Приземлившийся на палубу летчик тер между ногами рукой, а затем отбросил шлем, и стало видно, что это Миша Золотаревский, значит в море выкинуло Олега Кенарчука. За ним уже полетел спасательный вертолет.
Золотаревского уложили на носилки и понесли в санчасть, где его встретил Игорь Муратов.
Адмирал, полковник Елкин, руководитель полетов Мухин прибежали в санчасть узнать обстоятельства катапультирования.
– Миша в чем дело? – кричал руководитель испытаний от КБ Михаил Иванович Якошвили.
– Так товарищи начальники, все свободны – закрыл перед носом начальников дверь Игорь Муратов – разберемся, тогда сможете побеседовать, а пока его не обследуем никаких разговоров.
Командир корабля пожал плечами и поддержал доктора.
Из севшего на палубу спасательного вертолета спрыгнул Олег Кенарчук, завернутый в одеяло. Зубы его стучали:
– Костюм ВМСК затек, не успел закрыть клапана.
– Олег, а как тебе система катапультирования, Миша представляешь себе, на палубу даже приземлился, ноги не замочил – бежал вслед за испытателем, конструктор катапульт.
– Плохая система – безапелляционно заявил Олег, укутываясь плотнее в одеяло.
– Почему, плохая? – опешил, спросивший Олега, конструктор.
– Потому, что как еврей так на палубу, а как хохол, так в воду – усмехнулся Олег и пошел вслед за Игорем Муратовым в санчасть.
В ходовой рубке царило молчание. Командир нервно ходил из одного конца в другой.
– Командир поворачивай в базу, все равно выход сорвался, более здесь, делать сегодня нечего – приказал адмирал.
– Да я думаю, Александр Сулович, почему на одиночных взлетали нормально, а на спарке не смогли? Скорость была вроде одинаковая для взлета, ученые чего-то не учли?
– Да нет, расчеты сделаны нормально, проверены, раз пять – вмешался в разговор Якошвили.
– Да у него сразу переднее колесо не поднялось вверх. В этом вся проблема – сказал куривший в стороне руководитель полетов Мухин – я сразу понял, что не взлетит. Но ведь все в один момент. И если бы они на палубе катапультировались, то их размазало бы о надстройку.
– Могло размазать о спонсон, если бы накрыло – сказал задумчиво адмирал.
– Кстати, а почему их не катапультировало сразу при сходе с полетной палубы, а лишь от воды?
– задумчиво спросил командир – ведь у них должна была включена система автоматического катапультирования.
– Да, Кенарчук отключил автоматическое катапультирование уже на второй площадке. У испытателей закон – тянуть самолет до последнего – подтвердил сомнения командира Мухин – аппаратура объективного контроля подтвердила это.
– Тогда, как же они катапультировались? – спросил озадаченный адмирал.
– Золотаревский дернул, когда они летели вниз, а система такая, что катапультирует обоих, причем в разные стороны. Первого влево, а второго вверх.
– Умная система, однако – снял фуражку адмирал.
– А вы слышали товарищ адмирал, что Кенарчук сказал про систему, когда прибыл на корабль? – вылез откуда-то сзади заместитель командир корабля.
– Да слышал Олег Николаевич. Весь корабль об этом радостно говорит – с досадой ответил адмирал.
Летчиков-испытателей увезли в госпиталь, испытательные бригады уехали в Феодосию и в Москву. На авианосце наступило относительное затишье.
Авианосец встал на длительную стоянку в базу, а испытания на время были приостановлены. Довольные офицеры, бегали почти каждый день домой, а утром опять уходили на полеты в Уссурийский залив. Отрабатывались полеты авиаполка, а довольные ракетчики отрабатывали по самолетам свои системы наведения.
Молодые летчики отрабатывали бомбометания по бурунной мишени, ведение воздушного боя и несмотря на запреты руководства старались сесть с проскальзыванием, за что получали нагоняй от командира полка и командиров эскадрилий.
А потом, собираясь в каюте, рассказывали о своих впечатлениях от необычной посадки.
– Нам воевать на этих самолетах и мы как никто должны знать все его возможности – горячился Балуевский.
Старшие товарищи старались их сдержать, но внутренне понимали и Осипенко несколько раз тоже садился с проскальзыванием, несмотря на осуждающие взгляды командира полка.
Пришел приказ готовить корабль к боевой службе во Вьетнам. Начались погрузки, получение имущества и вооружения, обычная для этого случая беготня.
Офицеры тоже запасались, кто, чем может. Мансур Асланбеков взял с собой несколько ящиков пепси-колы, Сергей Огнинский взял с собой ящик хорошего грузинского вина, Кузьма Гусаченко нарезал каких-то палочек в тайге и набрал теннисных мячиков, доктор набирал банки с витаминами, а помощник по снабжению грузился соками, Василий Васильевич Муравьев взял с собой на боевую службу полное собрание сочинений Сергея Есенина:
– Так времени нет, а там изучу все что можно и даже выучу наизусть.
Каждый чем-то запасался. Перед выходом на боевую службу выдали три получки семьям, заставили написать завещания, кому выдавать зарплаты в случае чего … Но об этом случае никто думать не хотел.
Доктор каждый день делал какие-то прививки.
– Игорек ну хватит, чего там отметь у себя и довольно – просил Сергей Огнинский.
– Нет, Серега, ты заболеешь какой-нибудь лихорадкой, а я потом отвечай почему. Лучше живи без болезней. Подумаешь всего тринадцать прививок – не понимал друга Игорь.
– Целых тринадцать, тебе это число ничего не говорит? А себе-то ты делаешь? – спрашивал недовольный Сергей.
– А как же конечно делаю – убеждал Сергея Игорь.
Штурман корабля Вальтер Фоншеллер сам ходил за доктором и просил ему сделать все прививки и даже больше, чем положено, на всякий случай:
– Ну, сделай мне прививку от …. Ну вот, от этой болезни – зачитывал он название болезни из записной книжки.
– Зачем? Во Вьетнаме этой болезни нет.
– Ну, на всякий случай, а то вдруг появиться.
– Валя иди, гуляй отсюда, не отнимай времени – зверел доктор.
Перед самым выходом все сдали в партучет эскадры партийные и комсомольские билеты на хранение.
– Как будто уходим на разведку во время войны в тыл врага – ворчал Василий Васильевич.
– Да не все ли равно? – равнодушно говорил Мансур Асланбеков, – если не вернут, я даже не обижусь.
А беспартийный Кузьма Гусаченко только улыбался, тоже мне заботы.
За пару недель до выхода на боевую службу командир подводной лодки «Касатка» с Камчатки, которую выделили в сопровождение «Бреста», привел на так называемое воинское сплачивание, на «Брест» командиров боевых частей подводной лодки.
Командир БЧ-5 «Бреста» капитан 2 ранга Пономарев очень удивился, когда в каюту к нему вошел капитан 3 ранга с механическими погонами и звездой Героя Советского Союза на стареньком кителе.
– Ты это откуда такой красивый нарисовался? – удивился механик с «Бреста».
– Я с «Касатки» – радостно ответил Герой и достал из рукава кителя бутылку спирта – давай мех определимся, какими ходами нам лучше всего ходить, чтобы лучше держать место в ордере.
– Давай – ответил авианосный «дед» и стал доставать из сейфа закуску.
Через час все командиры боевых частей авианосца и подводной лодки собрались в каюте у «деда».
– За нас, за подводников! – неслись тосты из каюты.
Наконец за подводниками, когда все были уже в изрядном подпитии, пришел их командир тоже со Звездой Героя:
– Как прошло боевое сплачивание? Все вопросы обговорили и решили? Мы с командиром «Бреста» тоже все неясные вопросы решили.
– Так точно сплотились, товарищ командир, Боевое сплачивание прошло на высшем уровне – ответил, покачиваясь и улыбаясь, командир БЧ-5 подводной лодки.
Остальные только кивали головами.
Перед отходом на боевую службу, внезапно был введен ограниченный контингент Советских войск в республику Афганистан. Об этом узнали из информационного сообщения замполита. Утром замполит в связи с плохой погодой построил весь экипаж в ангаре. Приняв доклад дежурного по кораблю он стал оглядывать ангар. Все стояли и ничего не понимали. Наконец его взгляд остановился на пожарной машине «Сильвани» гордости боевой части шесть. Когда у командира БЧ-6 или заместителя командира по авиации было хорошее настроение – они катались на этой машине по полетной палубе. Весьма легкая в управлении, она доставляла истинное удовольствие.
– Товарищ полковник, дайте команду подогнать сюда эту машину – заместитель показал, на стоявшую в самом углу ангара красную машину.
– Есть товарищ капитан 2 ранга – ответил полковник Марчук, заместитель командира корабля по авиации – сейчас подгонят.
Пока искали шофера, потом искали ключи от машины экипаж стоял в строю.
– Чего это заму понадобилась пожарная машина и чего ради, он нацепил портупею? Как будто дежурным по кораблю заступать собрался – показал Сергей Огнинский офицерам.
Действительно, из под кителя замполита выглядывала портупея.
Василий Васильевич пожал плечами и предположил:
– Связистов наверно будут расстреливать на юте. Опять наверно телеграмму задержали.
Мансур Асланбеков – командир боевой части связи обиделся:
– Ничего мы не задерживали. Может, вы цель какую-то пропустили?
В этот момент подогнали машину и замполит по лестнице полез наверх.
– Сейчас речь говорить будет, прямо, как Ленин с броневика – предположил Огнинский.
– Товарищи офицеры, мичманы, старшины и матросы хочу вас обрадовать и поздравить, что наши войска вошли в нашу республику Афганистан, по просьбе их руководства – заместитель сделал паузу и затем продолжил, достав пистолет из кобуры – трусов и паникеров буду расстреливать вот этой самой рукой на юте. Скоро мы идем на боевую службу и будем поддерживать наши войска со стороны Индийского океана.
Он еще помолчал немного и продолжил далее:
– Митинг, посвященный знаменательному событию – вводу наших войск в нашу республику Афганистан, объявляю открытым.
Видимо заранее подготовленный оркестр сыграл гимн Советского Союза. Офицеры стояли, приложив руки к козырьку фуражек, а матросы приняли стойку смирно.