Тихомирова старательно охала и изображала интерес, а кумушки наперебой показывали провинциалке свою осведомленность. Пересказывая мне их беседу, Тихомирова оставила только суть, опустив чай с пирожными, обсуждение рюшечек и фестонов и бесконечные городские сплетни.
Судя по всему, более близка с Вольской была госпожа Деларова, именно от нее Тихомирова и получила нужные сведения. По словам Деларовой Вольская была женщиной умной, решительной и привычной к невзгодам и ударам судьбы. Смерть дочери хоть и подкосила ее, но не замкнула в своем горе, наоборот, вдова начала горячо искать правды, желая наказать злоумышленника. Однако правосудие не могло помочь несчастной женщине. Что касаемо общественного мнения, так и оно ничем не могло помочь, лишь судачило о том, что мать своими руками подтолкнула сына к дуэли: «Не требовала бы непременного возмездия, молодой человек остался бы жив», — говорили в столице.
Смерть сына еще больше ожесточила несчастную мать. Она искала, кто бы мог отомстить убийце ее детей. Ее высокую, величественную фигуру, затянутую в черное, видели разговаривающей с самыми опасными местными головорезами. Затем ее видели выходящей из дома, где жила известная гадалка. После этого визита она стала спокойнее. Говорила, что теперь все образуется, злодей понесет наказание. На вопрос, «каким образом?», отвечала: «Божий промысел не оставит несчастную мать, позволит отомстить убийце Мими. А что еще остается, если никто не желает обагрить руки кровью злодея?» Когда же Топилина, соблазнившего Мими, нашли повешенным, она сказала: «Вот и свершилось правосудие». И лицо ее при этом не дрогнуло ни единой чертой, было спокойным, как у мертвой, для которой все дела на этом свете завершены. По мнению госпожи Деларовой, без магии и вмешательства потусторонних сил тут явно не обошлось.
— Каким же образом устроилось дело? — спросил я Тихомирову. — Не могли же потусторонние силы уговорить Топилина повеситься?
Та пожала плечами.
— А что за гадалка? — спросил я тогда. — Разузнала?
Тихомирова кивнула:
— Да, все разузнала, адрес есть. Только она без рекомендации не принимает, а вот у кого и как ее получить — неизвестно.
— Получается, Вольскую кто-то свел с этой повелительницей стихий?
— Наверное. Только об этом даже Деларова ничего не знала. И сплетен никаких не слышала. После визита к гадалке с Вольской произошла полная перемена: она как воды в рот набрала, хотя раньше только и говорила о своей несчастной Мими.
Тихомирова помолчала и, покачав головой, добавила:
— Странная какая перемена.
Я отпустил агентессу, предварительно похвалив и выдав ей премию из кассы управления, и задумался. Я решил не посылать Тихомирову к гадалке, а наведаться туда самому — очень уж заинтересовала меня эта особа. А в спиритический салон, о котором давеча по-пьяни рассказал Смолич, отправил агента Семихатова, временно сняв его со слежки за Смоличем.
Забегая вперед, замечу, что в салоне с Семихатовым случился презабавнейший курьез, напрямую к расследуемому делу отношения не имеющий, но позволивший разоблачить целую шайку воров.
Внешность Семихатов имел весьма полезную для сыскной работы. Лицо щекастное, короткий нос сливой, пробор он делил пополам, щедро фиксатуря волосы, галстук повязывал яркий, неподходящий к пиджаку. Но при такой недалекой внешности, ум имел весьма острый, находчивый.
Изображая заезжего подрядчика, Семихатов отправился в клуб, о котором накануне узнал от Смолича. Для разгону выпил рюмку водки, сыграл партию на бильярде, затем уселся за карточный стол. И везде, где можно, в разговоре вставлял, что есть у него неразрешимая проблема. Настолько серьезная, что ради положительного исхода он даже убить готов.
Вскоре к Семихатову подсел господин, отрекомендовавшийся Иван Ивановичем.
— Все равно сами вы ничего не решите, — заявил он. — Все за вас заранее решено.
— Как это? — удивился Семихатов.
— В том смысле, — ответствовал новый знакомец, — что нас незримо окружают духи, которые и влияют на нашу земную жизнь.
— Странные вещи вы говорите, Иван Иванович, — усмехнулся Семихатов. — Значит, по-вашему, и ответ на мой вопрос знает только незримый дух? И как же мне его спросить?
— С помощью особого человека, повелевающего духами, каковым я и являюсь. Слыхали что-нибудь о спиритизме?
Семихатов пожал плечами.
— Настоятельно рекомендую воспользоваться моими умениями, — убедительно заявил Иван Иванович.
— Премного вам благодарен.
— Тогда поехали, у меня как раз скоро начнется сеанс.
Новый знакомый привез Семихатова куда-то на окраину Петроградки. В полутемной комнатушке их уже дожидались трое людей. В центре комнаты стоял небольшой круглый стол. Спешно поздоровавшись, они сели за стол.
— Итак, господа, мы приступаем. Кладите руки на стол, — велел новый знакомый и, наклонившись к Семихатову, прошептал: — Ничему не удивляйтесь и в точности выполняйте мои приказания. Зацепитесь мизинцами за руки ваших соседей и ни в коем случае не отрывайте руки. Запомните, что бы ни случилось, не рвите цепь!
Долгое время было тихо. Затем столик под руками подскочил один раз, затем другой, потом что-то глухо стукнуло снизу в крышку.
— Дух идет, — замогильным голосом провыл Иван Иванович. — Помните, что я просил: не рвите цепь!
И тут, как назло, столик резко дернулся, накренившись, а затем Семихатова ударили по щеке. Он невольно схватился за щеку, отняв ладонь от стола. В комнате тут же раздался истошный вопль. Семихатова повалили на пол вместе со стулом, и кто-то невидимый принялся его колошматить. Не сразу опомнившись, агент дал отпор.
— Сгиньте, духи! Уйдите! — наконец, прокричал Иван Иванович.
В комнате зажегся свет. Злой и помятый Семихатов поднялся с пола и принялся отряхивать пиджак. Тут-то он и обнаружил, что бумажника, который лежал в боковом кармане, там нет. И если сначала Семихатов собирался просто уйти, саданув кому-нибудь по шее, то теперь он решил наказать обидчиков по всем правилам.
— Ух! Ну и духа вы вызвали, Иван Иваныч, страсть-то какая! — заявил Семихатов. — Нельзя ли в следующий раз даму какую позвать? Государыню Екатерину Алексевну или царицу Савскую.
— Да, с духами шутить нельзя, — ответил Иван Иванович. — Вас же предупреждали, что нельзя цепь рвать, а вы что сделали, темный вы человек? Только вот насчет следующего раза…
— Виноват-с, — потупился Семихатов.
Он достал из внутреннего кармашка «Вашерон» и, щелкнув крышкой, посмотрел на циферблат. Краем глаза заметил, как жадно блеснули глаза нового знакомого.
— А что? Можно и прямо сейчас позвать, хоть Екатерину Алексевну, хоть еще кого, — проговорил тот, не спуская взгляд с часов.
Развязав галстук и представив все так, будто ему стало душно, Семихатов кивнул:
— Охотно. Только я бы наперед воздуху свежего глотнул. После такого переплета надо передохнуть.
На улице он подозвал первого же попавшегося городового и дал указания, после чего вернулся обратно.
Семихатова опять усадили за стол, вновь наказав, ни при каких условиях не порывать цепь.
Пока Семихатов тянул время, восседая на сеансе, вызванные городовым полицейские прибыли на место. Постучали в кухню и выманили кухарку на лестницу. Затем отмычкой открыли дверь в квартиру и бесшумно пробрались в соседнюю комнату. Семихатов, «не разрывая цепи», дал «духам» похитить его часы, затем крикнул условленное слово. Вот тогда-то в комнате и «материализовались» полицейские, не на шутку напугав всю компанию.
Все пятеро «заклинателей духов» оказались шулерами и ворами-рецидивистами, нелегально проживающими в столице. Арестовывая их, Семихатов самодовольно заметил: «Надеюсь, что вам своих цепей порвать не удастся».
Вот так вот иногда получается в нашем деле: идя по следу одного преступления, внезапно раскрываешь другое. И хотя нам удалось накрыть целую банду, давно орудующую в городе, я не чувствовал удовлетворения: дело со странными знаками полностью захватило мой разум. Весь мой немалый опыт, мое чутье были отданы только ему.
Дальше Артём уже не переводил, просто читал взахлеб.
На следующий день после злоключений Семихатова я решил навестить гадалку, предварительно переодевшись и загримировавшись, чтобы не быть узнанным на столичных улицах. Доехал на извозчике до нужного дома в центре Васильевского острова и неспешно направился к парадному входу. Дверь к моему удивлению оказалась не заперта. Я вошел в темноватый, попахивающий кошками вестибюль, поднялся на второй этаж и застыл перед нужной квартирой, обдумывая, как лучше представиться. И тут мне подвернулась удача. Внизу хлопнула входная дверь, и на второй этаж поднялся господин. Увидев меня, он, замешкавшись, замер на месте, а затем приподнял головной убор и поклонился.
— Инженер Зубаревич, мне назначено-с.
Я сделал важное лицо.
— Прошу прощения, мадам сегодня никого не принимает.
— А как же?.. Когда?..
— Ни о чем не беспокойтесь и идите домой, вам сообщат.
Когда за инженером захлопнулась входная дверь, довольный собой я постучал в квартиру.
— Инженер Зубаревич, — отрекомендовался я. — Мне назначено-с.
Худосочная горничная провела меня темным коридором, освещенным лишь свечой, которую она несла, и впустила в зал.
— Садитесь на стул и молчите, пока мадам сама с вами не заговорит, — шепнула она.
Дверь за мной закрылась, и я оказался, как мне почудилось вначале, в пустой комнате. В центре стоял обычный деревянный стул, справа от него маленький столик. Одинокая свеча освещала блюдце с куском сахара, колоду карт «Таро» и чашечку кофе.
— Положите сахар в чашку, пейте кофе и думайте о своей проблеме, — женский голос был мелодичным, но в тоже время в нем чувствовалась властность, а еще резала слух некая неприятная нотка.
Я подчинился. Бросил кусочек сахара в чашку, стараясь не греметь ложкой, размешал содержимое и пригубил напиток. Кофе оказался холодным и дешевым, семьдесят пять копеек за фунт. Одна радость — чашка была всего на пару глотков.