– Ветер порывами усилился до 25 метров в секунду – прошел доклад из метеопоста.
– Черт только бы дождаться командира – прошептал начхим Огнинский.
Даже ребенку было понятно, насколько опасно такому кораблю оставаться в узкой бухте.
– Ну, вы что там заснули? Пора спускать баркас. Снимаемся! – раздался сквозь ветер по громкоговорящей связи, голос помощника командира Леши Коноваленко.
– Леша мы не снимаемся! Ждем на борт командира. Пар от маневровых отвели – проинформировал помощника командира корабля Муравьев – Будь готов к отдаче якорей, бридель, скорее всего, скоро порвет – оторвался от своих дум Муравьев.
Леша крепко и смачно выругался, и все находившиеся в ходовой рубке узнали, что он думает о великих флотоводцах, готовых ради собственных амбиций, угробить корабль.
– Мансур передай буксиру – одерживать нашу корму и максимально не давать ходить ей в стороны.
С эскадры передали, что машина за командиром корабля отправлена, а ПСК готовиться к доставке командира на борт «Бреста».
Командиры боевых частей не уходили с ходовой рубки, но старались и не мешать Муравьеву. Все переживали по своему, происходящее на корабле и вокруг него.
Через полчаса порвало бридель.
Из носовых швартовых устройств раздался спокойный голос помощника командира:
– Порвало бридель, отдаю оба якоря.
Корабль вместе с упирающимся буксиром, понесло прямо на пляж Тинкан, до которого было несколько сотен метров. Затем корабль резко дернуло, и он остановился практически на месте, развернувшись против ветра.
Леша Коноваленко осипшим голосом заорал:
– Отданы оба якоря. Якоря забрали. Слава Богу, что теперь не придется спускать баркас, для заводки проводника на бочку. Давайте скорее, а то боюсь, что якоря долго не выдержат, тогда точно нас выкинет на Тинкан.
Подполковник Марчук, стоявший рядом с замполитом, даже ахнул:
– Что теперь будет? Может выходить поскорее в море. Ведь выкинет на берег!
– Выйти всегда успеем. Командира ждем! – спокойным голосом ответил ему Муравьев – вахтенный офицер дайте команду – Корабль к плаванию в штормовых условиях приготовить. Офицерам проверить крепления имущества на боевых постах и в подведомственных помещениях, по штормовому.
Вахтенный офицер тут же отрепетовал команду по громкоговорящей связи.
– Механик ты готов дать сразу ход, если порвет якорьцепи?
Командир БЧ-5 подошел к громкоговорящей связи, связался с ПЭЖем – с командиром дивизиона движения и коротко рассказал сложившуюся обстановку. Тот заверил его, что ход дадут сразу, как только получат команду с ходовой рубки.
В этот момент сигнальщики доложили, что из бухты Абрек вышел ПСК курсом на корабль.
– Только бы продержаться до прихода командира корабля – сжал кулаки, проговорил в полголоса Муравьев.
– Оторвало проставку от правого борта и понесло на Тинкан – доложил вахтенный офицер у трапа.
С ходовой рубки было хорошо видно, как проставка, подгоняемая ветром и захлестываемая волнами, понеслась к берегу, и минут через 10, ее выкинуло на отмель. Она накренилась и волну перекатывались через нее, загоняя ее все больше и больше на берег.
– Ну, все теперь командиру надо подходить только к борту. Приготовить правый трап, фалрепных на трап – скомандовал в рубку дежурного капитан 3 ранга Муравьев.
– «Брест» доложите, что у вас там твориться. Где капитан 1 ранга Доскаль – запросил по связи оперативный дежурный – Вам срочно надо сниматься и уходить в море штормовать – это приказ командира эскадры.
– Снимаемся и уходим в море, только примем на борт командира авианосца – доложил по связи Муравьев.
В штурманской рубке командиры боевых частей обсуждали случившееся.
– Да просто «Учитель» струсил – горячился командир БЧ-3.
– Кто его знает, может у него после болезни, расстройство головы произошло и мозги не варят? – пытался оправдать руководство, более степенный, командир БЧ-5 капитан 2 ранга Пономарев.
– Настоящий подводник – презрительно бросил командир БЧ-2 – привык если качать начинает сразу в койку.
– Ну, ребята, вы уж тут давайте боритесь с непогодой и обстоятельствами, а я пошел в низы матросов успокаивать и политической работой заниматься – хлопнул дверью ходовой рубки замполит.
ПСК медленно приближался к авианосцу. Все командиры боевых частей высыпали на правый борт, наблюдая за происходящим. Сигнальщики с борта прожекторами осветили ПСК. Было хорошо видно, как Жженов вышел к борту ПСК и открыл переходные створки левого борта, находясь в готовности перепрыгнуть на трап авианосца. Волны заливали ПСК, но он упорно подходил к борту, стараясь поймать момент. Его могло волной разбить о борт авианосца, и он мог всей своей массой разбить трап.
ПСК подбрасывало, то выше трапа, то он проваливался куда-то вниз. У Жженова замирало сердце, когда ПСК волна поднимало у борта и бросало в нескольких метрах от трапа. Улучшив момент, когда трап авианосца и борт ПСК сравнялись по высоте, Жженов шагнул на трап. Оба фалрепных матроса вцепились в него обеими руками. И в это время порвало левый якорь корабля, корабль начало резко разворачивать, и ПСК ударил всем своим левым бортом по трапу снизу. Трап резко взлетел вверх, и Жженов чуть не упал в воду, больно стукнувшись головой и рукой о металлические конструкции корабля. Если не вцепившиеся в него фалрепные матросы, то он наверно упал бы в воду между кораблем и ПСК или разбил себе голову.
Бывшие на правом трапе матросы и офицеры, силой втащили его на площадку трапа, подняли на ноги и стали отряхивать.
Раздались три звонка, информирующие экипаж, что командир снова на корабле!
Еще весь мокрый, придерживая правой рукой левую, командир закричал дежурному по кораблю:
– Передай на ходовой – выбирать правый якорь и дать малый ход на выход из бухты. Трап убрать!
Дежурный по кораблю побежал в рубку дежурного передавать приказание командира, а командир через две ступеньки, запрыгал хромая в ходовую рубку, оставляя после себя мокрые следы на трапах.
Дежурный передал в ходовую рубку приказания командира, и Муравьев, четко начал выполнять полученные от командира приказания.
– Механики – малый вперед, начать выборку правого якоря.
Механики сразу отрепетовали приказание звонками машинных телеграфов, и командир БЧ-5 резко хлопнув тяжелой дверью, убежал в ПЭЖ.
– Якорь пошел, якорь встал – доносились из носовых швартовых устройств доклады помощника командира – якорь чист, якорь в клюзе.
– Ну, поехали – прошептал начхим, спрятавшись за шторкой – Теперь бы, выйти из бухты.
Было видно, как корабль опять понесло на отмель, и даже стало разворачивать носом к берегу. Это было уже опасно.
Командир весь мокрый ворвался в ходовую рубку.
– Корабль не слушается руля – доложил рулевой старшина 2 статьи Петров, и к нему сразу подбежал командир БЧ-1 Вальтер Фоншеллер и стал что-то говорить на ухо. Потихоньку нос стал уходить с опасного курса.
– Средний вперед, руль 165 градусов – скомандовал командир авианосца, усаживаясь в свое кресло.
– Врача с перевязочными материалами в ходовую рубку – внезапно скомандовал Муравьев, увидев, что с рукава шинели командира капает на чистый линолеум кровь.
Машинные телеграфы дзинькнули, и отработали «Средний вперед», и нос корабля потихоньку стал выходить в сторону выхода из бухты. Сильная волна стала бить в нос, сбивая его с курса, и рулевой помогал себе второй рукой удерживать корабль в нужном направлении.
Начмед, бывший в ходовой рубке, подскочил к командиру корабля, и стал помогать снимать мокрую шинель. С шинели лилась вода и на линолеуме смешивалась с командирской кровью.
– Игорь отстань не до тебя. Выйдем, потом посмотришь – отмахивался командир, от начмеда.
В тяжелой обстановке командир, как правило называл своих первых помощников командиров боевых частей просто по именам.
– Товарищ командир, только шинель снимем и посмотрим немного – настаивал начмед, стягивая с командира мокрую шинель.
– Товарищ командир, предлагаю курс 175 градусов, – внезапно, предложил Вальтер Фоншеллер.
– Штурман, это же опасно – почти, на Путятин. Там скалы и отмель – засомневался командир, сняв наконец с себя шинель. Под шинелью темно-синий китель в районе локтя весь пропитался кровью, от чего стал каким-то фиолетовым.
– Ничего товарищ командир, зато там под прикрытием острова, нам легче будет удержаться против ветра и выйти из залива в море.
– Курс 175 градусов – скомандовал командир, рулевому и вахтенному офицеру.
Игорь Муратов с помощью начхима стал снимать с командира китель, тот старался снимать, не отрываясь от управления кораблем. Мокрый китель полетел в угол и все увидели, что на голубой мокрой нательной рубахе большое пятно крови в районе локтя. Командир опять отмахнулся от усилий врача, снять с него рубаху:
– Игорь ты чего – здесь же не стриптизхолл, а ходовая рубка авианосца.
– Ничего товарищ командир мы сейчас вас перевяжем, и все будет нормально, и даже не помешаем вам управлять кораблем.
Рядом уже расположился на столике заместителя по авиации, врач-хирург лейтенант Саша Свиридюк с перевязочными средствами и какими-то мазями и склянками.
– Вестового в ходовую рубку с горячим чаем и сухим бельем! – скомандовал Муравьев и начхим улетел вниз по трапу выполнять приказание.
Вахтенный офицер и рулевой отрепетовали полученную команду. Буксир упирался в борт и старался развернуть корабль в сторону фарватера.
– Мансур, передай на буксир, что мы благодарим его за обеспечение, дальше будем выбираться сами. Он теперь только мешает – скомандовал командир.
– Есть, отпустить буксир с благодарностью, товарищ командир – отрепетовал командир БЧ-4.
Корабль медленно приближался к острову Путятину. Уже без бинокля были видны буруны волн, бьющиеся об отмель.
– Предлагаю лево руля – курс 135, – предложил Вальтер Фоншеллер, и тихо добавил – через минуту будет поздно.