Пожалуй, хватит на сегодня. Артём размял затекшую шею — завитки бабушкиного дивана чувствовались даже сквозь подушку. Ольга услышала, что он встал, и позвала к столу.
Он мрачно уставился на тарелку. Гречневая каша. Пустая, даже без масла. Любимое блюдо больниц и худеющих барышень. Пересилив себя сел за стол, вяло ковырнул гречку и отодвинул тарелку.
— Невкусно?
— Просто не хочется.
На самом деле он был голоден, но всегда можно прогуляться до «Макдоналдса» или «Бургер Кинга». Не бог весь что, но по любому лучше недоваренной гречки.
Ольга замялась.
— На нижней полки холодильника лежали суши, но они уже давно позеленели, и я их выбросила. Ничего?
— Ничего.
Вот, она уже хозяйничает в холодильнике. А дальше что будет? Хотя… Сколько же они там лежали? В последний раз Артём заказывал суши, когда заходил Кирилл, а это было… Да, больше двух месяцев назад.
День тянулся невыносимо долго. Почему-то Артём был уверен, что Марина сегодня непременно позвонит. Вчера было слишком рано, а сегодня — в самый раз. Он не расставался с мобильным, боясь пропустить звонок или эс-эм-эс, но телефон молчал.
Помаявшись — все-таки дома он чувствовал себя неуютно — Артём бросил в приоткрытую дверь: «Я по делам». И не дожидаясь, пока глаза раненой лани посмотрят на него с немым укором, закрыл дверь.
Какой-то определенный маршрут он себе не наметил. Можно было проверить, не закрыли ли власти выход на крышу дома на Мытнинской — завтра туристов на «инициацию» вести, как бы конфуза не получилось. Еще лучше было доехать на метро до Василеостровской и наконец-то составить «бродилку» по необычным дворам Васильевского острова. А можно было и просто погулять по городу — давно он этого не делал.
Артём перешел через мост и направился к Александринскому театру. Театр он всегда обходил с левой стороны — так интереснее. Его всегда поражала мешанина архитектурных стилей в этом уголке города. Первым, как и всегда, взгляду открылось импозантное желтовато-оранжевое здание кредитного общества, словно сошедшее с картин эпохи Возрождения. Следом за ним пристроился «дом с петухами» нахального розового цвета. Это здание, похожее на сказочный русский терем, с детства казалось Артёму чьей-то шуткой. Будто чья-то невидимая рука смеха ради перенесла яркий, лубочный терем в самый классический уголок города. С розовыми петухами резко контрастировало серой здание библиотеки — строгая классика с частоколом белых колонн.
Свернув на Невский, Артём мгновение раздумывал, затем направился в сторону Адмиралтейства. Он по-разному относился к улицам города, среди них были любимые и те, кому он не слишком симпатизировал, но Невский проспект он не любил особо. По мнению Артёма, Невский всегда был слишком вульгарен для сдержанного и интеллигентного Питера. Главная улица должна отражать истинную сущность города, его дух, служить проводником его Genius Loci, возвышать город среди других. На Невском же все было слишком для утонченного и строгого Петербурга, а сейчас так и вовсе проспект перестал принадлежать жителям города, теперь здесь хозяйничали приезжие.
Лишь оказавшись на Малой Конюшенной, которой он всегда симпатизировал, Артём сообразил, куда направляется. Ноги сами несли его к отелю Марины. Дворами он вышел к Капелле, затем свернул на набережную Мойки и остановился у чугунной ограды.
Попросту заявиться к Марине с непринужденным: «Здравствуй, дорогая, заждалась?» он не решался. Не получится у него непринужденно. Будет мямлить и выискивать подтекст в ее словах. Пожалуй, лучше сказать, что в отель он зашел по своим делам. Только ведь не поверит…
— Бонжур! — послышалось за спиной.
Артём обернулся. Улыбка словно приклеилась к жизнерадостной физиономии Мориса.
— Не меня ли ищете, мон шер?
«С какой это стати?» — чуть не спросил Артём, но вовремя спохватился: ведь только сегодня читал записки помощника начальника сыскной полиции.
— Я, собственно… Насчет экскурсий! — нашелся он.
— Отлично, значит нам по пути.
Дальбан подхватил молодого человека под локоть и потащил в отель. Он не отпустил его даже в холле, так и придерживал под локоток, будто они близкие приятели. Очень близкие.
— Как обстоят наши дела?
— Неплохо, — пробурчал Артём, высвобождаясь. — Сделал больше половины.
На самом деле даже меньше трети.
— О! Отлично! — Морис еще больше расплылся в улыбке. — И как вы находите текст? Любопытно, не правда ли? Вы должны непременно поделиться своими впечатлениями. Прямо сейчас!
Не дожидаясь возражений, он широким жестом указал на приоткрытые двери бара.
— Но мне… — попытался возразить Атём.
— Не волнуйтесь, мон ами, кофе выпить вы успеете. До конца рабочего дня еще есть время, — возразил француз, легонько подталкивая Артёма в спину.
Морис что-то промурлыкал на ухо официанту и вскоре на столике появились две чашечки эспрессо на один глоток.
— Мне не терпится прочитать перевод. Парижскую часть истории я знаю по воспоминаниям своего предка, очень бы хотелось прочитать начало, — болтал журналист.
— Постараюсь ускориться, — Артём был лаконичен.
Он не слушал дальнейшую болтовню француза, пил кофе, думая о своем. Очнулся лишь тогда, когда тот заговорил о Марине.
— Кстати, позавчера я видел вас в отеле в обществе очень красивой женщины. Вы давно знакомы?
«А тебе какое дело?» — грубость почти сорвалась с языка, но Артёму все-таки удалось сдержаться.
— Относительно, — коротко ответил он.
— Я почему спрашиваю, — Морис доверительно наклонился к нему. — Это ведь ее я просил перевести записки русского сыщика, но так и не дождался результата. Представляете, каково было мое удивление, увидев вас вместе? Бывает же такое!
И хотя на лице француза по-прежнему играла приветливая улыбка, темные глаза испытующе буравили Артёма и ждали продолжения. Пришлось рассказывать об учебе в университете. В какой-то момент расслабленно-благодушный взгляд Мориса стал цепким, словно у кота, почуявшего шорох мыши. И смотрел он теперь не на своего собеседника, а куда-то поверх его макушки, за двери бара.
В холле отеля стояла Марина. И тоже прожигала взглядом Мориса. По крайней мере, ее закрытые солнцезащитными глазами, были устремлены на него.
— Марина!..
Артём вскочил и бросился к ней, но она будто не видела его.
— Марина!
Она вздрогнула и медленно сняла очки. Страх, отчаяние, беспросветность. Такой безысходности в ее глазах он не видел никогда.
— Что он от тебя хочет? Зачем ты с ним? — ее голос срывался от напряжения.
— Дальбан? При чем тут он? Давай поговорим о нас…
Но она не слышала.
— Что ты ему рассказал про меня?
— Ничего… Да черт с этим французом! Когда мы увидимся?
— Значит, теперь он хочет подобраться ко мне через тебя, — прошептала Марина. — Он почти уничтожил мою жизнь, но ему все мало, он продолжает преследовать меня!
Артём растерялся.
— Что ты такое говоришь?.. Давай вместе решим как лучше…
Марина покачала головой.
— Лучше уже ничего не будет. Все настолько запуталось, что выход только один…
Она надела очки и неловкой походкой, будто на ногах у нее были кандалы, а не изящные «лодочки», направилась к лифту. Остановилась на полпути — Артёму на мгновение показалось, что сейчас она вернется — но Марина, ссутулившись, вошла в раскрывшиеся двери лифта.
— Ваша старинная подруга сегодня не в настроении, — раздалось за спиной.
Артём не сразу понял, что сказал подошедший к нему Морис. Наверное, он глупо пялился на француза, пытаясь осмыслить услышанное.
— Я говорю, ваша бывшая возлюбленная не в настроении. Или не бывшая? Но что же вы стоите? Разве можно оставлять женщину в полном неадеквате одну? Мало ли что может случиться…
Дьявол, а ведь он прав!
Лифт? Нет времени дожидаться. Артём бросился вверх по лестнице. Он стучал в дверь до тех пор, пока в коридоре не появились возмущенные постояльцы. Затем бросился вниз, на ресепшен. Долго звонил в номер Марины, но она не брала трубку. Как мог, путано и бессвязно, изложил офицеру безопасности отеля свои опасения и уже вместе с ним поднялся наверх.
— Мадам, у вас все в порядке? — офицер деликатно постучал в дверь. — Мадам, мы беспокоимся. Откройте, пожалуйста.
— Марина, открой, черт бы тебя побрал! — не выдержав, заорал Артём.
Офицер покосился на него и забарабанил по дверной коробке уже громче.
— Мадам, если вы не откроете, я буду вынужден воспользоваться своим ключом.
Щелкнул замок, и на пороге показалась Марина. Черные полоски туши спускались по ее щекам. В руке она держала полный бокал.
— Уходите. Ничего со мной не случится. По крайней мере, сегодня.
Наверное, если бы безопасник не проводил его вниз, Артём еще долго топтался перед дверью. В лобби он потерянно замер возле стойки ресепшена, оглядываясь по сторонам. Заглянул в бар, но Морис уже ушел. Больше здесь делать нечего. Он собрался уходить и вздрогнул, почувствовав пристальный взгляд в спину. Оглянулся, но, как и прошлый раз, никого не заметил, лишь смутно знакомая тень промелькнула в дверях отеля.
В квартире стояла непривычная тишина — почему-то он был уверен, что Ольга выйдет его встречать. Но дома было тихо, как раньше, когда он жил один.
Артём тронул дверь между комнатами. На «Ольгиной» половине тоже никого. «Собралась и ушла?» — кольнула мысль. Нет, вещи на месте. Что-то произошло? Но что могло случиться, ведь никто не знал, что Ольга у него? Не выдержала и решила встретиться с подружками? Но ведь Брагин просил не включать телефон. И, главное, почему она не предупредила его, Артёма? Уж ему-то могла позвонить.
С досадой он подошел к окну и отдернул штору. Глупо было рассчитывать, что стройная фигурка Ольги, как несколько дней назад, стоит внизу, облокотившись на гранитный парапет. Конечно, ее там не было. Зато за спиной послышалась возня. Из-под письменного стола выбралась Ольга и со всхлипом бросилась Артёму на грудь. Он осторожно погладил девушку по голове.