Пускай сама разбирается. Баба боевая…
А вот другая сторона конфликта — это может быть интересно…
Владимирский вызвал помощника.
Костя, человек доверенный, хоть и хваткий. Или наоборот — хваткий, но, в силу того, что Владимирский платит за эту хватку сильно значительные деньги, — доверенный. Пару раз его пытались перекупить — не сумели.
Помощник появился в кабинете почти сразу же. Словно ждал за дверью. Это тоже было одним из его достоинств — чрезвычайная быстрота и гибкость. Для него не существовало ничего выше приказа босса, и ради его исполнения помощник бросал всё. Чем бы ни занимался. Владимирский даже подозревал, что Костя, услышав звонок от него, способен сорваться и с женщины. Во всяком случае, не было ещё такого, чтобы он не ответил по телефону уже после третьего сигнала.
Но в то же время приказ он мог исполнить именно гибко: результат будет достигнут подчас с весьма большой фантазией. В своё время это именно он предложил ход на Вымакова через телевизионщиков. Отчего Березовский — тогда они были в союзе — пришёл в неописуемый восторг.
К тому же помощник изобретательно пользовался подчас весьма неожиданными методами.
— Слушай, Костя, — произнёс Владимирский. — Ты садись, что ты стоишь. Разговор будет небольшой, но и не очень деловой. Почти семейный. Скажи, у нас есть что-нибудь на Серебрякова?
Х.8.
Виктор Серебряков сидел за столом и угрюмо смотрел в последние сводки.
Продажи падали.
И не потому, что люди переставали покупать его продукцию. В его собственных филиалах продажи шли не хуже, чем раньше. В общем, конечно, ибо сезонность в их деле очень ярко выражена. Но в целом тут дела шли.
А вот оптовикам и дилерам словно какая шлея под хвост попала! Начались отказы. Необъяснимые, непонятные. Ребята из внешней службы уже кучу денег на командировочные извели, но серьёзной прибавки реализации это не принесло. Оптовики смотрели честными глазами. И говорили, что они, 'серебряковцы', гонят устаревший модельный ряд, который перестал пользоваться спросом. Что китайский ассортимент рынком отвергается. Потому что благосостояние выросло. И люди стали понимать, что под видом китайского продукта им продают ширпотреб. Вроде давешних китайских же дублёнок.
Дилеры тоже вели себя непонятно. Часть исчезла куда-то. Часть, по их словам, перепрофилировалась. Часть сменила учредителя и опять-таки перепрофилировалась.
Эти явления пока ещё трудно было назвать массовыми. Но цифры — упрямая вещь: некий непонятный мор настиг часть самых эффективных его партнёров. И, несмотря, на в целом не критическое число затронутых переменами фирм, количество продаж упало заметно.
Серебряков, конечно, не забыл слов Владимирского. Несмотря на то, что прошло уже два спокойных месяца с момента их единственной и последней встречи, и никто на него до сих пор не 'наехал'. Ни налоговая, ни защита потребителей, ни ещё что-нибудь в этом роде. Первое, что он перепроверил, это возможность, что за всеми падениями продаж стоит востроглазый банкир.
Но нет. На первый взгляд, видимой посторонней руки — и тем более Владимирского — за всеми этими событиями не прослеживалось. На ребят в Иркутске, например, сугубо местный банк санкции ввёл — действительно с кредитами заигрались. А слияние во Владивостоке, из-за которого ему пришлось лихорадочно искать новый магазин? Тоже как-то само собой у них там вышло.
Словом, закономерностей он не находил. Хотя и чувствовал, что они должны быть. Ибо как-то уж слишком всё по времени близко получается. Слишком много негатива единовременно. Координацией попахивает. Умной.
Но пока суд да дело, пока время заставляло ждать дальнейших событий, которые прояснят истину, в любом случае необходимо было позитивно реагировать на отзывы оптовиков. И каким-то образом пересматривать свой модельный ряд. Просто сидеть и ждать — вообще бизнес потеряешь.
Первым делом съездил в 'гнездо' своё — в Коростень.
Взял с собой Наталью. Вернее, та сама напросилась, когда сказал, куда уезжает. Это было продолжение той темы фарфора в России, которую она — с его помощью! — начала разрабатывать. И на реальное производство съездить ей очень хотелось.
Сначала он заказал было билеты на поезд — это было просто удобно. Фактически ночь — и на месте. Но потом вспомнил про ту ночь в купе с Настей, решил, что не хотелось бы то воспоминание разменивать на два… И сделал заказ на самолет.
В Коростене посидели с дизайнерами, покумекали. Но до чего тут особенного додумаешься? Форму чашки или тарелки особо не изменишь — уж больно определены их 'функциональные обязанности'. Практически всё качество зависит от качества самого фарфора да деколей.
А деколи на Украине делать не умели.
Наталья молодец, со вкусом девка. Несколько весьма дельных советов по эстетике дала. Но решать что-то надо было принципиально.
А что?
Да тут ещё с Настькой какие-то нелады возникают. Обижается на что-то, хотя он, вроде бы, ни в чём к ней своего отношения не изменил. Когда завелась Наталья — чёрт, как-то непостижимо завелась, вроде бы всегда рядом и была… Хотя это он её в постель затащил…
В общем, Наталья в его отношении к семье точно ничего не меняла. Подумаешь, любовница! Да и Настя про неё ничего не знала. Зря, правда, он сразу не додумался самостоятельно билеты в Коростень приобрести. Женька, секретарша, конечно, 'сфотографировала' фамилию журналистки, которая уже появлялась в их офисе. Но он, кажется, убедительно ввернул про то, что уже давно обещал корреспондентке большое производство показать.
Вот жизнь, а! Уже и собственной секретарши стесняешься!
Впрочем, Евгения, когда надо — настоящая партизанка Лара: с её языка ещё ни бита конфиденциальной информации за всю их совместную работу не сорвалось.
Но всё ж не здорово это…
Настю его девки почему-то сразу зауважали. Несмотря даже на то, что попытки той порисовать деколи в составе дизайн-бюро не слишком-то удались.
А может, именно из-за этого. Жена босса на производстве — нет, её лучше уважать на расстоянии…
И тем не менее, что-то не так в последнее время у них в семье. И не до того сейчас, чтобы всерьёз этим вопросом заниматься! Тут все силы на работе оставляешь!..
Может, у неё там неврозы начинаются от скуки? Ведь действительно, в четырёх стенах человек! Завести и вправду, что ли, ребёнка! Настька заикалась как-то.
Надо её к врачам отправить, может, 'даст таможня добро'…
8.
— Как интересно… — протянул Владимирский, глядя на цифры в записке, подготовленной помощником. — Смотри-ка, как он на китайцах вырос… А казалось, бы, рынок стабильный, веками поделённый. То-то я удивлялся, отчего он на чашках-тарелках так поднялся…
И банкир снова углубился в материал, описывающий состояние бизнес-империи Виктора Серебрякова.
Получалась картина любопытная. Серебрякову удалось выделиться из сотен тысяч бизнесменов средней руки не уникальным товарным предложением. Собственно, чего уж там уникального в советском по природе своей фарфоре Коростеньского завода.
Владимирский, как мало кто, точно знал, что в России настоящее богатство можно было сделать только двумя путями. Чистыми спекуляциями — например, землёй вдоль той же Рублёвки. Либо доступом к благословенному источнику приватизации государственной собственности. А хоть Коростеньский, хоть даже бывший императорский, ныне фарфор Пушкинского завода — какие он деньги может дать? Это же крайне узкая ниша рынка. Мелкий потребитель — все эти инженеры, интеллигенты, все эти городские средние слои советского населения, что престижным считали иметь хоть один фарфоровый сервиз, — эти все обнищали в ходе реформ. Им не до красивой посуды было. А те, кто вырвался, поднялся… Те уж во всяком случае не на бывший советский фарфор ориентировались. А на чешский, немецкий, испанский, наконец.
Это банкир тоже в справке прочёл — сведения, хоть и краткие, о положении в отрасли и спросе на продукцию. Впрочем, Владимирский и сам ориентировался в теме. Как потребитель. Специально выезжал пару раз на Франкфуртскую ярмарку. Тенденции посмотреть, к самому солидному и в то же время модному присмотреться. Выбрал английский сервиз — и не жалел.
Владимирский не был чужд высокому вкусу. По делам бизнеса ему, конечно, приходилось встречаться, разговаривать, выпивать с немалым количеством самого разного рода людей. Но всё же с этими… которые в бизнес в тренировочных штанах пришли… с этими он себя никогда не умел заставить сойтись. Хоть кое-кто из них тут же, поблизости живёт… кто жив остался. Солидные бизнесмены, уже и образования нахватались, а культуры…
Хотя нет, культуры в них не хватало.
А Владимирский всё же начинал свою жизнь в интеллигентной, культурной семье. Где, в частности, всегда ценились хорошие, красивые вещи. И сегодня для него одним из критериев отношения к человеку было то, как тот к красивым вещам относится. И в этом смысле Серебряков вызвал у него и симпатию, и жалость. Занимался красивыми вещами. Но занимался бессмысленно. Что это за бизнес — копеечные чашки в Хабаровск поставлять?
Правда, с китайцами это у него хорошо получилось. Особенно то, что сумел зацепить не только Россию, но и СНГ. Эти наглые, но ничего из себя не представляющие лимитрофы сами по себе никому не нужны. Но крови могут подпортить много. То, что Серебряков захватил их рынок, выстроил там сеть потребителей и, соответственно, дистрибьюторов, — это весьма ценно. Это перспективно. Это можно будет использовать.
Вопрос 'как' не возникал. 'Как' отнять бизнес, Владимирский знал в совершенстве. У всех этих самостоятельных продавцов, если они — не прямые магазины от фирмы, всегда есть масса других, побочных бизнесов. А где бизнесы — там и долги. Или кредиты. Или необходимость взять кредиты. Не говоря уже о законных вещах. 'Серых' схемах с поставками. 'Оптимизации' налогов. Обналичке. Всегда есть за что ухватиться.
На совсем худой конец бизнес можно выкупить целиком, как таковой.