– Тебя накажут, когда вы вернётесь? – спросила я.
– А как иначе? – удивился эльф.
– И ты не думал сбежать?!
Рыжий не понял вопроса, будто я вдруг заговорила на наречии гномов, а не на всеобщем.
– Как ты себе это представляешь?! Я заслужил своё наказание, – спокойно объяснил Лин’Дэл. – Я сделаю всё, что от меня требуется, и предстану перед судом старейшин. Это мой долг.
Раздался шорох. Я мгновенно вытащила из ножен кинжал, но из кустов выпорхнула всего лишь мелкая птичка. В этот же момент из лагеря донёсся шум и предупредительный крик на эльфийском.
– Это сигнал тревоги! – разобрал Лин’Дэл. – Нападение!
Я бросила недомытую посуду и с кинжалом наголо устремилась к повозкам. Когда мы с рыжим чародеем выбежали к лагерю, там уже вовсю кипел бой. Эльфы из каравана отбивались от вооружённых чем попало разбойников, среди нападавших я заметила трёх или четырёх гномов. Кто-то раскидал костёр. В темноте у остроухих было преимущество благодаря острому зрению, а вот люди несколько растерялись, когда погас огонь. Из дальних кустов вылетела пара стрел, пущенных неуверенной рукой, но, к счастью, никого не ранило. Я отыскала в суматохе Вилиту и ринулась к ней на подмогу. Подруга швырнула в разбойников сгусток яркого света, ослепив долговязого мужчину в драной кольчуге, и подмигнула мне. Ильд’Ор, отбивавшийся рядом ещё от двоих – человека и гнома с дубинкой – прикрыл глаза рукой, защищаясь от вспышки, и едва не пропустил удар. Я пригнулась, уворачиваясь от ослеплённого долговязого, наугад махнувшего коротким мечом, проскользила по сырой от выпавшей росы траве, перехватила кинжал поудобнее и полоснула гнома под колено. Ильд’Ор заметил моё движение и странно прищурился, но я не придала этому значения. Гном заорал, выронил дубинку и припал на раненую ногу. Эльф наотмашь ударил его в висок навершием меча, и разбойник вырубился. Ильд’Ор коротко кивнул мне и сосредоточился на оставшемся человеке.
– А-а-а-ы-ы-м! – услышала я невнятный возглас и побежала на звук.
У дальней повозки трое оборванцев наступали на жавшегося к колесу некроманта. Коренастый бородач, похожий на гнома, тыкал пальцем в старика и что-то втолковывал остальным: полуэльфу со шрамом через всё лицо и бритоголовому мужику. Этот стоял ко мне спиной, и я не могла разглядеть ни его лица, ни оружия. Некромант вцепился в окованный железом обод и громко мычал, зовя на помощь. Пользуясь темнотой, я подкралась сзади к бритому и занесла кинжал для удара. Но противник оказался проворнее – словно почувствовав мой замах, он развернулся и с силой отбил клинок небольшим круглым щитом. Я удержала кинжал и опять атаковала, но без особого успеха. Правда, разбойники оставили в покое беспомощного старика и теперь окружили меня. Дело принимало плохой оборот, против трёх здоровых мужиков мне не выстоять при любом раскладе. Я сделала ложный выпад в лицо противника, вынуждая поднять щит, и, пригнувшись, пырнула его в живот. Кинжал заскрежетал по доспеху, скрытому широкой рубахой.
– Чтоб тебя! – выругалась я сквозь зубы.
Полуэльф подобрался ко мне и обхватил сзади, приставив к шее то ли нож, то ли кинжал.
– Веди себя хорошо! – громко прошептал он, зарылся лицом в мои волосы и глубоко вдохнул.
Меня передёрнуло от отвращения.
Коренастый подошёл к нам и, грубо взяв меня за подбородок, окинул оценивающим взглядом.
– Так себе добыча, но сойдёт, – решил он, обдав меня вонью гнилых зубов, и рявкнул на бритого мужика со щитом: – Что встал! Ищи деньги! Зря мы что ли пасли этот караван от самых Пустошей? Из Эдана остроухие всегда возвращаются с золотом!
Мне захотелось рассмеяться в голос. Откуда ему было знать, что вместо денег эльфы везли немощного старика! Позади раздался сухой треск, как перед раскатом грома в непогоду, и в лицо коренастого врезался белый искрящийся шар, опалив ему брови и бороду. Мужик упал, как подкошенный, его мелко трясло. Воспользовавшись заминкой, я двинула державшего меня полуэльфа локтем под дых, вывернулась из захвата и рубанула кинжалом. Разбойник с воплем схватился за отсеченное ухо.
– Риона! В сторону! – услышала я голос Лин’Дэла и проворно отскочила.
Как раз вовремя! Чародей взметнул руки, воздух зашипел, и новая молния, сорвавшаяся с его пальцев, прошила полуэльфа навылет.
Последний из троицы, бритый мужик, швырнул щит на землю, пятясь отступил к деревьям и пустился бежать. Бой стих. В лагере остались лежать несколько тел в разномастных доспехах. Эльфы же, насколько я могла судить, отделались лёгкими царапинами. Целая и невредимая Вилита помахала мне с другого конца поляны. Старый некромант издал невнятный булькающий звук, продолжая жаться к колесу повозки.
К нам с Лин’Дэлом подошёл Ильд’Ор и, заметив искры, танцующие на пальцах чародея, и съёжившегося старика, налетел на рыжего:
– Собирался прикончить некроманта, пока никто не видит?!
Лин’Дэл пошатнулся, как от удара.
– Нет! – вступилась я. – Он просто…
– Не встревай! – рявкнул на меня Ильд’Ор и повернулся обратно к чародею: – Убирайся к себе! До самого портала чтоб и близко не подходил к каравану! Уходи!
– Но… – мне было обидно за рыжего, но воин снова не дал мне сказать.
– И ты тоже иди спать! – он смерил меня злым взглядом, развернулся и пошёл в лагерь, только плащ взметнулся за спиной.
– Лин’Дэл! – окликнула я, но чародей уже скрылся в темноте.
А на следующий день мы приехали в Пограничье, и к вечеру впереди показались белые стены Межени.
Глава 24. Межень
Глава 24. Межень
Межень не могла сравниться с Эданом ни размерами, ни городской суетой. Здесь тёк почти деревенский быт, а улицы состояли из бревенчатых изб и белёных глинобитных домов. Вместо каменных оград или изящных решёток дворы были обнесены плетёными изгородями, из-под которых на устланные досками мостовые то и дело выныривали гуси и лохматые псы. Я подумала про Гама, как он там без меня? А близняшки? Оказывается, за пару недель путешествия я успела соскучиться по гильдии.
Ещё, в отличие от Эдана, Межень выглядела невероятно мирно. Мы не встретили на улицах ни одного стражника, а распахнутые створки городских ворот, видимо, никогда не закрывались и успели врасти в землю.
– Неужели местных не пугают Вольные земли? – вслух подумала я, вспомнив ночное нападение.
Вилита поспешила ответить:
– Чего им бояться? Отправят гонца в Лес, если понадобится. Эльфийских воинов здесь всегда уважали. Уж они-то способны нагнать страха на всякую шушеру, ты сама видела!
И в самом деле, о чём я! Близость к Лесным землям давала Межени выгодное соседство и защиту. Разбойникам куда проще грабить торговцев на дороге, чем тиранить здешних крестьян, рискуя нарваться на крепких остроухих парней!
Тракт пересекал Межень от ворот до ворот, прямиком через центральную площадь. Объездных путей здесь отродясь не знали. Я полагала, что городская толчея нас сильно замедлит, но местные, заприметив дюжину, почтительно расступались. Ильд’Ор расправил плечи и демонстративно положил руку на рукоять меча, выставляя оружие напоказ. Другие эльфы последовали его примеру.
В толпе я заметила изрядное количество остроухих полукровок. Что и говорить, лесной народ здесь привечали гораздо охотнее, чем в Эдане.
На площади высилась часовая башня с огромным колоколом наверху, намекавшая, что это вам не какая-нибудь деревня, а пусть и маленький, но всё-таки город! Здесь же раскинулся пёстрый рынок, а рядом, с наспех сколоченного помоста, зазывала приглашал народ поглазеть на актёров бродячего балагана. И сюда же выходил фасад здания, больше всего напоминавшего ратушу – с высоким крыльцом и мраморными колоннами, обрамлявшими вход. Волей-неволей взгляд цеплялся за него. Ратуша выбивалась из череды разбросанных вокруг белёных домиков, будто какой-то могущественный волшебник в шутку перенёс в пограничное захолустье кусочек Эдана. Сбоку от здания примостился старый каменный амбар, и паслась корова. Вот нелепица!
Когда мы въехали в Межень, Вилита заметно занервничала.
– Сколько лет ты не виделась с родными? – спросила я.
Подруга покраснела.
– Пять. С тех пор, как сбежала из гильдии магов. Мне давно стоило навестить семью или хотя бы написать им. Но я не знала, что сказать. И Рэмил всё равно не отпустил бы.
На площади караван всё-таки застрял: на помосте началось представление, и собравшаяся толпа наглухо перегородила дорогу.
Вилита спрыгнула с повозки.
– Пойду к моим! – бодрясь, заявила она. – Я зайду к вам утром попрощаться!
– Ты найдёшь нас? Поняла, где мы заночуем? – Я ещё раз объяснила, на каком постоялом дворе планировал остановиться Ильд’Ор.
– Конечно! – Вилита заулыбалась. – Я же здесь каждый угол знаю!
С помоста донеслись резкие звуки волынки. Облачённый в чёрный балахон актёр дёргал за верёвочки куклу-скелет, заставляя её лихо отплясывать под незатейливый мотивчик.
Вилита вдруг что-то вспомнила и хлопнула себя по лбу.
– Совсем забыла! – воскликнула она. – Я всё думала про тот бой у Ручья. Про бедную Иллу… Так вот, если я хоть немного смыслю в магии, дорский волшебник собирался отправить вестника. Это ветвь разума, не некромантия. А значит, умертвие создал кто-то другой.
Я почувствовала, как внутри нарастает беспокойство.
– Но мне могло и показаться, – засомневалась Вилита. – Ладно, не бери в голову! И до завтра!
Подруга помахала мне и ушла. Я осталась одна. Да, рядом были ребята из дюжины, меня ждала встреча с отцом… Но до этого момента я не задумывалась, что отправлюсь дальше без Вилиты.
– Держи вора! – раздался пронзительный крик.
Я вздрогнула. В толпе захохотали. Человека в балахоне на сцене уже не было. Двое других актёров в вязаных кольчугах изображали стражников и гонялись по помосту за оборванным мальчишкой с перемазанным сажей лицом. Тот смешно кривлялся, выскальзывал из их рук и даже успевал раздавать неудачникам пинки и оплеухи. Волынка надрывалась. Наконец на сцене появился ещё один актёр – с накладной бородой, сделанной из пакли. Он сгрёб мальчишку в охапку и наставительно произнёс: