Зам потянулся к микрофону громкоговорящей связи, щелкнул кнопкой вызова ходовой рубки на пульте:
– Федюнин, вахтенный офицер – каюта командира корабля – собери-ка командиров боевых частей и их замполитов в кают-компанию офицеров.
– Есть собрать командиров боевых частей и их замполитов в кают-компании офицеров – раздался спокойный голос вахтенного офицера старшего лейтенанта Федюнина.
Командир представил себе старшего лейтенанта Федюнина в синей тропической форме с кортиком на левом боку синей пилотке с козырьком, дающего команды по кораблю с сосредоточенным лицом – хороший офицер, грамотный, спокойный, года через два можно отправлять старпомом на БПК (большой противолодочный корабль) или эсминец.
– Командирам боевых частей, заместителям командиров боевых частей по политической части прибыть в салон кают-компании офицеров – раздался по корабельной трансляции спокойный голос старшего лейтенанта Федюнина.
Командир представил, как командиры боевых частей чертыхаясь вылезают из своих коек, влезают в тапки с дырками, именуемые снабженцами в их документах, как тапки подводника, натягивают синие брюки и желтые рубашки и чертыхаясь бредут в салон кают-компании.
– Адмиральский час на флоте никто не отменял, но обстоятельства требуют срочных решений – подумал командир – голова хорошо, а несколько – вообще завал будет.
– Ну что командир пойдем? – спросил, вставая из объятий тесного дивана Замполит.
Командир взял записную книжку и кожаную папку с телеграммой ЗАС, об увольнении матросов и продлении боевой службы, лежавшие на письменном столе, и молча пошел впереди замполита в кают-компанию офицеров.
Из камбуза при салоне флагмана при хлопке двери каюты командира, испуганно выглянул командирский вестовой, читавший книгу, сидя на ящике из под соков.
– Коля стакан холодного сока в салон кают-компании – скомандовал командир.
– Два стакана – добавил замполит – мне, лучше ананасового сока.
Они прошли по поперечному коридору 2-ой палубы и вошли в предбанник кают-компании.
Сверкающей, как огонь медью сверкнула в свете люминесцентных ламп закладная доска авианосца.
– «Тяжелый авианосец «Брест» создан Советским народом для обеспечения безопасности и защиты государственных интересов Союза Советских Социалистических Республик. Ленинград – Николаев» – командир бросил взгляд на сверкающую медью закладную доску.
Он любил смотреть на нее, когда шел в кают-компанию офицеров. Хорошо сказано и красиво исполнено.
– Для защиты государственных интересов – повторил командир.
Проходя мимо, потрогал рукой шершавую поверхность доски, как бы прося защиты от всех проблем. От доски повеяло холодом тяжелой латуни.
– Прорвемся несмотря ни на что, а что делать? – подумал он.
В салоне кают-компании уже собрались командиры боевых частей и замполиты.
– Товарищи офицеры, – скомандовал помощник командира корабля капитан 3 ранга Леша Коноваленко высокий худощавый сухопарый брюнет с глубоко посаженными карими глазами.
Все офицеры вскочили с диванов и приняли стойку смирно.
– Товарищи офицеры – вернул командир из в прежнее состояние и обвел глазами, собравшихся. Командиры боевых частей сели компактно за одним столом, заместители сидели отдельно своей компанией за своим столом.
Замполит прошел за командиром в кают-компанию и уселся отдельно от всех за белый рояль согнав с крутящегося стула военного дирижера Андрюшу Осиповича. Зам любил сидеть именно за роялем.
– Олег Николаевич сбацайте, что-нибудь такое веселое для подъема настроения – предложил начальник химической службы капитан-лейтенант Сергей Огнинский – а то вроде как на похороны собрались?
– Я вам сейчас сбацаю, чтобы веселее было. У вас есть повод для веселья начхим? – внезапно взъелся командир авианосца, и волосы на затылке сразу взъерошились.
Начхим сразу нахохлился и затих, вжав голову.
В кают-компании сразу воцарилась тишина, и лишь люминесцентные лампы в витражах с видами Брестской крепости весело потрескивали пускателями.
Из закрытой двери биллиардной внезапно донеслись стуки ударов шаров и веселый смех офицеров.
– Помощник командира, что у вас тут за бардак на совещании? Здесь мы решаем проблемы, а там шары катают и хохочут, что впору всем нам идти к ним и извиняться, за то что мы им мешаем им шары гонять.
Высокорослый помощник командира Леша Коноваленко виновато повел плечами, и вскочив с дивана бросился в биллиардную. Оттуда послышались разговоры на повышенных тонах, затем дверь открылась и несколько лейтенантов быстро проскочили в коридор как нашкодившие коты.
Довольный собой помощник подошел к командиру:
– Товарищ командир порядок наведен. Они обещали играть тихо, но я их попросил прекратить игру. Извините – виноват – недосмотрел и не подумал! Затем он обвел глазами собравшихся, и доложил командиру корабля – Товарищ командир командиры боевых частей и замполиты по вашему приказанию собраны все.
Черные спокойные глаза помощника командира сверху смотрели на низкорослого командира (помощник был на целую голову выше командира) и лишь смешливые искорки пробегали в них, однако не давая повода усомниться в искренности слов.
– Садись Леша. Ну что друзья-товарищи, помощники – командир сверху осмотрел собравшихся – приплыли, наконец. Дождались! Пришел долгожданный приказ о демобилизации – командир убедительно потряс полученной телеграммой ЗАС – приказано в течение месяца провести увольнение в запас наших годков. Хочу послушать Вас, кто будет у вас на вахтах стоять и службу нести эти три месяца после 1 июля? Хочу услышать ваши соображения. Вот в телеграмме написано, что через месяц нам пришлют на корабле в Индийский океан выпускников учебных отрядов Тихоокеанского флота около 100 человек и более 100 матросов подготовленных по 2-ому виду, то есть никак не подготовленных – прямо с гражданки.
– Товарищ командир разрешите? – поднялся командир БЧ-7 высокий, и стройный капитан 3 ранга Муравьев – У меня увольняемых в запас почти четверть всех матросов – так нас комплектовали, когда мы из Севастополя уходили, вот и пришло время нам расплачиваться за этот перекос в нашем комплектовании. Да и в БЧ-4 тоже самое, кто у нас с Асланбековым, останется на вахтах? – он посмотрел в сторону командира БЧ-4, сидевшего на соседнем диване, и что-то ожесточенно рисовавшего в своем блокноте.
Командир БЧ-4 капитан-лейтенант Мансур Асланбеков при упоминании о нем, лишь стрельнул черными глазами в сторону командира корабля, но ничего не сказал.
– О чем они думали на эскадре и на флоте, когда нас отправляли на боевую службу в Индийский океан? Мы же докладывали по команде, писали рапорта вам и своим флагманским этой проблеме. Нельзя было перезакладываться на один месяц. А сейчас что «Смоленск» задержался на Северах – вот мы за него пашем и заодно решаем все свои проблемы через одно место. Молодые матросы конечно проблемы не решат. Их готовить надо минимум несколько месяцев, что бы заступили самостоятельно на вахты, а тех кто придет по второму виду их будет половина так вообще раньше полгода и не поставишь. Доклад закончен – командир БЧ-7 махнул рукой сел.
– Командир БЧ-4, а что вы об этом думаете и как решать планируете у себя проблему? – спросил командир командира БЧ-4.
Капитан-лейтенант Асланбеков встал, одернул желтую рубашку, и с небольшим кавказским акцентов произнес:
– Я предлагаю вернуть корабль с боевой службы. Мы будем небоеготовы и не сможем выполнять боевые задачи, поставленные перед нами командованием, если убрать сразу почти четверть подготовленных старшин и самых лучших специалистов. А если воевать придется? Надо командиру эскадры говорить правду. Мы не готовы исполнять задачи боевой службы при таком раскладе! У меня половина сигнальщиков должна уйти и телефонистов ЗАС. На вахты придется ставить молодых, а они в таком объеме не готовы нести вахты. Я говорю не о тех кто придет завтра их вообще нельзя будет допускать до специальных вахт до возвращения с боевой службы. А если ставить на вахты старослужащих, а молодых использовать только на приборках и корабельных работах – завтра замполит будет кричать – годковщина!
– Буду кричать и не только кричать – подтвердил радостно замполит – и еще привлеку вас Мансур Умарханович к партийной ответственности.
Асланбеков не обратив внимания, на выпад замполита продолжал:
– Я думаю о тех, кто у меня сегодня останется. А останутся молодые матросы – ну основной состав год – полтора и немного двухгодичников, два с половиной редкость. С ними я никакие задачи не выполню! Корабль без связи останется. Я предлагаю вернуться в Союз, подготовить моряков и продолжить.
Асланбеков что-то сказал еще про себя видимо в адрес замполита и сел.
– Механик, как у вас? Вы меня больше всех беспокоите. Не оставите корабль без хода? – обратился командир к сидевшему немного в стороне командиру БЧ-5.
Начальник химической службы Сергей Огнинский дал легкое напутствие главному механику:
– Давай мех удиви нас своим неординарным решением. Может вообще машины закроем до возвращения с боевой, а всех механиков посадим вдоль главных валов педали крутить?
Механик покрутился на месте, как жук, которого вытащили из под камня под взглядами всех обратившихся сразу к нему и посмотрел на химика, как на «врага народа»:
– А что механик, Чуть что, и сразу механик. Пассажиры вы все тут! Особенно ты химик, вахты не стоишь, спишь целыми днями в каюте. Противогазы выдал и все. Он хуже замполитов – извините товарищ командир.
Замполит сразу взъерепенился и даже привстал:
– Вы что командир БЧ-5 политикой партии недовольны? Чем вам политработники жить уже мешают? Вы у меня смотрите, а то сразу на парткомиссию и на берег спишем без партбилета. Давно по вам парткомиссия плачет.
Механик подтянулся, тоже привстал:
– Олег Николаевич извините, ради Бога не хотел вас оскорбить и обидеть. Так вырвалось у старого дурака. Химик – засранец – подгадил, бубнит здесь всякую чушь под руку.