Психолог сделала паузу, чтобы Брагин мог переварить полученную порцию информации.
— После того, как я начала говорить, вы дотронулись до шеи сзади — готовились к обороне. Но вы же сами захотели пожёстче.
От необходимости что-то ответить Брагина избавил телефонный звонок.
— Простите, мне нужно ответить, — буркнул подполковник.
— Викентий Сергеевич, все в порядке, есть доступ к ее компу, — радостно оповестила трубка голосом Цеце.
— Спасибо, я вас понял, — ответил Брагин, отключаясь.
Цеце он привлек к делу сегодня утром, попросив забраться в компьютер психолога.
«Для такого крутого хакера это пять минут», — желая подсластить, уговаривал парня Брагин.
«Викентий Сергеевич, сколько раз вам говорить: я не хакер, я программист! — возмутился Цеце. — Третий курс Физ-меха».
«Хорошо, пусть будет программист, но просьбу-то выполнить можешь?»
«Ладно. Я ей отправлю от вашего имени документик с эксплойтом, если у нее Ворд непатченный, то нам повезло. А если нет, то придется вам поработать».
«Что от меня требуется?»
«Ну-у-у… Придется изобрести какой-то финт, чтобы она запустила нашу экзеху на своем компе. Я дам флешку, надо, чтобы она ее воткнула и согласилась с запуском программы. Уж не знаю, что вы ей врать будете».
«Ох-хо-хо, — вздохнул Брагин. — Попробую».
Вся эта компьютерная тарабарщина вызывала у него острый приступ беспомощности, он чувствовал себя динозавром из прошлого века. Но сейчас уже можно было выдохнуть: Цеце справился самостоятельно. Он дважды мысленно сказал хакеру спасибо — еще и за то, что тот дал ему передышку в разговоре.
— Да, на чем мы остановились? — спросил Брагин, убирая телефон в карман.
Астахова с иронией смотрела на него.
— Думаю, на том, что вы еще не решили, нужна ли вам моя помощь или нет.
— Наверное, вы правы.
— Честно говоря, я удивлена, что вы пришли. Вы не тот человек, который станет тратить время на «просто поговорить».
В кабинете повисло неловкое молчание.
Пора было уходить, но Брагин медлил, что-то его удержало здесь.
— Я вас не задерживаю? — спросил он.
— Нет, у вас еще сорок минут. К тому же вы последний пациент на сегодня.
Брагин решился.
— А что если дальнейшую беседу мы перенесем в кафе? Поговорим о моих проблемах и ваших возможностях.
— Спасибо за приглашение, но у меня еще лекции в университете. А вот если вы меня подвезете — вы же на машине? — я буду очень благодарна.
На улицу они вышли вместе, Кристина — подполковник мысленно уже называл ее по имени — шла чуть впереди. По привычке Брагин бросил взгляды по сторонам, «срисовывая» обстановку. Люди спешили по своим делам. Подросток, поставив рюкзак на колено, сосредоточенно копался в содержимом. Мужчина средних лет, окинув Кристину внимательным взглядом, сел в машину… Уж не слежка ли? Нет, отъехал, просто обратил внимание на симпатичную женщину. А вот мотоциклист, который, едва они показались в дверях подъезда, тут же надел скрывающий лицо шлем, почему-то сразу привлек внимание.
Краем глаза наблюдая за мужчиной, Брагин усадил женщину в «шевроле», задержался, чтобы поправить зеркало — на самом деле понаблюдать за мотоциклистом. Тот все еще терпеливо ждал. Тронулись с места они одновременно.
По пути Брагин на время потерял мотоцикл, но около университета вновь заметил за кустами шиповника характерные черные обводы «Мицубиси». Мотоциклист был здесь.
Кристина достала пачку сигарет.
— Простите, дурацкая привычка, — извинилась она.
— Наверное, лоботрясы-студенты достали?
— Нет, студенты у меня хорошие. Умные, увлеченные.
Она выпустила дым в противоположную от Брагина сторону.
— Начала курить, когда мужу поставили диагноз. Я покуривала в молодости, бросила, когда поженились, муж не выносил запах табака. Думала, перестану, когда его выпишут из больницы… — ее затяжка больше походила на глубокий вздох. — А теперь дома только кот, но он вроде не возражает. По крайней мере, ни разу от него не слышала, чтобы он возмущался.
Легкая улыбка оставила ямочки на ее щеках.
Гудение мобильного на этот раз раздалось совсем уж не вовремя, разметав наметившуюся симпатию. Брагинское «да» прозвучало резко, почти раздраженно.
«Викентий Сергеевич! А тут интересно!» — радостно объявил Цеце.
«Вас понял», — коротко отозвался Брагин.
«Викентий Сергеевич! Вы что, еще с ней?! Я думал, вы давно дома. Что вас там держит?» — удивился Цеце.
Самому бы понять — что. Хотя, что тут понимать…
«Я перезвоню. Всего хорошего», — буркнул подполковник отключаясь.
Но разговор дальше не клеился, проскочившая между ними искра близости исчезла.
— Что-то я сегодня разговорилась, давно со мной такого не было. Спасибо, что выслушали.
— Я приду, — неожиданно для себя пообещал Брагин. — Обязательно приду.
— Буду ждать.
«Не смей, — сказал он себе, глядя на удаляющуюся женскую фигурку. — Никаких встреч до окончания дела». Эмоции — не самый подходящий советчик в расследовании. Он чувствовал, что Кристина нравится ему, что не сможет оставаться беспристрастным в отношении нее, а этого никак нельзя допустить.
Кристина направилась к университетскому корпусу.
Брагин тут же набрал ребят из Следкома.
— Женя, ты? Брагин беспокоит. Тут за одной моей знакомой мотоциклист ездит. Пробьешь номера?
— Сейчас посмотрю, Викентий Сергеевич.
Фигурка Кристины виднелась далеко впереди. Мотоциклист шел за ней. Полы его расстегнутого светло-коричневого пиджака развевались от быстрой ходьбы. Невысокий, поджарый, судя по походке, не юноша, но и не старик. Чтобы не выделяться среди прохожих, ему пришлось снять шлем, из-под которого показались темные курчавые волосы, но лица мужчины подполковник не видел.
Незнакомец подождал, когда Кристина скроется в здании, и уселся на скамейку. Он повернул лицо в сторону Брагина за секунду до того, как пришла сэ-эм-эс из Следкома, но подполковник и сам узнал мужчину. Морис Дальбан — журналист, который жил в отеле, когда убили француза. Крутился рядом, совал нос в расследование. Тогда он не вызвал подозрений. Получается, ошибся?
Оказалось, что Дальбан приехал чуть больше недели назад. Остановился все в том же «Кемпински» на Мойке, ребята из Следкома даже узнали номер комнаты, а три дня назад взял в аренду мотоцикл. Зачем? Чтобы следить за Кристиной? Но чем простой психолог мог заинтересовать французского журналиста? Или все же не простой? И почему именно мотоцикл? Потому, что ему легче просочиться сквозь пробки и уйти от погони, ответил сам себе подполковник.
Брагин вновь с сомнением взглянул на журналиста, который, похоже, твердо решил дождаться Кристину после лекции. Идея созрела мгновенно.
В отель Брагин попал через вход для персонала — служба безопасности даже не сменила код на электронном замке. Сдернул с вешалки в прачечной униформу техника, по пути незаметно залез в карман горничной и стащил универсальную ключ-карту. Затем деловым шагом направился вверх по лестнице.
Он отлично ориентировался в отеле. Ничего удивительного — во время расследования месяц безвылазно провел в «Кемпински», а расположение видеокамер и «слепых» зон ему показали сотрудники службы безопасности отеля. Знали бы они, каким образом он воспользуется полученной информацией, ни за что бы не стали это делать.
Опустив голову — коридор просматривался видеокамерой — подполковник вошел в номер Дальбана. Остановился, приглядываясь. Кровать застелена, мусорная корзина пуста — жаль, что комнату успели убрать. Бутылка воды и пачка таблеток от проблем с желудком на столе, очки для чтения на тумбочке. На подробный обыск времени нет, поэтому первым делом имело смысл проверить личные вещи и сейф. Чемодан закрыт на замок, сейф заперт, но разве такие мелочи могли кого-то остановить? Сейчас даже школьник, набрав в поисковой строке Яндекса «как открыть чемодан, если забыли код», мог справиться с проблемой.
В сейфе лежали паспорт, корешки билетов, чеки, немного наличных и ноутбук, который Брагин с сожалением отложил — нет времени разбираться с программами, да и не силен он в современных технологиях. А вот это уже интересно: на дне запертого чемодана нашлись два блокнота. Один — в кожаном переплете с потертыми углами и металлическим замочком. Подполковник быстро пролистал пожелтевшие от времени страницы. Писал русский и явно не вчера — тетради было не меньше сотни лет.
«Сегодня французские власти обратились ко мне с просьбой помочь в расследовании. Ни минуты не раздумывая, с чувством признательности я принял предложение. Моя жизнь в Париже была серой и никому не нужной. Мои знания, опыт, репутация здесь ничего не стоили. Я влачил бесцветное, нищенское существование, вдали от близких, перебиваясь случайными заработками. В отличие от иных своих соотечественников я прибыл во Францию нищим, практически без средств. Единственным моим багажом, с которым после долгих мытарств я оказался на чужбине, были мои воспоминания», — прочитал Брагин. Любопытно, но к сегодняшним реалиям дневник не имел никакого отношения.
Второй блокнот, уже современный, с записями самого Дальбана, вызвал куда больший интерес, особенно, когда Брагин наткнулся на схемы, нарисованные рукой француза. «Это же номер де Вержи!» — сообразил он. Вот контур лежащего на полу тела, крестиком помечен валяющийся рядом с телом шприц. От шприца вели две стрелки, одна — к мусорной корзине под столом, где лежала пустая ампула от стероидов, другая — к мини-бару, где хозяин номера хранил ампулы с инсулином. Цифры означали расстояние между предметами. Однако пометки, сделанные на французском, оказались для бывшего следователя китайской грамотой. Брагин перевернул пару страниц и наткнулся на точную хронологию пребывания дня де Вержи в Петербурге. Но откуда эта информация у журналиста? Вряд ли он имел доступ к данным Интерпола или материалам французских следователей. Получается, сам следил за де Вержи?
Брагин сфотографировал страницы, положил блокноты на место и закрыл чемодан. Осталось проверить ящики стола.