Корник позвонил в колокольчик, и расторопный слуга внёс в кабинет и, подвинув блюдо с остатками курицы, водрузил на стол ларец. Небольшой, но тяжелый, гномьей работы, украшенный литыми стеблями дикого шиповника. Наместник открыл крышку, и из ларца вырвалось сияние лаорита.
– Кажется, об этом вы договаривались с дикарями из Леса? Такова цена вступления в Совет магов Веланта?
Глаза Суур-Тада алчно заблестели, и он протянул руку к камням. Аллис Корник захлопнул крышку, почти прищемив толстые пальцы волшебника.
– Не спешите. Вам ещё предстоит заслужить моё доверие, – наместник обращался больше к Тарис, чем к магу. – По возвращении в Веладу вы найдёте подходящих людей, наладите необходимые связи. Назовёте мне имена волшебников, готовых поддержать интересы Эдана. Уверен, вы прекрасно справитесь. И вот тогда мы поговорим об оплате.
Корник потянулся к своему недопитому бокалу, но заметил на нём жирные отпечатки и взял с подноса чистый.
– Мы уладили наши разногласия? – уточнил он.
Тарис отвела взгляд, внезапно заинтересовавшись резной картой Эдана за спиной наместника. Суур-Тад растерянно замер, ожидая её поддержки.
– Ах да! – нарушил затянувшуюся паузу Аллис Корник. – Конечно же! Я совсем забыл отдать вам аванс!
Он швырнул магу чёрный бархатный мешочек. Суур-Тад неуклюже поймал его, пожонглировал с руки на руку – и всё же уронил. Бечёвка развязалась, и лаорит рассыпался по полу, смешавшись с осколками разбитого бокала. Маг приподнял подол мантии и грузно опустился на колени, сгребая в ладонь драгоценные капли. Тарис чуть-чуть подвинулась, чтобы ему было удобнее собирать. Наместник терпеливо ждал, пока Суур-Тад закончит. Наконец, маг встал, побагровев уже как знамя Веланта. Он уселся на стул, хрипло дыша, и Тарис услужливо подала ему вино.
– Я отдал вам только малую часть привезённого эльфами лаорита, – наместник похлопал ладонью по крышке ларца. – И как я уже сказал, получите ли вы остальное, теперь зависит от вас.
– Соглашайся, – прочёл Суур-Тад по губам волшебницы разума.
И маг, отдышавшись, отсалютовал наместнику наполненным бокалом. Чёрный пёс в золотом ошейнике сыто зевнул и положил морду на лапы.
Глава 14. Учитель и ученик
Глава 14. Учитель и ученик
Прошло уже полтора месяца после встречи с наместником, а девчонка-полуэльф всё никак не выходила у Ведарды из головы. Встреча с ней застала его врасплох, и некромант едва не выдал себя. Хорошо, что Хассо быстро сориентировался и увёл его с лестницы прежде, чем кто-то заподозрил неладное.
Убедившись, что рядом никого нет, старый маг достал медальон и открыл его. Без сомнений, женщина на портрете – Марен. Пожалуй, немного старше, чем он помнил, – в каштановых волосах блестели седые пряди, а карие глаза смотрели непривычно серьёзно, но это была она.
Когда Ведарда начал восстанавливать силу, первым в его память вернулось лицо Марен. Испуганное, но полное отчаянной решимости. Странно ожидать такое от взбалмошной девчонки.
Марен была из тех молодых энтузиастов, которые только что окончили Академию и стремились нести добро в этот мир. Помогать взращивать волшебные деревья или лечить бродячих котят – ей казалось решительно без разницы. По мнению некроманта, Марен тратила недюжинные способности мага разума на вещи в высшей степени незначительные. Она бы с лёгкостью могла управлять и подчинять, если б захотела. Но вместо этого девушка вызвалась проводить с их группой ритуал жизни в эльфийском Лесу. Это была обычная практика: некроманты вливали энергию в деревья-лаори, а маги разума помогали им поддерживать концентрацию сознания, необходимую для такого сложного процесса. Подготовка к ритуалу длилась не один месяц, и за это время Марен успела спутаться с каким-то остроухим. Его лица Ведарда не помнил.
Некромант посмотрел на свои обожжённые руки. Он испробовал все средства, но вылечить эти шрамы так и не удалось. В тот день, когда он… Когда их группа нарушила ритуал, магия эльфийского Леса выжигала всё вокруг, как кислота, выплеснутая из сосуда. В итоге на поляне остались трое: он – Ведарда, Марен и её остроухий дикарь, выжившие какие-то чудом. Другие маги обратились в пепел, сметённые беснующейся силой. Да, остались лишь они трое. Или четверо, если считать ублюдка, которого носила Марен. Ребёнок. Дочь.
Та полуэльфийка выбежала на лестницу не просто так. По всему выходило, что она – выродок Марен, каким бы невероятным это ни было. Дочь, которую волшебница вырастила в тайне, чтобы отомстить ему? Нет, невозможно. Марен тогда сделала всё, как велел некромант. В последние секунды, когда уже гасло его сознание, теряя последние крупицы магии и памяти, Ведарда успел перенестись в Велант. Он не собирался подыхать посреди проклятого Леса. Телепортация была последним шансом, которым никто не пользовался без особых причин – перемещение на живую ломало кости и собирало их заново, вычерпывало силы до дна. И некромант, не имея другого выбора, пошёл на это, вернувшись в Велант искореженным, лишившимся памяти, беспомощным, как младенец. Ведарда был уверен, что Марен не вышла из Леса. Перемещаться, рискуя ублюдком, она бы точно не стала. А остроухие не простили бы ей случившегося. Прикончили бы прямо там, посреди сожжённого леса, даже не допросив – кто поверит магу разума, способному искажать любые воспоминания?! Или всё же?..
– Я не помешал? – робко постучав, Хассо сунул голову в приоткрытую дверь.
Ведарда поспешно убрал медальон:
– Надеюсь, ты побеспокоил меня не из пустой прихоти?
– Н-нет, – парень смутился. – Помните, мы говорили о ритуале жизни? Я искал в книгах, но в них нет никакой информации.
Старый некромант заметил, что он прижимает к себе потрёпанный фолиант.
– Например, здесь, – парень раскрыл книгу, – вообще вырваны страницы.
– Тут нет никакой загадки, – равнодушно сказал Ведарда, не взглянув на фолиант. – После провала нашей группы, Совет магов признал ритуал опасным и уничтожил все упоминания о нём, опасаясь, что кто-то повторит прошлый опыт и вновь поставит лаори под угрозу. Люди, мой мальчик, слишком падки на силу и ту власть, которую она даёт.
– Вы так думаете? – в голосе Хассо сквозило сомнение. – Неужели, зная, к чему может привести вмешательство в магию, нашлись бы готовые подвергнуть риску Лес и собственную жизнь?
Ведарда заходил по каюте, разминая затёкшие ноги.
– Ты слишком наивен! – воскликнул некромант и хрипло засмеялся. – Обязательно нашлись бы!
У Хассо по спине побежали мурашки от этого смеха.
– Тогда я понимаю эльфов, которые перестали пускать магов в Лес, – задумчиво произнёс он. – Странно, что они в принципе когда-то на это осмелились. Ведь среди остроухих хватает чародеев. Почему они сами не могли заботиться о деревьях? Зачем понадобилась помощь Веланта?
– Что есть некромантия? – вместо ответа задал вопрос Ведарда.
– Некромантия есть часть магии, изучающая жизнь и смерть, – сходу выпалил Хассо, снова почувствовав себя на экзамене в Академии, как это часто бывало во время их бесед со старым некромантом.
– А что есть жизнь и смерть?
Хассо промямлил что-то невразумительное.
Ведарда скривился:
– Это одно и то же. Жизнь и смерть – две стороны одной монеты. Твоя глупая голова способна вместить это? Например, вода или огонь необходимы для жизни, верно? Отбери у человека воду – и он умрёт, но дай слишком много – захлебнётся. Погаси огонь в месяц стужи – и человек замёрзнет. Разожги сильное пламя – всё сгорит дотла. В умелых руках яд может стать лекарством, а лекарство – ядом. Маги, а точнее – некроманты, многократно проводили ритуал жизни для деревьев-лаори. Остроухие дикари никогда не понимали высшую магию. Да, они – заметь, только они! – способны выращивать деревья, но влить в них больше сил, ускорить рост или заставить давать больше лаорита – нет, как раз в этом им всегда помогал Велант.
Хассо слушал Ведарду, приоткрыв рот.
– Если бы нам на занятиях так объясняли, я был бы лучшим на курсе! – восторженно заявил он и, потупившись, добавил: – Могу ли я называть вас учителем?!
Некромант аж закашлялся от такого предложения, но не успел ответить – в его сознании зазвучал голос Тарис.
– Мы вернулись, – коротко сказала она. – Суур-Тад поговорил с наместником.
– И что мне с того? Из-за его нерасторопности мы застряли здесь, вместо того, чтобы уже быть в Лесу, – мысленно перебил её Ведарда.
– У нас лаорит, – договорила Тарис.
– Наконец-то этому жирному недоумку удалось. Больше он нам не нужен, – про себя заключил некромант и вышел, оставив Хассо одного.
Каюта Суур-Тада была не чета всем остальным: просторная, высокая, с большими окнами в корме корабля. Вместо узких коек здесь разместилась настоящая кровать, а также нашлось место для стола и пары тяжёлых стульев. Безусловно, далеко до роскошных интерьеров его особняка в Веладе, но маг уже был готов терпеть эту обстановку сколько угодно недель или месяцев, лишь бы заслужить обещанный наместником лаорит.
Суур-Тад высыпал драгоценные капли на стол из бархатного мешочка и с трепетом провёл над ними пухлой ладонью, боясь прикоснуться. Да, он не получил обещанный сундук, но и этой горсти ему хватит, чтобы стать сильнее. Его ждёт Велант и место в Совете!
– Вот видишь… – маг повернулся к Тарис, стоявшей за его спиной, и осёкся. – Что-о?..
Волшебница жестикулировала слишком быстро, и Суур-Тад не успевал рассмотреть движения её пальцев в воздухе. Настойчивый шёпот Тарис заполнил сознание Суур-Тада, парализуя его на месте. Он так и застыл над россыпью источающих силу капель, не имея возможности их коснуться. Мощь лаорита захлёстывала мага, но нужные слова никак не складывались в заклинание. Недвижимый, Суур-Тад мог только наблюдать.
В каюту неслышно, как серая тень, вошел старый некромант. Больше не было нужды скрываться. Ведарда улыбнулся, демонстрируя неровные гнилые зубы. Тарис нисколько не удивилась его появлению и преспокойно продолжила колдовать.