одов.
[3] Гёталанд — находится в Швеции, одна из двух исторических частей Швеции. Южная часть страны с островами Готланд и Эланд, на севере граничит с землёй Свеаландом.
[4] Вина — одно из древних названий Западной Двины, так называли её ливы (Ливы — финно-угорское племя, в древности населявшее территорию современной Латвии, этнически они ближе к эстонцам, имеют собственный язык, в данный момент не осталось ливов говорящих на ливском, умерли в 2009-13 г, оставшиеся ливы не говорят на родном языке, и это вымирающая народность)
Глава 15 Воевода кривичей
Последние дни лета. Главный город кривичей — Плесков.
У меня затекла шея, лежать на колоде, слишком долго я летала над морем теплым, выискивая конунга. Только и увидела, как его рук касаются волны. И почему то не увидела Эльрика?
Сморгнув, я с трудом пришла в себя и зашевелилась, попыталась немного подняться. И мне тут же помогли, я встала с колен, опираясь на руку Добряна. Глаза которого смотрели на меня с сочувствием и печалью.
Я зачем-то подумала, отчего такому доброму человеку с таким именем Добрян, поручают казнить людей? Не уж то другого не нашлось, посуровее, что ли?
Глубоко вздохнув, я вновь обвела глазами толпу людей перед собой.
Меня вновь поразило в них, то что я совсем на них не похожа, как будто и не из кривичей я. Ни цветом волос, ни глаз и даже тем же станом. Кривичи крепкие, даже женщины, ширококостные, а я другая совсем. Худая, тонкая со светло-голубыми глазами и светло-русыми волосами, не пойму вот отчего они решили, что я из кривичей. Так и я так всегда думала, мамка так говорила, да и в детстве вокруг все говорили на языке кривичей.
Ничего не понимая, я стояла и смотрела в толпу, вновь натолкнулась на старца седовласого, он всё так же не сводил с меня глаз.
А ещё через миг, он поднял высоко над собой деревянный посох, на который до этого опирался.
Люди вокруг замолчали, думается мне его уважают и прислушиваются к нему, в тишине раздался его грозный голос:
— Уведите её и заприте, сам с князем поговорю!
Сказал и тут же развернулся уходить, сделав два шага, еще добавил:
— Пальцем не трогайте, или Перуном[1] клянусь не поздоровится!
Он ушёл, провожаемый взглядами, а ко мне подошли два мужика, что притащили меня сюда, помнится одного из них звали Зорян, и дочка у него на три года младше меня. Только они взяли меня за руки, с двух сторон, раздался голос:
— Стойте! Князь отдал её мне! Со мной пойдёт!
Слишком долго всё это продолжается, быть на грани между жизнью и смертью. Это невыносимо, это оставляет с тобой только главное, важное.
Сквозь пелену, всё ещё не верю, что я отступила от этой грани.
Но властный голос, остановивший казнь. кажется смутно знакомым. Только сил подумать откуда, у меня нет, я стою, и ни на кого не смотрю, погружённая в себя.
— Волхв сказал, что сам поговорит с князем, — это Зорян.
— Князь отдал её мне! — говоривший это мужчина приблизился.
— Отдаст волхву, так тому и быть, а сейчас она идёт со мной.
Он тут же положил руку мне на спину и слегка подтолкнул, принуждая идти вперед. Я не противилась, пошла, толпа людей освободила нам проход, пропуская.
Я шла и почти ничего не видела и не слышала, по наитию держа направление. Вскоре мужчина поравнялся со мной, и даже чуть вышел вперед, а потому я направлялась за ним. Вскоре мы подошли к избе, смотреть на неё мне не хотелось, я немного сбавила шаг, не понимая, что дальше будет.
— Не узнал сразу, выросла ты, пигалица.
Нахмурившись подняла на него взгляд, с трудом соображая кто стоит передо мной. Но так и не признала, лишь голос и слово "пигалица" показалась мне знакомым. Мой взгляд блуждал по его лицу, он видимо понял, что я его не признаю.
— По перстню, что на шнурке у тебя, только и признал.
Опустив взгляд я посмотрела на висящие на шнурке перстень и обережнный диск.
Вновь посмотрела на кривича, внимательно разглядывающего меня.
— Ты в лесу был?
— Ага, я. Ты меня когда-то спасла, теперь я тебе жизнь сохранил.
Вновь он посмотрел на меня, и громким голосом повернувшись в сторону, прокричал:
— Зденка, подь сюды.
Подошла девушка, мне была так тяжело в этот момент, ноги почти не держали, а потому я не смотрела на неё, лишь слышала их разговор.
— Протопи мовницу[2] и помоги ей вымыться. Потом в дом приведи, как приведёшь меня позови.
Девушка, что-то ответила, негромко. После чего мужчина повысил голос и ещё раз спросил:
— Поняла меня?
Та тихо ответила, и взяв меня под локоть отвела в сторону, посадила на лавку под высокой березой.
Натопив мовницу, Зденка, так звали девушку, помогла мне помыться, сил у меня на это совсем не осталось. Принесла чистые верхнюю и нижнюю рубахи, в которых я утонула, не по размеру они мне были. Я ещё в тот момент подумала, что они с её плеча.
Меня уже сонную, разморённую после жаркого пара, Зденка привела в избу, усадила на лавку, что-то недовольно пробурчала и ушла. Я сидела, почти засыпала, глаза сами закрывалось.
— Ну, что? Зазнакомимся? — я не слышала когда он пришёл и сел на лавку через стол, напротив.
— Гердень, меня кличут. Я воевода кривичей и верный друг нашего князя Владдуха. А ты?
Размышляю, вот значит, как. Владдух это князь, а он воевода.
— Что молчишь? — сидит внимательно меня изучает, даже глаз прищурил.
— Ясина, — тихо ответила.
Мужчина нахмурился, внимательно вновь глянул на меня.
— Лет тебе сколько?
Вот зачем ему? Вновь разговоры о моём возрасте, ничего не понимаю. Поднимаю глаза на Герденя и присматриваюсь, к нему. Крепкий, высокий ростом, кареглазый и лет ему больше тридцати.
— Что тебе от меня надо, хочешь чтоб я пожалела, что спасла тебя? — нет, я не собираюсь перед ним пасовать, когда ты в шаге от смерти, ты вдруг престаешь бояться, чего уж.
Cмотрю воевода не ожидал такого отпора от меня.
— Скажи. кто твои родичи, родители, и пойдёшь спать, вижу же ели на ногах держишься.
Он тоже умеет поражать, мои брови взлетели вверх. Я и вправду устала и припираться совсем не хотелось.
— Четырнадцать мне, нет родичей, потерялась я, — сердце болезненно сжалось, мне хватило ума, не сказать кривичу, про названного отца конунга гётов.
— Когда это было, и из какого ты селения? — вот же пристал, глубоко вздохнула.
— Со слов мамки, мне было пять, когда я ушла в лес.
— Зачем ушла, как было её имя?
— Имени не знаю или может забыла, столько лет прошло. С голоду пухла, пошла куда глаза глядят. Шла, шла…
— И попала им в руки, намучилась, да? Ну всё, теперь ты дома, и я никому не дам тебя в обиду. Иди, отдыхай, тебе во времянки, лежанку приготовили.
Я встала. пошла к двери, только и желая, голову опустить и уснуть. Зденка проводила меня, показав место, где все следующие дни я и провела.
Несколько дней я вела приготовления, еду ела, а лепешки все складывала в рукава и таскала во времянку, где и прятала под лежанкой.
Я примечала всё вокруг, тайком наблюдая за окружающими. Приметила, как один из пришедших к воеводе, в разговоре упомянул, что в Плескове нет князя, на что воевода сказал, что он знает, ждет когда он вернётся, ведь для него есть хорошая весть.
Разузнала я и когда меняется стража на воротах города, ведь воевода, сам всегда присутствовал в это время у ворот.
В один из дней, когда я сидела на завалинке греясь под лучами солнышка, что пригревало в последние дни лета, ко мне подошёл воевода.
— Тебе точно четырнадцать лет? Когда у тебя день рождения? — вот так вот, не здороваясь.
Я подняла на него глаза, что он вновь к летам моим вернулся, ещё один жених?
— Да, четырнадцать. Осенью, на листопад[3], пятнадцать будет уж. А что? Замуж хочешь взять?
Он прищурил глаз, в упор смотря на меня, отчего мне захотелось опустить взгляд, но помня наставления Сверра, я выдержала, и не опустила глаза.
Он не договорил, его окрикнули и он ушел, куда-то с двумя мужиками.
Не желая больше испытывать судьбу, кто его знает, что решит со мной сделать воевода, да и Зденка не была ко мне добра, как я заметила, к воеводе она меня ревновала, видимо не равнодушна она к нему была. А потому я решила бежать, на рассвете, когда воевода не ходит на смену стражи. В это момент, и думаю проскочить в ворота.
Собрав с вечера узелок с сухими кусками лепёшки, я ранним утром, ещё затемно, тайно вышла из времянки и направилась в сторону ворот. Тихо прокравшись между домами, в темноте выхожу к избе ближней к воротам.
Долго стою наблюдаю, когда начнётся смена стражи на воротах.
И вот обе смены заходят в сторожку у ворот, я бегу к воротам, долго вожусь с запором, он для меня сильно тяжёлый. Облегчённо выдыхаю, запор отодвинут и я сдвигаю одну из сворок ворот, боком проскальзываю в этот миг, наружу. И именно в этот момент, раздается громкий крик:
— Ворота!!!
Испугавшись, поворачиваюсь и вижу, как на меня на полном скаку, летит конь со всадником. Он приближается, а я стою, боясь сдвинуться с места.
Ворота за моей спиной распахиваются широко, я пытаюсь отбежать к стене, но конь вставший на дыбы надо мной, немного меня задевает и я отлетаю вновь внутрь городских стен. Приземляюсь на спину, больно обдираю ладони, смотрю как мужчина пытается успокоить коня. А затем спускается из седла на землю.
— Что она здесь делает? — раздается громкий голос, совсем рядом.
— Князь, это… — стражники не договаривают.
Рядом появляются стражники, в руках их горят факелы, освещая меня, мужчину у коня и ворота. Я пытаюсь привстать, в этот миг мужчина приближается.
Он оказывается рядом со мной, одновременно с тем, что я встаю в полный рост.
— Ты чьих будешь? — спрашивает, мне приходится поднять на него глаза.
И мы встречаемся взглядами, мужчина хмурит брови, потом его глаза широко распахиваются и я вижу, как в них промелькнул ужас. Он их закрывает и почти сразу, вновь распахивает и смотрит на меня.