Правда, к тому времени, она сама в нём разочаровалась: в то время израильтяне не стремились обзаводиться породистыми псами – их вполне устраивали любые уличные дворняги, которые доставались им бесплатно, а любили они их не менее чем самых прославленных чемпионов. Вывозить же терьеров за рубеж – стоило больших денег и, в итоге, даже не окупалось, не говоря уже о прибыли. Поэтому моя дочь, подрабатывая стрижкой пуделей и консультациями, параллельно стала пробовать себя в разных других направлениях: организовывала Пашины концерты, потом собрала вокруг него команду музыкантов и открыла ночной клуб, занялась деятельностью импресарио: привезла в Израиль Романа Карцева, Владимира Преснякова, а потом и других артистов…
А, однажды, прочитав в газете объявление, что крупной изральско-американской компании требуется сотрудник, хорошо знающий английский язык и имеющий деловые связи в России, пошла на приём к хозяину этой компании.
– Чем вы сейчас занимаетесь? – спросил он. Когда Маша перечислила ему все виды своей деятельности, он снова спросил. – Так вы же в полном порядке – зачем пришли ко мне?
– Если я отвечу откровенно, вы не обидетесь?
– Нет.
– Обещаете?
– Обещаю.
И тогда Маша выпалила:
– Я пришла посмотреть на наивного простофилю, который хочет по газетному объявлению получить хорошего работника!
Майкл (так звали хозяина) расхохотался и заявил:
– Я вас беру! Давайте поговорим об условиях.
– Рано. Может, я ещё и не пойду к вам, – нахально ответила Маша. – Разрешите, я неделю похожу без зарплаты, присмотрюсь к вашей деятельности.
Майкл занимался продажей металла в Китай, покупая его в Казахстане. Через неделю, разобравшись, что к чему, Маша ему заявила:
– Работаешь через посредников – это невыгодно. Надо работать напрямую.
– Но разрешение на продажу металла за рубеж даёт только правительство.
– Значит, надо выходить на премьер-министра Казахстана.
– Как?
– Я подумаю.
Ещё через неделю она потребовала, чтобы он взял на работу Модаи, бывшего министра финансов Израиля, который вытащил страну из финансового кризиса.
– Ты сошла с ума! – закричал Майкл. – Знаешь, сколько ему надо платить!
– Возьми хотя бы на один месяц.
– Зачем?!
– В Казахстане сейчас тяжёлое финансовое положение, я пообещала, что мы привезём Модаи, они возьмут его консультантом правительства – за это нам организуют встречу с премьер-министром Терещенко.
Так оно и произошло: Модаи какое-то время консультировал финансовые структуры Казахстана, а фирма Майкла получила разрешение на прямые поставки металла в Китай, без всяких посредников.
По окончанию встречи Терещенко попросил Машу задержаться и, улыбаясь, признался:
– Я не настолько знаю английский, чтобы вести на нём переговоры, но достаточно его знаю, чтобы понять, как правильно вы редактировали своего шефа, переводя его на русский. Вы – умница, желаю вам удачи!
Так Маша стала работать в компании у Майкла. Через какое-то время, она организовала ему встречи с премьер-министром Украины Кравчуком и заместителем премьера России – Сосковцом. География деятельности компании расширялась, Майкл очень дорожил Машей, что, правда, не мешало ему обманывать её при расчетах.
Однажды Маша сообщила нам:
– Я ухожу от Майкла, открываю собственную фирму. – Видя, что мы совершенно огорошены, добавила. – Все связи с СНГ в моих руках, а он мне постоянно недоплачивает. И наших партнёров дурит. Надоело! Буду работать сама.
Она взяла кредит в банке, сняла офис, набрала штат сотрудников и дело пошло: через год купила квартиру, потом – роскошный дом с садом и бассейном, в одном из самых престижных мест в Израиле, где жили только очень состоятельные люди. Она продавала за рубеж уже не только металл, но и руду, стекло, овощи, семечки. По-прежнему, вела дела на самом высоком уровне, общаясь с премьерами и их заместителями. Мы с Майей, потрясённые размахом её операций, не могли понять, откуда у нашей девочки такой талант бизнесмена – в нашей семье никто подобной деятельностью никогда не занимался. Ошеломлённые и напуганные, мы всё время жили в ожидании грандиозного крушения, но её бизнес всё время расширялся и набирал обороты.
Однажды она пришла на Майин день рождения без подарка, что меня несколько удивило (она всегда дарила хорошие подарки), но я подумал: не успела. Мы мило провели вечер, стали прощаться, Маша пошла к дверям, оставив на столе ключи. Майя крикнула ей вслед: «Ты забыла ключи от машины!»
Маша, спускаясь по лестницам, ответила: «Это твои ключи – я дарю тебе свою машину!» и ушла. Когда я позвонил ей домой, она объяснила: «Я не могу видеть, как мама на больных ногах втискивается в автобусы!.. Ты сейчас купить ей машину не в состоянии, а я себе уже заказала новую».
Как-то, в своём саду, она устроила приём для нескольких директоров российских и украинских металлургических комбинатов, которые в это время были в Израиле. После нескольких выпитых рюмок, один из них тихонько спросил меня:
– Сколько лет ваша дочь занимается металлом?
– Недавно. Чуть больше года.
– Не может быть! – Он был просто в шоке. – Я занимаюсь этим всю жизнь, а она меня легко переигрывает! У неё потрясающая голова: она помнит грузоподъёмность каждого парохода, прокат каждой балки, её вес, стоимость… Что она кончала?
– Театральное училище, – ответил я «на голубом глазу». – Поэтому не очень ей верьте: она просто играет роль бизнесмена.
Но он не принял мою игру и ещё несколько раз повторил: «Потрясающая голова! Потрясающая!»…
И я подумал: «А ведь она, и впрямь, молодчина: приехать без денег, без ценностей, без связей – и раскрутить такое дело!.. А ведь ей всего двадцать пять лет! Молодец, дочка! Вся в меня!» – скромно заключил я свои размышления и самодовольно чокнулся с Машиным гостем.
«ДЕЛО ВРАЧЕЙ»
Из «ПИСЬМА БРАТУ» :
«…Я уже писал тебе, что Израиль – страна парадоксов. Но один из них особенно удивляет: русские хотят работать! Речь идёт о русских репатриантах вообще, но сегодня мы поговорим только о врачах. Ситуация с ними очень остра: надо получить подтверждение на право заниматься своей профессией. Разработана система ужесточённых экзаменов, официальная цель которых проверить и поднять уровень, а подспудная задача: «Не пущать!». Аргументы: переизбыток врачей. И потом, в Израиле бытует недоверие к российской медицине, они уверены, что в СССР до сих пор оперируют серпом и молотом…
Да, в советской медицине было много неучей и дилетантов – результат приёма в институты не по призванию, а по разнарядкам. Но в том же СССР были и есть специалисты высокого класса. Помнишь, у Галича: «Водят гаду еврея-профессора»?
В Союзе врач-еврей – это гарантия качества. Но ведь в Израиль приехали именно эти же евреи, которые в условиях антисемитизма сумели в сорок лет защитить докторские диссертации, руководить клиниками, делать уникальные операции. Ей-богу, к таким людям стоит приглядеться, ибо они умеют не только мести улицы. Просто бесхозяйственно их так использовать, даже если они блестяще освоили новую профессию и метут по всем законам Израильского Метловедения: справа налево.
Единственно, кому разрешено не сдавать экзамены – это стоматологам. Они уже открыли много кабинетов и успешно практикуют. Я подумал: почему только стоматологи? А потом понял: в Израиле на наши зубы наплевать, евреи, мол, и так картавят – ничего страшного, если ещё будут и шепелявить!
А пока шесть тысяч врачей недавно вышли на демонстрацию перед Кнессетом, а семеро из них поставили палатки и объявили голодовку. И хотя они не сдали экзаменов, голодали по всем медицинским правилам: лежали, пили воду и ставили себе клизмы. Представляешь, если с ними рядом прилягут ещё шесть тысяч врачей? Шесть тысяч клизм одновременно – это уже катаклизма для всей страны!»…
И Миша, и Ира экзамены сдали с первого же захода, но это было полдела – самое трудное было найти работу. Мише повезло: в психиатрической больнице в Иерусалиме требовался психиатр, и его сразу приняли. Поэтому они там же, в Иерусалиме, сняли квартиру. Ира, в поисках работы врачом-педиатром, пока устроилась полуфельдшером-полумедсестрой в доме для престарелых.
В больнице Мишей были очень довольны, хвалили, послали на международный симпозиум психиатров, где он прочитал доклад на иврите и на английском. После симпозиума его вызвал главврач и просил тему его доклада изложить как методику, по которой они будут лечить своих пациентов. Миша прилетел домой окрылённый, засел за работу, но… Через несколько недель пришло письмо, в котором сообщили о его предстоящем увольнении. Конечно, он был в шоке. Внятных объяснений в больнице не получил. Я позвонил своему знакомому врачу Марку Тверскому, который жил в Израиле уже много лет.
Его первый вопрос был:
– Когда заканчиваются два года работы сына в этой больнице?
– А при чём тут это? – удивился я.
– Пожалуйста, ответь!
– Через полтора месяца.
– Вот тебе и объяснение: два года врачу-репатрианту зарплату платит министерство абсорбции, а потом должна платить больница. А они не хотят, поэтому каждые два года делают рокировку: увольняют старых и берут новых, за которых опять платит министерство. Это подло, это антигосударственно, но они это делают, и Израиль теряет хороших врачей. Такое же сотворили с моим племянником – он, после увольнения, уехал в Швейцарию, открыл там свою клинику, в которую сейчас едут лечиться со всего мира… Надо подавать в суд, это процедура долгая и противная, но их можно заставить вернуть сына…
Конечно, Миша не стал судиться – не с его характером. Он ещё несколько раз ходил по объявлениям на какие-то собеседования, а потом и от этого отказался:
– У них уже заранее известно, кого берут – мы им нужны, чтобы создать видимость конкурса.
Всё это его травмировало, он был печален, мрачен. К великому сожалению, в то время я ему ничем не мог помочь – мы ещё очень непрочно стояли на этой земле.