Наряду с этим крупным религиозным движением стала развиваться скромная второстепенная ветвь, занятая не материальным, а духовным строительством.
Великим магистром в нем был старик Давид Байоль, переваливший – огромная редкость в те времена – через столетний рубеж. Вдохновляясь трудами Ниссима Бен Иегуды, он учредил орден GLH, Великую ложу юмора, и назвался ее Великим магистром.
Эта ложа оказалась еще более тайной и более динамичной, чем ее предшественница. Через королевских шутов она поддерживала сеть обмена информацией во всей Европе.
Давид Байоль прятал в закоулках своего храма ларь, считавшийся прямым наследством Соломона и содержавший, как говорили, «абсолютное оружие против тиранов, педантов и идиотов».
Большая история смеха. Источник: GLH.
88
Проклевывается утро. Без дождя.
В небе над покрытым бурыми водорослями берегом кружат чайки.
Исидор и Лукреция снова сидят в блинной Мари, теперь у них завтрак. Лукреция заказала блины с «Нутеллой», Исидор – зеленый чай.
– Так не худеют, – замечает она. – Если будете пропускать еду, организм станет накапливать жир.
Он как будто ее не слышит.
Через кружевную занавеску они наблюдают за погрузкой на пожарные машины черных мешков с трупами.
По договоренности с офицером жандармерии Исидор и Лукреция не привлекают к себе внимания и, не желая прерывать расследование, временно помалкивают об уголовщине, выдумав простой несчастный случай: будто бы во время прогулки под парусом они наткнулись на окруженном рифами острове на потерпевшее кораблекрушение судно, набитое телами погибших туристов.
На опознание и вскрытие тела отправляют теперь в судебно-медицинский институт Ренна. Это позволяет выиграть время и избежать паники и вспышки любопытства.
Собравшись на главной площади, жители Карнака провожают взглядами черные мешки, нисколько не ставя под сомнение официальную версию.
Старуха в фольклорном колпаке приносит Лукреции еще один блин – с вишневым ликером. Ставя им на столик кофейник с черным кофе, она наклонятся и шепчет:
– Кюре ждет вас в часовне Святого Михаила, той, куда я отвела вас в прошлый раз. Если хотите, я снова вас туда провожу.
Исидор охотно следует за ней. Лукреция Немрод раздраженно запихивает в рот горячий блин и нагоняет их.
Они идут той же дорогой, только на этот раз не в темноте и не под дождем.
Поднявшись на холмик, они входят в белоснежную церковь. Священник Паскаль Легерн ждет их, у него озабоченный вид.
– Я не все вам рассказал, – начинает он, стоя к ним спиной. – Теперь, когда вы частично разгадали загадку тайного общества, у вас есть право знать.
– Мы уже знаем.
Священник оборачивается.
– Что вы знаете?
– Две недели назад сюда нагрянули парижане. «Розовые костюмы».
– Верно.
– Они нервничали. Среди них был комик Дариус.
– Полагаю, да. Я не интересуюсь шоу-бизнесом, но среди них был человек, которого все слушались, маленький блондин.
– С повязкой на правом глазу? – спрашивает Лукреция, отвергающая роль статистки.
– Да. Они поехали в Карнак-Пляж и там арендовали моторный катер.
– Сколько их было? Пятеро, шестеро?
– Шестеро.
– Отлично. Три брата Возняки и трое телохранителей. Об остальном я ничего не знаю. Что было потом?
Кюре Легерн смотрит на них с недоверием.
– Откуда мне знать, может, вы с ними заодно?
– Вам известно про трупы. Их похоронят по-христиански.
– Это ничего не доказывает.
Лукреция Немрод чувствует, что священник хочет что-то сказать, но не решается. Она знает, что отмычка «подкуп», отмычка «соблазн» и отмычка «угроза» на него не подействуют. Придется подождать, что предпримет Исидор.
– Получается, вы нас позвали, чтобы что-то нам рассказать, но раздумали? – спрашивает она.
А все Исидор, обязательно ему нужно показать себя всезнайкой!
– Как относился к юмору Иисус Христос? – выпаливает Исидор.
Паскаль Легерн не скрывает удивления.
– Иисус Христос? К юмору?
– Да. Как вы считаете, был Христос шутником, любил посмеяться с друзьями, ценил шутку или всегда ходил серьезный и всем читал нотации?
– Ну…
Исидор и тут отвечает сам:
– Не он ли сказал: «Любите друг друга»? Уморительная шутка, учитывая тогдашние нравы. Людям, изготовившимся забросать камнями женщину, совершившую супружескую измену, он сказал: «Пусть тот, кто никогда не грешил, бросит в нее первый камень». Тоже недурно! А это: «Чем искать соринку в глазу у ближнего, вынь бревно из собственного глаза». Или: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное». Даже превращение воды в вино и умножение хлебов похожи, по-моему, на сессию с рассказчиком хороших шуток.
Священник в смятении.
– Не смейте говорить так о нашем Господе! Тем более в доме Его.
– Думаю, если бы Он существовал, Он бы мне разрешил.
Один воинственно смотрит на другого.
– Куда вы, собственно, клоните, мсье Каценберг?
– Все указывает на то, что воины юмора света с незапамятных времен воюют с воинами юмора тьмы. Здесь грянуло очередное сражение. Помогите нам биться на стороне света.
Человек в сутане окончательно сбит с толку.
Лукреция Немрод говорит себе, что Исидор тоже пользуется набором ментальных отмычек, но его отмычки сильно отличаются от ее.
Так не пойдет, он слишком сильно на него давит, это уже запугивание.
– Собственно, – вмешивается она, – вы сами нас позвали. Что вы собирались нам рассказать?
Священник опускает глаза.
Ему надо исповедаться.
– …Это произошло две недели назад. Через несколько часов после отплытия компании в розовых костюмах к берегу пристал десяток надувных моторных катама- ранов.
Спасшиеся члены GLH.
– На них приплыло полсотни человек. Это были совсем другие люди, ни одного в розовом костюме. Раньше я их не видел. Среди них были раненые. Они сказал мне, что за ними гонятся, хотят убить. Им нужно было спрятаться. Я не мог бросить их на произвол судьбы. Церковь по определению – убежище гонимых. Я их спрятал.
Исидор одобрительно кивает.
– Целых пятьдесят человек? Непростая задача!
– Под этим холмом хватает места. Потом вернулись шестеро «розовых», вооруженные до зубов и не скрывавшие своих намерений. Это были их преследователи.
Дариус и его приспешники.
– Они все здесь облазили, но, не зная истории наших мест, не догадывались о существовании пещеры под церковью, – завершает свой рассказ Паскаль Легерн.
– Можно нам туда заглянуть? – спрашивает Лукреция.
Священник кивает и открывает дверь с огромным замком, ведущую в подпол.
– Пять лет назад мы перестали пускать сюда туристов во избежание скверны.
Лукреция и Исидор видят наскальные художества доисторических людей и средневековые изображения.
– Я кормил и выхаживал их.
– Кто они: молодежь, старики, дети? – допытывается Лукреция.
– Многие в преклонных годах, мужчин и женщин поровну, без детей. Они провели здесь три дня. Они очень нервничали и спорили о причинах своего поражения, осыпая друг друга упреками.
Исидор светит своим мобильником на стены. Сюжеты на них похожи на мультипликацию. Первый барельеф – мужчина в короне во дворце. Над мужчиной написано «СОЛОМОН». Ниже кучка людей изготовляет подобие дракона, над самым маленьким из них написано «НИССИМ БЕН ИЕГУДА». Рядом с драконом выбиты три буквы древнееврейского алфавита.
На втором барельефе сундук и три буквы, уже не древнееврейские, а греческие.
Дальше человек в тоге открывает сундук, рядом группа людей, сгибающихся от хохота.
На третьем барельефе римский солдат садится в лодку, пересекает море, причаливает в порту.
Вот он верхом, вот прячет в гроте под церковью сундук с тремя буквами, теперь уже не греческими, а латинскими.
И надпись: «HIC NUNQUAM LEGENDUM EST».
На четвертом барельефе – сундук и лежащие вокруг люди с веселыми лицами, но с закрытыми глазами.
Священник горестно хватается за голову.
– Я не знал!.. – стонет он.
– Чего вы не знали?
– Я спас их, потому что не знал, кто они такие.
Священник сжимает Лукреции руку.
– Я не знал, что это GLH.
На пятом барельефе едущий в Иерусалим рыцарь и надпись «ДАГОНЕТ».
– Мы считаем, что это GLH – юмористическая масонская ложа.
– Они обманули меня, я не знал, кто они такие на самом деле, – твердит безутешный священник. – Они выдавали себя за стражу Дракона, а в действительности они – его создатели и кормильцы!
От волнения священник переходит на маловнятное блеяние.
– После вашего ухода я еще раз изучил фрески, хотя считал, что знаю их наизусть. Я не понимал, что они означают…
Священник подскакивает к Исидору и тычет пальцем в деталь шестого барельефа. Там монгольский вождь готовится напасть с войском на город. Но человек в шутовском одеянии открывает сундук – и монгол повержен наземь.
На сундуке буквы BQT и надпись «Hic Nunquam Legendum Est».
– Раньше я всего этого не понимал. Я считал это просто буквами.
И кюре отшатывается, как будто его ужаснули собственные слова.
– Теперь я понял: BQT – это Bel Qzebu Th – Вельзевул, одно из имен Сатаны. Видите, как приверженцы GLH поклоняются своему сундуку?
Священник близок к безумию.
– Люди в розовых костюмах тоже его ищут, им нужен этот дьявольский дракон. Видите, стоит открыть сундук – и весь мир гибнет! А их лица? При виде Вельзевула они сходят с ума!
Он хватает Исидора за ворот и трясет.
– Теперь вы знаете! Откажитесь от познания BQT, иначе и вас ждет сумасшествие! Не пытайтесь его отыскать! Отступитесь! ОТСТУПИТЕСЬ!
Он пятится с невидящим взглядом и мелко крестится.
– Vade retro, Satanas! Вы тоже подвластны этому идолу, выбравшемуся из тьмы времен. Возвращайтесь в свой Париж, парижане! Вы навлекаете на нас одни несчастья. Вы поклоняетесь языческим идолам, не знаю, чего вы ищете, но это воплощение Зла давно покинуло землю Бретани, оно переселилось в вашу проклятую столицу власти и страданий. Там вы обретете его, там и погибнете от безумия, которое оно воплощает!