих надо за ноздрю вытягивать. И им не прислали, а нам прислали это чудо. И потом подумаешь, Бузык пописал за борт. Флот развалился. Гальюн был занят, а ему приспичило – оправдывал подчиненного механик.
– Нет, мех, это наш с тобой конец прибыл. Я давно его ждал, мне даже порой снилось, что мне пришлют такого принципиального. У меня на эсминцах знаешь, какой зам был – огонь. Ни один из здешних, не сравниться. А этого тот же взгляд. Нет, ребята все не так, все не так как надо! Мне он приказал бросить курить и я уже решил бросаю!
Механик с артиллеристом с ужасом посмотрели на командира.
– Так Саня давай тогда по сто грамм для сугреву и детонации мозгов. Обдумать все надо как следует. Все равно помирать, а выпьем немного, хуже не будет. А так не пьянки ради, а здоровья для. Заодно и решим, что с этим аспидом делать будем?
Командир вздохнул, повернулся и открыл сейф, где стояла большая квадратная бутылка из под рома, с красной надписью «Яд», там же лежало несколько засохших сушек и стояло несколько банок рыбных консервов и тушенки.
– Ладно, давайте братья по 100 грамм после обеда, пока он до нас не добрался. Энергичный гад однако. Уже пошел Бузыка разбирать на комсомольском бюро. Представляете, сегодня перед обедом пришел на корабль и уже все перевернул.