— Уже хорошо! Так с чего же мне начать?
— С похищения мадемуазель Отье…
— Понятно. А историю с маркизом дез Обье вы знаете?
Ланглуа нахмурился и покачал головой. И Адальбер начал рассказывать: о печальном происшествии с маркизом, о своем ночном визите к профессору Понан-Сен-Жермену, о найденной странице из дневника Леонара, о вечере у Кроуфордов и обо всем, что за этим последовало. Наконец, о предполагаемой встрече Альдо с похитителями и драматических последствиях его исчезновения. И завершил свою речь признанием:
— Клянусь вам, я сдержу слово. Если Морозини не найдут живым, Лемерсье будет расплачиваться всю жизнь, пусть даже мне придется сесть за это в тюрьму.
— Сомневаюсь, что это вам принесет утешение. А вот я буду искренне огорчен. Самое неприятное состоит в том, что официально я не имею права вмешиваться в дела версальской полиции…
— В таком случае как же вы получаете информацию?
Тонкие губы полицейского тронула легкая улыбка.
— С самого начала этой проклятой выставки я принял определенные меры — в Версале у меня есть свои «глаза» и «уши». К несчастью, их законный обладатель не обладает даром быть вездесущим, и ваш рассказ очень многое для меня прояснил. Вы не говорили Лемерсье о листке бумаги, найденном в доме мадемуазель Отье, и об открытии леди Мендл?
— Чтобы он арестовал нас обоих? Меня — за ночное вторжение в чужой дом, а ее — за незаконный обыск? Я еще не сошел с ума!
Ланглуа искренне рассмеялся.
— Несмотря на риск… вполне обоснованный риск, вы все же должны были рассказать ему. Повторю вам то, что уже говорил в присутствии маркизы де Соммьер: это превосходный полицейский, хотя характер у него отвратительный и к некоторым людям он проникается просто маниакальной неприязнью!
— И вы хотите, чтобы я откровенно поговорил с ним после всего, что произошло?
— Нет, теперь уже поздно! Возвращайтесь в Версаль и постарайтесь отыскать следы Морозини. Со своей стороны, я сделаю все возможное, чтобы как-то урезонить Лемерсье. Сегодня днем я отправлюсь в Версаль. Дело приняло такой размах, что Парижу теперь вполне позволительно проявить повышенный интерес к нему. Но я не скажу, что встречался с вами.
Обменявшись рукопожатием, мужчины расстались. Адальбер снова сел в машину и поехал к себе, на улицу Жоффруа, чтобы поболтать немного с Теобальдом, своим изумительным слугой — мастером на все руки.
Тот как раз готовил соте из ягненка — с привычным старанием, хотя и меланхолично: грустно стряпать для себя одного! Но Теобальд даже в самые горестные моменты своей жизни не был не способен заменить настоящий обед сэндвичем и листочком салата. Приход хозяина его обрадовал и явно взбодрил.
— Ах, неужели вы наконец-то вернулись домой, месье?
— Обойдемся без ложных надежд, Теобальд, я заглянул сюда лишь на минуту: взять почту и узнать, что нового, — заявил Адальбер, но тут же принюхался, как собака, берущая след. — Чертовски вкусно пахнет! Ты что, ждешь гостей?
— Нет… разве что вы окажете мне честь… и бесконечное удовольствие, месье, пообедав вместе со мной. Я могу добавить омлет с грибами, салат и сваренный вчера персиковый компот с корицей.
— О да, вне всякого сомнения! Ты знаешь, что я скучаю по дому? И по тебе тоже, но пока я не могу уехать из Версаля: дела там идут все хуже и хуже. Что до кухни, она в гостинице превосходная, но начинает утомлять…
— Тогда я сейчас накрою на стол! О, какое счастье!
— Бог с ней, со столовой! Мы пообедаем на кухне, вместе. Мне столько надо тебе рассказать…
Прекрасный обед, вкупе с обещанием Ланглуа и бутылкой любимого бордо, стал для Адальбера подлинным отдохновением. Никогда еще собственная квартира не казалась ему такой привлекательной. Если бы не ужасная история с исчезновением Альдо, с каким блаженством он бы сменил лакированные туфли на домашние тапочки, сел бы в свое любимое старое кожаное кресло за письменным столом и нежно склонился бы над недавней находкой из царской гробницы в Верхнем Египте, который любил больше всего на свете!
Он уже стал подумывать, не перевезти ли ему свою картотеку в «Трианон-Палас», чтобы поработать с ней в редкие минуты отдыха, но тут в прихожей зазвонил телефон. Теобальд пошел снять трубку и почти сразу вернулся.
— Это миссис Белмонт, — возвестил он. — Что ей сказать?
— Ничего. Дай мне трубку!
Положительно, этот день был помечен белым камешком удачи, ведь ему позвонила Полина! Молодая женщина была встревожена. Полагая, что маркиза де Соммьер вернулась в Париж, она решила отвезти на улицу Альфреда де Виньи визитную карточку, но ей сообщили, что мадам все еще пребывает в Версале. Полина интересовалась: уж не заболела ли мадам?
— Нет. Только сильно беспокоится, как и все мы. Морозини исчез!
— Что вы говорите? Но это… это ужасно! Адальбер рассказал ей о случившемся, стараясь не слишком драматизировать ситуацию и заверив, что этим делом лично займется большой полицейский чин, что совсем не успокоило Полину. После небольшой паузы она спросила, есть ли еще возможность остановиться в «Трианон-Палас».
— Я очень привязалась к маркизе, и мне хотелось бы находиться рядом с ней в такие тяжелые дни!
— Надо просто позвонить в гостиницу! Я сам это сделаю, а потом перезвоню вам.
Через несколько минут он получил ответ: если миссис Белмонт удовлетворится одноместным номером, администрация будет счастлива принять ее.
— Прекрасно! — сказала Полина. — Я оставлю свою камеристку здесь. Вы ведь едете в Версаль? Не могли бы вы взять меня с собой?
— С радостью! Я заеду за вами через полчаса.
Он и в самом деле был так рад, что забыл спросить у своей спутницы, какой багаж она намеревается взять. И когда маленький «Амилькар» остановился у входа в «Ритц» на улице Камбон, носильщик, уже вынесший дорожный сундук и два чемодана, едва не заплакал.
— Мы это никогда сюда не уложим, — сказал он. — Если только не используем водительское и пассажирское сиденья, но тогда я не понимаю, как эта штуковина поедет…
— Но я же взяла лишь самое необходимое, — простонала Полина, которая, видимо, думала, что знаменитый египтолог может ездить только на автомобилях класса «Роллс-Ройс», «Бентли» или «Испано-Сюиза»…
— Нет причин для расстройства! — пресек ее сетования слегка задетый Адальбер. — Вызовем такси и на нем отправим ваш багаж в Версаль.
Итак, решение было найдено, и Полина вскоре забыла об этой неувязке, радуясь тому, что чудным июньским днем проносится по Елисейским Полям в машине с открытым верхом. Даже шумные выхлопы автомобиля показались ей забавными…
Они миновали Булонский лес и мост Сен-Клу, потом начался крутой подъем, и «Амилькар» с пыхтением благополучно преодолел его. Все шло как нельзя лучше, но на выезде из Виль-д'Авре они увидели, что дорогу загораживают грузовик и большая черная машина, которые врезались друг в друга. Около них стояли жандармы и двое полицейских, чуть поодаль толпились зеваки…
— Авария! — сказал Адальбер. — Нам нужно поискать другой путь…
В этот момент появилась машина «Скорой помощи» и встала прямо за ними — дорога была слишком узкой. Водитель жестом велел им съехать на обочину и больше никуда не двигаться.
— Черт возьми! — сказал Адальбер. — Должно быть, дело серьезное! Я пойду посмотрю…
Вернулся он через минуту с очень расстроенным видом, и Полина, естественно, встревожилась.
— Если вы не возражаете, — сказал он, — мы последуем за машиной «Скорой помощи» в больницу I
Сен-Клу!
— Вы знаете пострадавших?
— Пострадал только один человек, но это дивизионный комиссар Ланглуа. Он ехал в Версаль, чтобы заняться делом об исчезновении Альдо…
— Он тяжело ранен?
— Именно это я и хочу выяснить…
Глава 12ХУЖЕ НЕКУДА
Ланглуа с переломом тазовых костей находился в руках хирургов, когда Адальбер с Полиной вышли из здания больницы, испытывая громадное облегчение от того, что жизни комиссара теперь ничто не угрожает. Впрочем, Адальбер все равно был мрачен. Пройдет несколько недель, прежде чем парижский полицейский сможет вернуться к активной деятельности. Тем временем его версальский коллега успеет натворить столько глупостей, что Альдо навеки исчезнет с лица земли.
В Версале Адальбер решил хоть что-то выяснить у Лемерсье. Он высадил свою пассажирку у гостиницы «Трианон-Палас» и направился к полицейскому управлению. Увидев, что полицейский отдает распоряжения инспекторам, Видаль-Пеликорн ощутил новый прилив гнева и сразу бросился в атаку.
— Я принес вам новость, которая вас, несомненно, обрадует. Дивизионный комиссар Ланглуа попал в аварию, проезжая через Виль-д'Авре…
— А почему эта новость должна меня обрадовать? — осведомился Лемерсье, устремив на Адальбера холодный взгляд своих гранитных глаз.
— Потому что дивизионный комиссар направлялся именно к вам. Он хотел объяснить, что вы бесконечно ошибаетесь, принимая Морозини за мошенника! И вдобавок играете его жизнью!
Задержав взгляд на Адальбере, Лемерсье бросил:
— Уже пятеро! Следуйте за мной!
В три шага он достиг двери своего кабинете и широко распахнул ее, так что взору Адальбера предстали маркиза де Соммьер, Мари-Анжелин, Квентин Кроуфорд и Оливье де Мальдан, сидевшие в креслах перед письменным столом.
— Вот! Как видите, мне не хватало только вас! Входите же! Чем больше безумцев, тем смешнее!
— Речь идет о жизни моего племянника, месье, и я пришла сюда не для того, чтобы смеяться!
— Мне тоже не до смеха! Я обязан относиться к вам с уважением, дамы и господа, но вы путаетесь у меня под ногами и, главное, отнимаете драгоценное время. Поэтому прошу вас, оставьте меня в покое дайте мне возможность работать! Благодарю вас за визит!
Ответом на дерзкую отповедь комиссара стали возмущенные возгласы, но Адальбер этим не ограничился.
— Минуточку! Я хотел бы предоставить вам дополнительную информацию. Вы хоть знаете, что маркиз дез Обье был убит? Его племянница не желает подавать жалобу, потому что спешит получить наследство, но факт остается фактом: его убили.