— Немедленно остановитесь…
— Да вырубите эту шарманку, — с отвращением проговорил Баррет.
И снова залп, но теперь эффект был весьма ощутим — ощутим физически.
— Вот сукин сын! — выругался адмирал. — Он все-таки достал нас! Да еще ниже ватерлинии!
Но на экране показался заветный кружок. Вот оно.
— Самый полный лево на борт! — скомандовал Баррет. — Самый малый вперед!
— Мистер, корабль плохо идет, — пожаловался Карл.
— Влево стоп. Самый малый вперед и влево. И сразу стоп, Карл.
— Дифферент на нос, — сказал адмирал.
— Лишь бы корма не погрузилась. Как там наш Крысолов? Еще флейту не настроил?
И тут корабль задрожал, как живое существо — это заработала установка Пайпера. Звук не улавливался ухом, но каждая деталь на корабле, до самого мелкого винтика, отозвалась звоном. Под консолью радара что-то звякнуло, точно лопнул стеклянный бокал, экран на миг осветился и потух. Баррет выключил его и вышел на палубу, где уже собрались все, кто был на борту «Катаны». На горизонте вставала причудливая громада Норт-Хед, а рядом — зубчатый силуэт Саут-Хед.
Вначале ничего не было. А потом… Казалось, с горы потек сель. Он разделялся на рукава и обрушивался в море. Бесконечная живая лавина — отвратительная, серая. Она становилась все гуще, покрывала море колышащейся пленкой… и вот она уже приближается к раненному кораблю. Баррет знал, что «Катана» долго не продержится.
И тогда…
И тогда она уйдет под воду вместе со своими пассажирами, все еще живыми, и с жертвами возмездия, которое они совершили прежде, чем кануть в вечность.
Он прижал к себе Джейн.
— Ну что же, — произнес он. — Попытка была неплоха.
— Шлюпки, — пролепетала она.
— В море, полном крыс… что толку в шлюпках?
Адмирал неожиданно расхохотался:
— А ведь леди права, черт возьми! Сейчас акулы славно попируют — а заодно облегчат нам работу!
Баррет бросился к телеграфу и прозвонил «Стоп!», а потом — «Отключай машины!» Теперь крысоловы могли позаботиться о бегстве с тонущего корабля.
Глава 13
Они сидели в огромном зале — в самом углу, незаметные, всеми забытые. Ничего. Наконец-то можно отдохнуть и просто посидеть вместе. Рано или поздно их позовут принять участие в восстановлении мира, который они спасли. Но это время еще не пришло.
Баррет улыбнулся, заметив, как Памела посылает свои чары на молодого лейтенанта, только что назначенного членом кабинета премьер-министра. По странной прихоти судьбы этот корабль превратился в плавучую штаб-квартиру правительства. На борту собралось столько важных персон, что Баррет окончательно отказался от мысли когда-либо станет кронпринцем при Памеле. Он сжал руку Джейн. Пожалуй, Кайн вряд ли станет королем: его уже потеснили другие адмиралы, не вышедшие в отставку, чопорные, сверкающие золотом.
А вот Пайпер пожинал лавры. Он как будто стал выше ростом. Куда делась неловкость, где тот несуразный вид — все, что так бросалось в глаза при первой встрече? Он разговаривал с политиками и военачальниками, точно учитель с нерадивыми школьниками, а те буквально смотрели ему в рот.
— Теперь у вас есть все детали, — в бессчетный раз повторял изобретатель. — Пожалуйста, проследите за тем, чтобы все необходимое было доставлено еще существующим правительствам США, Англии и России. И передавайте информацию по всем каналам — по всем, я повторяю. Это должен услышать каждый.
— Да, доктор Пайпер, — говорил премьер-министр.
— Конечно, доктор Пайпер, — вторил ему адмирал.
— Между прочим, технический персонал этого судна — и эсминца тоже — может приступить к изготовлению дубликатов моей установки.
— Все уже делается, мистер Пайпер.
Баррет кисло усмехнулся и процитировал:
Что ж, Вилли, помни обещанье
И никогда не будь в долгу
У тех людей, что дуют в дудку
И крыс уводят за собой,
Чтоб ни один из них с тобой
Не мог сыграть плохую шутку!
— На сей раз Крысолов без награды не останется, — задумчиво произнесла Джейн.
Баррет посмотрел на политиков и военных, которые столпились вокруг ученого, ловя каждое его слово.
— Этого-то я и боялся, — вздохнул он. — Но завтрашний день еще не настал.
Сибари КуинУЖАС НА ПОЛЕ ДЛЯ ГОЛЬФАПовесть
Должно быть, уже миновала полночь, когда меня разбудил телефонный звонок — аппарат стоял возле кровати, потому, потянувшись за трубкой, я взглянул в окно и увидел: луна уже склонилась над горизонтом.
— Доктор Троубридж, это госпожа Мейтленд, — донесся из динамика взволнованный голос. — Вы можете подъехать прямо сейчас? С Полом случилось что-то ужасное.
— То есть? — поинтересовался я, ещё окончательно не проснувшись. — Что у вас там произошло?
— Мы… Мы не знаем, — запинаясь ответила она. — Он бредит. Знаете ли, он отправился на сельскую вечеринку потанцевать с Глэдис Филлипс. Мы уже легли спать, когда услышали, как кто-то барабанит в дверь. Господин Мейтленд вышел в зал, и когда открыл дверь, Пол буквально рухнул на него. Он выглядел ужасно, доктор… Вы не могли бы прямо сейчас приехать?
Жизнь психиатра напоминает парковку, а любой врач — общественная собственность. По первому же сигналу мне пришлось вылезти из кровати, одеться, завести автомобиль и отправиться в дом семейства Мейтленд.
Молодой Мейтленд лежал в кровати. Глаза у него были закрыты, зубы стиснуты, а на лице, несмотря на то, что он был без сознания, застыло выражение непереносимого ужаса. На его плечах и руках я обнаружил несколько длинных резаных ран, словно его плоть разрубили острым клинком с зубцами.
Я промыл и перевязал порезы, надеясь, что они скоро заживут, одновременно удивляясь тому, кто мог нанести молодому человеку такие раны.
— Помогите! Помогите! О Боже! Помогите! — бормотал парень словно в бреду. — Ох, ох… Он достанет меня. Он… — И тут его слова утонули в булькающем, нечленораздельном крике, переполненном страха. А потом он подскочил, сел, уставившись в пустоту круглыми от страха глазами.
— Полегче, полегче приятель, — попытался я его успокоить. — Ложись-ка, расслабься. Все будет в порядке. Ты дома, в кровати!
Молодой человек мгновение смотрел на меня, словно не понимал, что происходит, а потом упал на подушки, продолжая бормотать:
— Обезьяна!.. Обезьяна! Она сейчас схватит меня! Откройте дверь! Ради бога, откройте дверь!
— Сейчас… — Я открыл свой саквояж и достал шприц с успокоительным. — Сейчас вы успокоитесь.
Укол подействовал почти сразу, а потом я оставил его с родителями, отправился досматривать прерванный сон.
Заголовки буквально кричали со страницы газеты, лежавшей рядом с грейпфрутом, которым я обычно завтракал:
ДЬЯВОЛА ОБВИНЯЮТ В УБИЙСТВЕ ДЕВУШКИ.
Тело молодой девушки обнаружено мистифильдской полицией возле сельского клуба Седгемора.
Такое убийство мог совершить только извращенец.
Арест убийцы неотвратим.
Этим утром садовник Джон Барроуз обнаружил девятнадцатилетнюю Сару Хамфрей — официантку из седгеморского сельского клуба, со сломанной шеей на поле для гольфа за клубом. Она лежала почти нагишом, в лохмотьях одежды, с дюжиной ужасных ран. Ее лицо едва можно было узнать. Шея сломана. Мисс Хамфрей, работавшая в клубе уже три месяца, закончила работу еще до полуночи, согласно утверждениям нескольких рабочих, и сказала, что отправится на дорогу в Андовер через поле для гольфа. Там она собиралась сесть на автобус до города. Этим утром ее страшно изуродованное тело обнаружили в двадцати пяти ярдах от дороги на площадке для гольфа.
Площадку для гольфа отделяла от дороги на Андовер роща деревьев, и, предположительно, на молодую женщину напали, когда она шла по дорожке через рощу. Следователь Несбитт, который осматривал тело, считает, что девушка, к тому времени, как ее нашли, была мертвой уже часов пять, и напали на нее неожиданно.
По соседству с клубом всегда шатаются подозрительные личности. И теперь полиция отслеживает их передвижения. Так что, будем надеяться, преступник скоро будет арестован.
— Там два джентльмена хотят видеть вас, сэр, — оторвала меня от газеты моя домохозяйка Нора Макгиннес. — Это сержант Костелло и то ли Фринчмен, то ли Айсталиан или кто-то в этом роде. Они хотели задать вам несколько вопросов относительно этой несчастной женщины из бара.
— Расспрашивать меня об убийце? — удивился я. — Впервые об этом деле я узнал из газеты, и даже сейчас еще не дочитал статью о преступлении.
— Все так и есть, доктор Троубридж, — со смешком заметил детектив сержант Костелло, заходя в столовую. — Мы не собираемся арестовывать вас, но есть некоторые вопросы, на которые нужно получить ответы, если вы не против. Это профессор де Грандин из парижской полиции. В свое время мы оказали помощь его департаменту, и когда мы узнали об убийстве, он предложил свою помощь нашему начальству. Думаю, его помощь не будет лишней. Так что знакомьтесь: доктор Троубридж — профессор де Грандин, — он махнул рукой, представляя нас друг другу.
Профессор едва заметно кивнул, как обычно приветствуют на материке, а потом с дружеской улыбкой протянул руку. Он являл собой великолепный образчик французского блондина, среднего роста, но с военной выправкой, из-за которой выглядел на несколько дюймов выше, чем был на самом деле. Его светло-синие глаза оказались маленькими и глубоко посаженными, и что-то холодно-насмешливое таилось в его взгляде. Его светлые усы были напомажены на концах в два совершенно горизонтально нацеленных в разные стороны острия, а если добавить к этому внимательный, проницательный взгляд, то можно сказать, что напоминал он мартовского кота. И словно кот, легкими, неслышными шагами он пересек комнату, чтобы пожать мне руку.
— Боюсь, доктор, что монсеньор Костелло привел вас в замешательство, — произнес он приятным голосом, почти без акцента. — Если говорить откровенно, я имею отношение к Service de Sûreté