Вечерами на посиделки лейтенантов стали приходить старшие лейтенанты и капитан-лейтенанты, у которых пропала материальная база – спирт и даже желание заниматься пьянством в обеспечивающую смену, со всех трех СКР-ов, стоявших в бухте Русалки.
Хотя командир БЧ-5 ворчал про себя:
– Вот пойдем в дозор, выкину за борт этого Гуся лапчатого, посмотрим, как он поплавает в февральской водице.
– Да окстись Славик, ты чего? – успокаивал друга командир БЧ-2,3 – потом иди из-за этого заезжего фраера рубить дровишки на северах. И потом он же боксер, руководит боксерской секцией и какой-то секцией восточной борьбы. А ты на голову ниже. Как бы он тебя не выкинул. И потом матросы за ним стоят. В рот смотрят, что скажет, выполнят. Прикажет тебя выкинуть – ведь выкинут. Да и командиры в нем уже души не чают. Без него не один вопрос на наших кораблях не решается. А как он новогодние праздники провел. Все вспоминают.
Командир БЧ-5 махнув рукой, уходил. Не понимали его обиженную душу.
К историческим посиделкам друзья стали готовиться по различным тематикам, не хватало литературы. Миша Гросман выписывал у друзей интересные книги из Ленинграда, а Володя Шипенок из Белоруссии и Киева.
Морские сборники, флотские газеты теперь зачитывали до дыр, споря между собой по различным вопросам.
В очередную годовщину начала русско-японской войны Владимир Иванович предложил провести историческую конференцию в матросском клубе. Он же распределял темы для выступлений. Желающих выступить оказалось слишком много, и пришлось многие темы распределять между офицерами и даже некоторыми матросами. На конференцию пригласили даже жен офицеров и мичманов и командование бригады.
Зал маленького матросского клуба расположенного у причалов, был забит полностью. Матросский клуб название для обыкновенного большого сарая , построенного еще до войны слишком громкое. И тем не менее здесь проводились танцы матросов с поселковыми девчонками, а по субботам и воскресеньям перед танцами киномеханик крутил фильмы, на которые собиралось все население поселка Брестского. Не имея других развлечений, кроме еженедельного фильма, пришли и матросы со всех СКР-ов и жены и дети офицеров и мичманов.
Командира бригады и его заместителя по политической части посадили в президиум вместе с командирами всех трех СКР-ов.
Открыл конференцию, переживавший больше всех Шипенок. Он же и выступил с общим докладом по истории русско-японской войны. Его доклад был довольно интересен и изобиловал фактами, которые не преподавались в военно-морских училищах и которых не было в официальной прессе. Комбриг даже увлекся незаметно для себя обсуждением доклада.
Наибольшую остроту вызывали дискуссии по бою крейсера «Варяг» и сдаче небогатовских кораблей в Цусимском сражении.
– Нельзя было топить своими руками самый быстроходный крейсер эскадры – яростно доказывал всем Миша Гроссман – гибель крейсера ослабило и без того небольшую Порт-Артурскую эскадру, потерявшую при внезапном нападении японцев, выведенные из строя надолго броненосцы «Цесаревич», «Ретвизан» и крейсер «Палладу». Японцы Руднева должны были наградить минимум орденом «Восходящего солнца».
– Да нет – спорил с ним Миша Громов – крейсер в дневном бою исчерпал возможности для боя, погиб офицер, тридцать один матрос, восемьдесят шесть ранено, выведена из строя почти вся артиллерия. Нет, что не говори, но дневной бой против целой эскадры крейсеров был лебединой песней русского «Варяга».
– И что? – спрашивал с сарказмом Миша Гроссман – а если бы ночью прорвались в Порт-Артур и сберегли такой крейсер для России и дальнейших боев. Его бы восстановили за пару месяцев. А так японцы подняли его и смогли даже использовать в своих целях.
Неожиданно для себя вступил в дискуссию заместитель командира бригады по политчасти Мореньков. Он занимался в училище историей Цусимы и чувствовал себя в форме для поддержания дискуссии, Попросил слово у Шипенка, он оглядел битком набитый зал. Никогда на него так не смотрели с таким интересом и вниманием.
– Пожалуй, эта конференция, поинтереснее любой политинформации – подумал он. Никогда он не видел столько заинтересованных глаз.
– Давайте Семен Прохорович – предложил Шипенок, не понимая причину долгого раздумья, вышедшего к трибуне начальника.
Тот взмахнул головой, как бы что разгоняя мысли и начал:
– Каждой войне нужны свои герои. Это аксиома. Герои, с которых необходимо брать пример другим. Подвиг «Варяга», вышедшего на бой с целой японской эскадрой был примером для других. И царь это понял, и возвысил «Варяг» присвоив всем офицерам, кондукторам и матросам георгиевские кресты. Если героя нет, то его надо придумать и дать его людям.
В зале каждого выступающего слушали с огромным вниманием. Гремели аплодисменты.
– Руднев сумел доказать всему миру, наблюдавшим кораблям европейских стран, что силен дух русского матроса, способного пойти на самопожертвование, ради Родины своей России, ради победы. И мы сегодня здесь должны брать пример с героев «Варяга» – закончил под аплодисменты зала свое выступление замкобрига.
– Разрешите мне – внезапно попросил Шипенка Миша Гроссман и еще не получив разрешения, легко выбежал к трибуне. Начал он запальчиво, немного коверкая русские слова:
– Товарищ капитан 3 ранга вы конечно правы, что во время войны стране нужны для примера герои. Но были же, не пожалевшие себя ради победы над врагом экипажи «Стерегущего», «Страшного», «Рюрика», «Адмирала Ушакова», «Дмитрия Донского» и многих других кораблей рисковавших собственной жизнь и в своем большинстве погибших в бою. Разве это не герои товарищ капитан 3 ранга? Разве можно сравнить их подвиг с гибелью «Варяга», открывшего кингстоны не под огнем японских крейсеров, а на мирном рейде Чемульпо? Нет, вы как хотите, я не против «Варяга», я за то чтобы возвеличивать всех героев даже через века, и я против забывчивости наших начальников, дающих имена кораблям. У нас в ВМФ много кораблей с непонятными названиями типа нашего «Попугая» – «Пингвина» и в тоже время нет ни одного «Страшного» и многих других кораблей героически погибших во время той войны. Я не могу понять почему у нас на флоте крейсер «Варяг» за былые заслуги является гвардейским, а БПК «Стерегущий», подвигу которого установлен памятник в Ленинграде у станции метро Петроградская не гвардейский корабль. А «Страшный» вообще предан забвению в нашем флоте.
Комбриг повел головой в знак несогласия с выступающим, и погрозил ему пальцем. Потом обсуждали сдачу японцам трех броненосцев под командованием адмирала Небогатова в плен японским кораблям. И опять была очень жаркая дискуссия, надо было топить корабли или поднимать белый флаг. В дискуссию вступили даже матросы, отстаивая свое понимание событий произошедших почти 70 лет назад событий.
Закончилась конференция уже после ужина. Матросы выходили из клуба, споря об услышанном между собой.
– Владимир Иванович мне очень не понравилось выступление Гроссмана оспаривающего установленные государством и партией события русско-японской войны – заявил комбриг – почему никто не выступил с анализом работы Владимира Ильича Ленина о русско-японской войне? Вы читали Ленина по этому поводу? А это главное на, что должен был обратить внимание всех офицер политработник.
– Конечно, читал – ответил Шипенок – но мне нужна была интересная дискуссия.
– Запомните лейтенант, что устаревший морально русский флот проиграл войну более современному японскому флоту – отчитывал Шипенка Мореньков – вы больше читайте Ленина и не надо будет что-то выдумывать.
– Нам очень хотелось сделать конференцию интересной для всех, а без дискуссии этого сделать было невозможно. Нас учили в училище, что надо заинтересовать слушающих на конференции, предложив им на выбор несколько решений и путем дискуссии выбрав наиболее правильное. Поэтому мы сыграли с офицерами в такой театр. Извините, если получилось не так. Но Владимир Ильич Ленин обсуждению не подлежит. Поэтому мы его не стали затрагивать.
Мореньков вздохнул, и посмотрел на комбрига, стоявшего рядом.
Тот поднял голову и отчетливо сказал:
– Ставлю вам на вид Шипенок за неподготовленность мероприятия, на первый раз, а с Гроссманом надо поговорить на парткоме замкомбрига. Гнилые у него утверждения и за это он должен ответить. Считаю, что это мероприятие вредным и слабо подготовленным и за него вы заслуживаете лично отрицательной оценки.
Шипенок покраснел:
– Если кто виноват, так это только я. Меня надо вызывать на партком. Я так организовал конференцию, и попросил старшего лейтенанта Гроссмана выступить с мнением противоположным официальному, мне казалось, что будет интереснее, если устроить диспут. Не будет во всяком случае походить на надоевшие всем политические занятия по заезженным темам.
Теперь побагровел комбриг. Его и без того красное от пьянства лицо, покрылось пунцовостью:
– Мальчишка, он думал. Думает за всех нас всех партия, и только она имеет право думать и решать, что и как.
И тут Буркова понесло. Его ненависть к этому непонятному лейтенанту выплеснулась наружу.
Пропитый организм комбрига требовал возлияния, а здесь этот мальчишка над ним измывается, как хочет.
– Вы и так здесь столько наделали, что после вас годами будем восстанавливать, то, что вы уже разрушили на бригаде. Офицеры жалуются на вас, не хотят служить с вами. А вы здесь неподготовленные конференции устраиваете.
– Товарищ капитан 1 ранга, а что я здесь разрушил? – глаза Шипенка сузились, а на щеках заходили желваки – повальное и круглосуточное пьянство на кораблях? Это то, что вы хотите восстановить? Капитан-лейтенант Анисимов выпал за борт с «Пеликана» и утонул в пьяном виде. Это надо восстанавливать? Содержание кораблей такое, что при ресурсе в двадцать пять лет с двумя капремонтами и двумя средними, корабли не выживали из-за плохого содержания и пол срока. Это надо вернуть. В машину на «Сыче» было не спуститься – извините насрано и мочей пахло. Это надо восстанавливать? Боевой подготовки как таковой не было совсем, стрельбы фи