Когда поинтересовались моим мнением, я ответил:
– При нынешнем количестве музыкантов мы уже не Израйль, а Музрайль. Поэтому среди них так много безработных. Но они же подсказывают нам решение проблемы безработицы в государственном масштабе. Да, да! Надо только договориться, чтобы каждый израильтянин давал уличным музыкантам в день по шекелю, весь месяц, к примеру, март. Нас 5 миллионов, раз – шекель, два – шекель… В итоге – каждому из них хватит на год жизни. Затем на улицы выходят безработные писатели и поэты, весь апрель читают на тротуарах свои стихи и рассказы, а мы каждый день даём им по шекелю, обеспечивая год жизни. В мае на улицы выходят учёные, в июне – инженеры, и так, до конца года, мы обеспечим всех безработных… Правда, существует опасность, что те, кто весь год ежедневно давали по шекелю, сами разорятся. Но это не страшно – тогда они сядут на тротуары, и все бывшие безработные, которые уже в порядке, будут им подавать по шекелю… Так наши деньги станут циркулировать из кармана в карман, поддерживая прожиточный минимум каждого, и тогда нам даже американская помощь не нужна – только бы улиц хватило!..
В другой передаче, посвящённой дефициту воды, я предложил кольцевать тучи, которые собираются над Израилем, а изливаются в соседних странах, и взимать с этих стран налоги за наши дожди… И так далее, в том же духе, гиперболизируя свои предложения и доводя их до абсурда. Я верил, что наши, русскоязычные, поймут этот юмор, но не был уверен, как его воспримут израильтяне. Но сразу после первых передач меня стали останавливать на улицах с возгласами: «Ата эсер! Эсер!». Не зная иврита, сначала я пугался, думая, что меня ругают, а потом мне объяснили, что это – высшая похвала, типа нашего «На ять!» или: «Ты молодец! В десятку!».
Таких передач, как я уже сообщил, было более тридцати. Их снимали в разных городах и, благодаря этому, я повидал всю страну. Кроме того, они давали мне регулярный заработок. Но, самое главное, за эти месяцы я лучше узнал Бориса Мафцира, а он меня – и мы подружились. Впоследствии, я писал для него сценарий, снимался в его следующем фильме, мы стали встречаться семьями, я полюбил его обаятельную жену Геню, а он – Майю. Именно Майя, познакомившись с ним, сквозь его неулыбчивость и неразговорчивость, сразу учуяла в нём тонко чувствующего и легко ранимого человека. А для меня он стал близок, когда я увидел в его доме коллекцию кукол и клоунов: человек, любящий клоунов – хороший человек!
ИДЁТ ВОЙНА НАРОДНАЯ
Вянваре девяносто первого года Саддам Хусейн начал обстреливать Израиль ракетами «Скад».
Поскольку это были ракеты советского производства, мы называли их «Приветы с Родины».
– Ребята, – обратился я к своим друзьям-ватикам, – надеюсь, это не надолго, ведь вы же привыкли побеждать за шесть дней.
– Увы, Саша, эта война продлится дольше, до начала весны, – ответил Юра, – до праздника Пурим.
– Почему так долго?
– Все, кто хотели уничтожить евреев, погибали именно в Пурим: и визирь Аман, после казни которого и возник этот праздник, и Сталин, и Гитлер… И Саддама разгромят в Пурим.
Так оно и произошло: в первые же дни Пурима Ирак капитулировал, правда, Саддам Хусейн ещё остался у власти, но, очевидно, где-то на небесах ему уже был подписан приговор, который и осуществился десять лет спустя.
Конечно, можно было бы назвать все эти примеры случайными совпадениями, но, те, в буквальном смысле, чудеса, которые происходили во время обстрелов, дали мне повод убедиться, что Господь, и вправду, хранит эту страну. Например, в центр Большого Тель-Авива, город Рамат-Ган, попали десятки ракет, много домов было разрушено, но ни один человек не пострадал: из одного дома жители уже все ушли на работу, в школы, в магазины; в другой дом – ещё не вернулись, третий дом стоял на ремонте… Потом одна из ракет попала в газораспределитель Тель-Авива, могла быть глобальная беда, но перед этим подачу газа кто-то почему-то ненадолго перекрыл…
Таких «случайностей» было много и именно они дали мне повод о многом задуматься и поднять глаза к небу.
Перед началом обстрелов, нам выдали противогазы и мы, имея наработанный советский опыт, поспешно запасались продуктами. Мы закупили такое количество соли, сахара, консервов, мыла и спичек, что могли открыть свой собственный магазин. Прозрачную плёнку, для герметизации комнаты-убежища, которая продавалась на метры, мы купили, приблизительно, с километр, ею можно было несколько раз обмотать всю нашу виллу.
Мишину и Ирину комнату, выбранную для убежища, герметизировала вся семья под моим руководством. Окно было оклеено плёнкой не только изнутри, но и снаружи, причём, по несколько раз, поэтому стало не только газонепроницаемым, но и пуленепробиваемым.
Когда впервые ночью завыла тревога, произошла паника, все спросонок, с детьми и собаками бросились в наше импровизированное бомбо-газоубежище и стали поспешно натягивать противогазы. Годовалый Мишенька был засунут в специальный детский противогаз-мамат, похожий на аквариум. Он лежал в нём и сквозь прозрачные стенки в ужасе смотрел на свою семью, которая в противогазных масках напоминала стаю фантомасов.
Существовала инструкция: когда все вошли, дверь тоже полагалось изнутри загерметизировать скотчем и той же прозрачной плёнкой. Мы и это указание перевыполнили: так заклеили все щели, что дверь потом удалось открыть только ударом ноги с разбега.
Постепенно мы привыкли к ночным тревогам, уже спокойно шли в убежище и даже противогазы не надевали, чтобы не пугать маленького Мишку. После тревоги всегда разыгрывался аппетит, мы среди ночи садились за стол и активно поедали всё содержимое холодильника. Нам звонили друзья, мы звонили им: после тревог никто не спал, все тоже пировали за столами – это был наш ответ Саддаму.
А как в эти трудные дни все были доброжелательны и заботливы! Как мгновенно отлетели разные мелкогабаритные обиды и распри!.. Как предупреждали друг друга по телефону о начале тревоги (а вдруг не услышали), как привозили соседям продукты (чтобы те лишний раз не выходили из дома), как подсаживали в свои машины незнакомых пешеходов!.. Даже вечно враждующие члены Кнессета, прекратили оплевывать друг друга, стали добры и предупредительны – правые братались с левыми, левые с религиозными. В эту тревожную пору жители Иерусалима и Эйлата, не подвергающиеся обстрелам, радушно принимали у себя беженцев из Тель-Авива…
Когда-то меня спросили: «Если Бог так любит евреев, почему же он их не поместил где-нибудь в Европе, среди цивилизованных народов, а в Палестине, где они окружены миллионами ненавидящих их фанатиков?». Тогда я не знал, что ответить, а сейчас понял: Бог мудр! Он знал, что живя в спокойной обстановке, евреи, в силу своих характеров, немедленно перессорятся друг с другом. А окружение врагов, ощущение постоянной опасности – будет постоянно сплачивать их и объединять. И так оно и случилось. И ещё: это непроходящее, подспудное ощущение опасности вошло в поведение и психологию – жить стопроцентно сегодня, сейчас, сию минуту, не откладывая на завтра.
Поэтому каждый день рестораны переполнены, поэтому каждый год миллион израильтян разлетается туристами в разные страны отдохнуть и погулять. Это при том, что деньги в Израиле зарабатываются очень нелегко, один работающий не может обеспечить семью – работают оба. «Дают ссуду – берите!» – убеждали нас. Но мы боялись: «Большая сумма, двадцать лет отдавать!»… «Берите! – настаивали друзья. – Купите квартиру, живите в своё удовольствие. А что будет завтра, посмотрим, Бог поможет!»…
(Конечно, они были правы, но мы пришли к этому пониманию не сразу, поэтому три года жили на съёмных квартирах, сначала в Нетании, а потом в Тель-Авиве).
Во время Иракских обстрелов было указание с противогазами не расставаться, поэтому их всюду носили с собой, куда бы не шли: на работу, в гости, в магазины. Вспоминаю мой творческий вечер: в зале у каждого на коленях – коробка с противогазом, у меня на сцене, рядом с микрофоном – такая же коробка. Появился новый бизнес: коробки раскрашивали в разные цвета, рисовали на них ярких птиц, рыб, зверей – конечно, модницы их тут же раскупали.
Словом, война вошла в быт, привычный, каждодневный, опять появились влюбленные парочки на набережной, опять заполнились кафе и рестораны. Повторю: израильтяне привычны к войнам, не случайно в каждом доме – коллективное бомбоубежище, каждая вилла обязательно имеет комнату с металлическими заслонками на окне, такие же комнаты есть во многих новых квартирах. И у каждого в кладовке – противогазы, даже в самое мирное время, на всякий случай!
ИЗ ПИСЬМА БРАТУ: «МЫ НЕ РАБЫ, РАБЫ НЕ МЫ?»
«…А недавно мы отпраздновали Пейсах, праздник Исхода евреев из египетского рабства. Мудрый Моисей вёл их сквозь пустыню сорок лет, чтобы за эти годы вымерло поколение рабов, чтобы на Землю Обетованную пришли свободные люди.
С тех пор Человечество не раз повторяло этот Исход, в разных веках, в разных формациях, на разных континентах. А сейчас этот тяжелейший путь проходим и мы, поколение рабов двадцатого века. Неважно, где мы живём: в Израиле, в России, в Германии – раб, он ведь и в Африке раб и в тундре, он – раб в себе.
Трудно, трудно выйти из собственного Египта. Кто был никем, тот станет всем? Неправда, не станет – он уже привык быть никем. Мы идём сквозь пустыню, но не уверены, выйдем ли из неё, потому что боимся Исхода, потому что быть рабами привычно и удобно: тебя кормят, поят, дают матрац, разрешают размножаться… Правда, приходится подневольно вкалывать, подгоняемыми ударами кнута, но зато никаких забот, никакой ответственности. И по вечерам, если хватит сил, можно даже плясать на поляне разрешённые танцы под утверждённую музыку. И многих это устраивало! Сегодня мы пытаемся выдавливать из себя рабов, и поэтому их становится всё больше и больше. Помнишь, нам в Москве рассказали случай, когда слепые отказались от операции, гарантирующей им возврат зрения? Отказались, боясь потерять привилегии инвалидов. Слепые отказываются прозреть! Глухие – услышать! Умные – осознать!.. Что может быть более страшным результатом рабской жизни!