— Вы уже хозяйничаете? — усмехнулся он, усаживаясь за стол. — Вас в детстве не учили, что залезать в шкафы в чужом доме неприлично?
— Это меньшее преступление, чем влезать в чужую жизнь, — заявила она, разливая кофе по кружкам.
— И что это значит?
— У вас хотела спросить, — парировала психолог. — В клинике мне сказали, что мной интересовался мужчина. За пятьдесят, среднего роста, изрядные залысины, корочки следователя. В университет приходил какой-то безумный француз. Не знаю, настоящий или нет. Расспрашивал про мою диссертацию и не прогуливаю ли я собственные лекции. Если вам что-то нужно от меня, почему прямо не спросили? Для чего нужен был весь этот цирк?
— А вы бы ответили?
— Смотря на какой вопрос.
— Киселёв и Черданцева. Эти фамилии вам что-то говорят?
Она ответила через мгновение.
— Я не имею права разглашать фамилии своих пациентов.
— Наталья Федорчук?
— Аналогично.
— Анастасия Ананьева?
— Актриса? Лично не знакома, видела в нескольких фильмах.
— Марина де Вержи?
Кристина недоуменно развела руками.
— Никогда не слышала. Но к чему эти вопросы?
— Киселёв и Черданцева убиты, они были вашими пациентами в кризисном центре. Наталья Федорчук вчера сбежала в Литву, откуда нет экстрадиции. Она лечилась у вас в частной клинике. Все трое подозревались в преступлениях.
Брагин не спрашивал, он утверждал.
Астафьева растерялась. Ее ироничность пропала, уступив место беспокойству.
— Это правда?
— Да.
Брагин поднялся, взял блокнот и авторучку.
— Нарисуйте смайлик, — попросил он.
Кристина собиралась спросить, зачем, но, посмотрев на Брагина, молча взяла ручку и аккуратно вывела кружок, поставила две точки и пририсовала рот.
— А теперь вот такой.
Брагин показал фото на телефоне.
Женщина послушно нарисовала две дуги с рожицей внутри. Не нужно быть графологом и экспертом, чтобы понять: смайлики на асфальте оставила другая рука.
— Теперь вы мне объясните, что все это значит?
Взгляд Кристины притягивал, волновал его и Брагин решился. Он вновь попал под обаяние этой женщины.
— Вы считали, что я мозг преступной организации? Господи! Викентий Сергеевич, как вам такое могло прийти в голову! — совсем по-бабьи всплескивала руками Астафьева. — Не знаю, что делать — радоваться или ужасаться, но определенно вы мне польстили. Да, я пишу научную работу об убийствах и убийцах. Я изучаю тех, кто мог бы совершить насилие, но это не значит, что я кого-то толкала к этому шагу. Совсем наоборот.
Брагин поднялся и сварил свежий кофе вместо остывшего. Он так и не решился ей сказать, что влез в ее компьютер.
— Черданцева, Федорчук и Киселёв могли убить?
— Да, могли. При определенных условиях. Только между нами, не для протокола. — Она повторила все то, что он уже и так знал из ее записей. — Но я не понимаю… Получается, у организатора серии был доступ к моим файлам?
— Видимо, он знал о вашем исследовании и имел доступ к вашему компьютеру.
Кристина задумалась.
— В частной клинике находятся только карты пациентов клиники. В компьютере университета есть теоретическая часть диссертации, но я не держу там карты пациентов. Вся информация находится либо на локалке в кризисном центре, либо в облаке.
— А дома?
— Как я уже сказала, я живу одна. Родители приходят в гости, но они не в счет.
— Получается, кризисный центр? Что вы можете сказать о тех, кто там работает?
— Юрист, мы с ним работаем в разные дни, почти ничего о нем не знаю. Трое помощников. Уборщица приходит вечером. Пожилая женщина, компьютерами пользоваться не умеет и вообще боится техники. Бухгалтер дела ведет удаленно.
Брагин написал на листке бумаги даты и время четырех убийств. Немного подумал и добавил вчерашние преступления.
— Не могли бы вы узнать, у кого из ваших помощников нет алиби на эти дни. И еще. Теперь вы знаете все. Вы психолог, вы разбираетесь в людях лучше всех. Кто мог быть организатором серии?
Она молчала.
— Версия есть, но прежде чем ее озвучить, я хотела бы все проверить. Очень легко обвинить невиновного.
В ее взгляде, брошенном на Брагина, появилась грусть.
Глава 16
— Шестой международный фестиваль «Битва на Неве» объявляется открытым! — раскатисто проревел в микрофон ведущий.
— Если не хотите пропустить начало, стоит поторопиться, — заметил по-французски Артём.
— Ничего страшного, — прозвучал ответ.
Три француженки с одинаковым коротким каре на темных волосах, да и вообще похожие друг на друга как сестры-близнецы, продолжили изучать содержимое прилавка.
Час назад они вчетвером сошли с Иоанновского моста на лужайку Заячьего острова и оказались в людском круговороте. Ансамбль менестрелей наигрывал что-то средневековое, шуты задирали прохожих, вдалеке, на площадке для сражений, сверкали латами рыцари. Но француженки первым делом отправились на ярмарку, которая протянулась вдоль стен Петропавловской крепости чуть ли не на половину Кронверкского канала. Артёму ничего не оставалось, как тащиться за ними.
На эту «экскурсию» он согласился еще неделю назад — пришла заявка из «Рэдиссона». Трем туристкам из Франции постбальзаковского возраста требовался гид с отличным знанием французского: дамы желали посетить «Битву на Неве». При этом они почему-то просили, чтобы гидом непременно стал Артём. Тогда ему казалось, что он понимает причину: молодой, высокий, поможет не потеряться в толпе, оградит от неприятностей — все-таки женщины в возрасте, хотя и очень хорошо сохранились. Но сейчас он уже сомневался. Сейчас ему казалось, что старушки просто нуждались в носильщике, который бы таскал сумки с покупками. И переводчике, чтобы торговаться. Торговались дамы самозабвенно, с упоением, искренне отводя душу.
За полчаса они прошли всего две палатки с сувенирами, и теперь руки Артёма оттягивали два пакета — с тяжелыми керамическими кружками и медом. На третьем прилавке, который оккупировали француженки, была разложена бижутерия. Здесь дамам его помощь не потребовалась, продавца бус и браслетов они понимали без слов.
Пока туристки занимались делом, Артём в замешательстве поглядывал на следующие по курсу торговые точки — со звериными шкурами и оружием, где можно было купить мечи, доспехи, кирасы, до дрожи похожие на настоящие. Он моргнул, представив трех миниатюрных старушек в шкурах под леопарда с мечами в руках, но француженки, к счастью, прошли мимо прилавков. За торговыми палатками расположились две ведьмочки, угощавшие всех желающих зельем — на самом деле домашним лимонадом. За ними на пенечке устроилась «колдунья», которая предлагала за символическую плату, а то и задаром, раскинуть таро. Вместо черного кота у нее под ногами крутился маленький черный шпиц.
Людей у стен Петропавловки собралось не просто много, а видимо-невидимо. Мелькали средневековые доспехи, готические платья, богато расшитые туники, яркие плащи. Длинные распущенные волосы соседствовали с высокими головными уборами и двурогими чепцами. Мужчины щеголяли в металлических шлемах и пышных беретах с меховой оторочкой. Впрочем, встречались здесь и обычные современные люди. Однажды промелькнул белокурый «хвост» как у Ольги. Показалось, конечно, потому что Ольги здесь не могло быть — девушка осталась дома. За завтраком Артём предлагал ей пойти на «Битву» вместе, но она отговорилась какой-то ерундой. Почему-то стало обидно.
Утром на завтрак была непременная гречневая каша. Артём не заметил, как опустошил тарелку, а затем поймал себя на том, что уже привык и к каше, и к самой Ольге. Девушка больше не раздражала его, как в первые дни. А Ольга копошилась на кухне, открывала шкафчики, что-то переставляла в холодильнике — как будто, так и должно быть.
Француженки, наконец, закончили с бижутерией и направились к гадалке. Артём машинально переводил сказанное, а сам оглядывался вокруг — не мелькнет ли где опять блондинистый «хвост». Но теперь вместо белокурой головки он заметил черные кудри Дальбана. И этот здесь?! Кого он тут высматривает? Или опять показалось? Из их компании «сыщиков» на лужайке у стен крепости не хватало разве что Брагина. Впрочем, Брагин, как и Ольга, был занят. «Киселёв убит. Федорчук сбежала. Психолог не при делах, организатор серии кто-то из имеющих доступ к ее компьютеру. Я работаю, а вы не высовывайтесь», — написал он в утренней эс-эм-эс.
Легко сказать — не высовывайтесь…
— Не хочешь узнать будущее? — Вопрос гадалки застал Артёма врасплох. — Хотя бы самое ближайшее? Возьми карту.
Он машинально потянулся за картой. Перевернул рубашкой вниз. Тринадцатый аркан — «Смерть».
— О! — огорчилась «колдунья», глядя на вытянувшееся лицо Артёма. — Не надо понимать предсказание буквально. Сейчас мы все уточним. Возьми еще две карты.
С некоторым содроганием он вытащил из колоды два картонных прямоугольника. Гадалка перевернула первый из них.
— Восьмерка посохов, очень даже неплохая карта. Вот видишь, неприятности ждут не тебя, а кого-то, кто окажется поблизости.
Она перевернула вторую карту, и Артём увидел алое сердце, пронзенное тремя мечами. Тройка мечей в сочетании с тринадцатым арканом — расставание, потери, смерть друга или иного близкого человека.
— Ой… Извини… — девушка подняла на него виноватые глаза.
Артём хоть и не считал себя суеверным человеком, услышать такое было неприятно. Сейчас он жалел лишь об одном, что перед выходом не заглянул в эфемериды. Если бы Ольга согласилась пойти вместе с ним, он бы непременно это сделал, но сейчас она дома, в безопасности… И все же карты таро заставили его волноваться, совсем некстати напомнив об обороте Черной Луны — поганом периоде в его жизни, который хоть и подходил к концу, но еще не завершился. Неужели кого-то из близких действительно ждут неприятности?
Из задумчивости Артёма вывели туристки, теперь они желали смотреть рыцарские бои.
На небольшой огороженной площадке у самой стены начинался бугурт. Под этим старинным немецким словом скрывалась обычная потасовка — стенка на стенку — когда две группы пеших рыцарей мутузят друг друга почем зря. Зрелище яркое, захватывающее, пропустишь такое — потом пожалеешь.