– Успокойтесь! Пора перестать метаться и совершать необдуманные поступки. Поступим согласно старому, дорогому мне принципу. Первое: собрать информацию; второе: обдумать; третье: действовать. Для начала обратимся к правилу номер один-бис: ничего не делать сгоряча. Давайте все обсудим где-нибудь на нейтральной территории.
Подкрепляя слово делом, Исидор садится в коляску и возвращает Лукреции ключи. Она молча заводит мотор.
57
Пожилая супружеская пара вспоминает молодость и любимый ресторанчик, где сорок лет назад по вечерам выступал артист, коловший членом грецкие орехи. Супруги находят ресторанчик и узнают, что тот артист по-прежнему там выступает. Действительно, в конце вечера перед посетителями появляется сильно постаревший артист во фраке. Вспыхивают прожекторы, и артист разбивает членом три кокосовых ореха.
Супруги проходят к артисту за кулисы и спрашивают, почему он заменил грецкие орехи на кокосовые.
Тот отвечает:
– Старею… Зрение уже не то.
Отрывок из скетча Дария Возняка «Все дело в логике»
58
Гроб осторожно закрывают.
Руки роют могилу в мягкой земле кладбища на Монмартре и опускают туда спичечный коробок.
Вместо надгробного камня Лукреция кладет деревянный брусок, на котором толстым фломастером написано: «Левиафан».
И эпитафия: «Родился в воде, погиб в огне, упокоился в земле».
Исидор сочувственно кивает.
– Я уверен, что она была необыкновенной, выдающейся рыбкой.
– Это был он. Королевский сиамский карп. Сильный характер, твердые убеждения. Левиафан сообщил мне, что в квартире в мое отсутствие был обыск. А ведь аквариумной рыбке не так просто общаться с людьми.
– А у меня был бонсай, который однажды сбросил все листья.
– Чтобы сказать вам, что кто-то рылся в ваших вещах?
– Нет… просто бонсай – очень нежное растение.
Исидор и Лукреция идут по Монмартру к ближайшей гостинице. Это «Hôtel de l’Avenir», отель «Будущее».
Флегматичный администратор, со впалыми щеками, длинный и худой, как жердь, удивляется, что у вновь прибывшей пары нет багажа. Девушка с растрепанными волосами вся вымазана в саже, на мужчине мокрая одежда.
– Мы просто потрахаться, – уточняет журналистка, пресекая любые вопросы.
Администратор вежливо улыбается, делает вид, что оценил шутку, и кладет на стойку ключ.
– Вам повезло, осталась одна свободная комната.
Журналисты поднимаются наверх и находят нужный номер. Лукреция открывает дверь, проходит внутрь и раздвигает шторы.
– Не самый удачный вариант, – замечает Исидор, осматривая комнату.
– О деньгах не беспокойтесь, я включу это в командировочные расходы. Тенардье заплатит.
– Меня не это волнует.
– А что тогда?
Вид у Исидора недовольный.
– Всего одна кровать. Ладно, я буду спать на диване.
Он подходит к окну, одобрительно смотрит на открывающуюся панораму Парижа, задергивает шторы, зажигает лампу и садится в кресло. Достает айфон и набирает номер.
– Алло! Жан-Луи? У меня в башне проблемы с водой. Нет. Нет, это не просто протечка. Скорее что-то вроде наводнения.
Пауза.
– Маленькое? Нет, большое. Какое слово я должен употребить, если диван и кровать плавают, а телевизор целиком находится под водой? Пожалуйста, почини все как можно быстрее. Выкини испорченную мебель и посмотри, не повреждены ли перекрытия. Подсчитай, сколько будет стоить ремонт. Неплохо бы еще купить новую мебель и переклеить обои. Я все оплачу.
Он переводит дыхание.
– Да, и покорми Пола, Джона, Ринго и Джорджа. Дельфинам – сельдь, а Джорджу – вареный рис с морковью и немного нежирной говядины. Если мясо будет с жилками, вырежи их. Держи меня в курсе. Спасибо, Жан-Луи.
– Черт побери, вот теперь будет война! – восклицает Лукреция с яростью. – Эти подонки за все заплатят!
– «Не рыдать и не смеяться: понять», – изрекает Исидор.
– Клоун Ашилль Завата?
– Нет, Спиноза. Когда мы поддаемся эмоциям, то ни о чем не думаем, ничего не видим и не понимаем.
– Тут и понимать нечего. Тадеуш Возняк с бандой «розовых громил» уничтожил наши квартиры. Это предупреждение – не надо лезть в их маленькие тайны.
– Мы потеряли наши дома. Но узнали, что происходит в «Театре Дария». Адам и Ева выбрали знание и были изгнаны из рая. «Если чего-то не хватает, то другого будет с избытком».
– Лао-Цзы?
– Нет, я. Но не я один понял этот принцип.
Лукреция в бешенстве кружит по комнате.
– Надо действовать быстро, чтобы помешать им.
Исидор продолжает спокойно сидеть.
– Нет. Сначала надо все обдумать.
– И что вы предлагаете? Сидеть и разговаривать?
– Именно. Даже суперактивному человеку иногда полезно поговорить.
Руками, все еще выпачканными в саже, Лукреция раздвигает шторы и смотрит на Париж, сияющий тысячами огней.
– У меня есть знакомые, у которых есть знакомые, у которых есть очень серьезные знакомые, которые не побоятся напасть даже на семью Возняк.
– Это не то, что нам нужно.
– Я не люблю бесполезную болтовню. Что вы собираетесь делать, господин Хитрее-всех-на-свете?
– Для начала – успокоиться. Вернемся на исходную позицию. Нас хотят сбить со следа, но мы не должны поддаваться на провокации. Мы настигнем наших врагов, разгадав загадку смерти Дария.
Лукреция мрачно смотрит на Исидора.
– Теперь есть кое-что поважнее убийства Дария.
– Нет. Именно убийство Дария сейчас важнее всего. Как только мы раскроем эту тайну, нас станут считать защитниками Циклопа. Мы начали расследование, чтобы наказать его обидчиков. И тогда все, кто его любит и ценит, окажутся на нашей стороне.
Лукреция начинает понимать. Она молча слушает.
– Мы встанем на защиту Дария. Во имя его славы и таланта мы нападем на коварного брата, который предал память Циклопа и пытается очернить его имя, устраивая бесчеловечные поединки. Симпатии публики будут на нашей стороне.
Лукреция смотрит на Эйфелеву башню, на которой, вместо обычной подсветки, неожиданно вспыхивают цифры огромных электронных часов.
– А что, если Дарий знал об этих ночных турнирах? – говорит Лукреция.
– Вы шутите? Разумеется, он знал! Скорее всего, он и был вдохновителем этого «ПЗС», но, поскольку у него репутация ангела, мы его трогать не будем.
– Что же вы предлагаете?
– Мы, два честных журналиста, стремящихся докопаться до истины, расследуем обстоятельства смерти Циклопа. Когда мы заработаем славу «защитников Дария», мы сможем действовать, прикрываясь его именем, и выведем Тадеуша на чистую воду. Пресса и публика встанут на нашу сторону, и полиции останется просто кинуться по горячим следам. Тадеуш Возняк лишится политической поддержки. Он станет беззащитным, и мы сразимся с ним на равных.
Я не ослышалась?
— Вы сказали «мы»? Значит, вы будете мне помогать?
Да, да! Я не ослышалась!
Исидор садится, вдруг почувствовав усталость.
– Нет. Я просто так выразился. Я не хочу участвовать в расследовании. Я убежал вместе с вами, потому что вы привели к моему дому преступников, которые преследовали вас.
– Но ведь ваш дом затоплен…
– … что привело меня в такую ярость, что я стал агрессивен. Но эта ярость была направлена на вас, а не на них. Я сержусь только на тех, кого уважаю и кто меня разочаровал. На остальных я не обращаю внимания.
– Значит, я должна быть польщена?
– Я противник насилия, а не бык, который бросается на красную тряпку.
– Вы сами сказали, что все это связано с тайной убийства Дария. Только вернувшись на исходные рубежи и разгадав загадку…
Исидор мрачнеет.
– Вы грубо ворвались в мой мир. Если вы хотите, чтобы я вам помог, это нужно заслужить.
– Что я должна сделать?
– Сыграть в игру, правила которой вы сами установили.
Лукреция смотрит на него с удивлением.
Никогда не могла понять этого человека. Он совершенно непостижим. У него «другие» мозги.
— Три камешка?
– Конечно, три камешка.
– То есть вы хотите сказать, что после всего, что мы пережили, ваше решение зависит от игры в три камешка?
Исидор кивает.
– Вы сами это предложили, когда в первый раз пришли ко мне.
Маньяк мелочей, совершенно не замечающий крупных событий. Его волнуют детские, а не взрослые игры.
Он совершенно не похож на других, у него все устроено наоборот.
С ним нужно вести себя вопреки правилам логики.
Просто живой парадокс.
Журналисты садятся за письменный стол. Лукреция долго роется в его ящиках и наконец находит спичечный коробок.
В течение всей игры Исидор сосредоточен и невозмутим. Он словно забыл о том, что привело их в этот гостиничный номер.
– Четыре, – произносит он.
– Пять, – отвечает Лукреция.
Они раскрывают ладони. У нее три спички, у него – одна.
Это означает, что он выиграл первую партию.
Он выигрывает и вторую. Как обычно, без комментариев.
Она выигрывает третью партию.
И четвертую.
К последней партии у каждого остается по одной спичке.
Они вытягивают вперед руки и пристально смотрят друг другу в глаза.
– Одна, – говорит она.
– Ни одной, – отвечает он.
Лукреция открывает пустую ладонь.
Исидор даже не показывает, что у него в руке.
– Браво. Вы выиграли, Лукреция.
И быстро собирает спички.
Я победила! Господи, я выиграла у самого Исидора Катценберга в три камешка!
— Знаете, что я сделала? – говорит она. – Я последовала вашему совету. Я перестала думать, и каждый раз количество спичек было совершенно случайным. Я стала непредсказуемой!
Он кивает.
– Ну, так вы согласны участвовать в расследовании? С чего начинаем?
– Сейчас четыре часа утра. Предлагаю для начала поспать.
Она подходит к нему.
– Исидор, вы можете лечь вместе со мной на кровати.