– Да, а как тебя зовут?
– Меня Вован.
– Я Никифор.
Они сели в машину бандита и направились к нему домой. – – Короче, жить будешь у меня на квартире, я выделю тебе комнату, сейчас приедем, там отдашь документы и расплатишься, – сказал Вова.
– Слушай, чуть ещё не забыл, 15 декабря, через 2 недели мне надо будет в военкомат, ты сможешь меня отвести, мне нужен будет паспорт.
– Так, если сегодня суббота, то это в как раз в срок, там же потом и доплатишь. А что у тебя в военкомате?
– Да так, по мелочи.
– А сам то, вообще, откуда ты?
– Даже не знаю как тебе сказать, много лет прожил в Хабаровске, потом в Афгане повоевал и жил там почти всю войну, оставался продолжать служить, вообщем везде понемногу.
– Вот ты удивил, да ты афганец ещё к тому же, у меня дядя тоже в Афгане воевал…
Приехав, они зашли и он показал ему свою квартиру, комнату, где Никифор будет жить. Квартира была трёхкомнатной, в одной из комнат жила бабушка Вовы, добрая и отзывчивая Марья Васильевна, он тут же нас познакомил. Я сразу отдал ему 800, потом, подумав, решил дать уже сразу 200 рублей, что бы у него не было сомнений, но он всё равно забрал мои документы. Не знаю почему я решил к нему обратиться, ведь при этом я сильно рисковал. Так, как жил Вова, ведь с ним могло случиться всё, что угодно. Вован поселил меня в своей комнате, потом он оставил свой номер телефона, на всякий случай, и уехал. В его комнате висело много медалей, грамот, возле шкафа стояли два кубка, оказывается он был в прошлом чемпионам по боксу. Именно большинство советских боксёров, борцов и каратистов после распада СССР ушли в мафию. В новой стране, в которой всё стало можно, сильные и уверенные, в первую очередь, занимались такими делами, как рэкет.
Недавно по телевизору, по первому каналу, Никифор увидел российских офицеров, которые находились в плену у чеченских сепаратистов в Грозном. 11 декабря эти офицеры ездили в Хасавьюрт на переговоры с боевиками, после неудавшейся попытки переговоров, обратно боевики их не отпустили и взяли в плен. Иванов с грустью смотрел на всё это и поражался подлости людей.
15 декабря Вован сам приехал, даже звонить не пришлось и, отвёз меня в военкомат. Хоть и бандит, но оказался человеком слова.
«Если что по делу, то звони, номер надеюсь, остался у тебя» – сказал Вова и уехал.
Полковник Ледников в военкомате предложил мне поехать в командировку в Чечню по контракту, стать командующим колонны продовольствия. Именно то, что я чувствовал – случилось, я тут же дал согласие. На сборы у меня было 2 дня.
Именно что 11 декабря 1994 года началась первая чеченская компания и операция по зачистке банд формирований и только потом уже стали называть войной, когда всё ужесточилось и затянулось. 19 Декабря из Моздока мы двинулись на чеченскую республику Ичкерия в город Грозный, там уже кое где шли боевые действия, были первые жертвы. Колонна Никифора доехала до одного села, разгрузила там продовольствие и, Никифор тут же дал приказ – держать оружие наготове, среди мирного населения могут быть и те, кто поддерживает режим Дудаева.
Джахар Дудаев – президент Чечни и мятежный генерал, который боролся за независимость Чеченской республики Ичкерия, в прошлом офицер советской армии, лётчик, также воевал в Афганистане.
Я поражался глупому и бездарному командованию, которое у нас тогда было, приказ был – ни в коем случае не стрелять, и это касалось всех войск, когда мы направлялись по Чечне в Грозный. Одна боевая колонна, помню, тоже из Моздока направлялась в Грозный, по пути люди им загораживали дорогу, ложились под колёса, протыкали бензобаки ломами, вытаскивали солдат из брони и избивали. Те же боевики, только без оружия и никто не мог ничего сделать, ведь приказ был – не стрелять! Многие тогда из той колонны попались в плен и в Грозный они уже тогда попадали не своим путём.
23 Декабря начались бои за село Ханкалу под Грозным, а через два дня наши федеральные войска с потерями вытеснили боевиков и, вскоре там стал стратегический штаб войск РФ.
31 декабря 1994 начался штурм Грозного. Главная задача штурма – это взятие президентского дворца Дудаева, досталась группировке «север», общее командование «Север» осуществлял генерал майор К.Б Пуликовский, в его распоряжение входила 131 Майкопская мотострелковая бригада, 446 военнослужащих и офицеров, 70 танков и колонна помощи. Дальше, 81-й мотострелковый полк, 426 человек военнослужащих и офицеров. Утром в город вошла 131 первая бригада, под командованием полковника Ивана Савина. Задача бригады – направится ко дворцу Дудаева и захватить его. Без сопротивления, почти подъехав ко дворцу, командование вдруг, тут же даёт другое распоряжение – захватить железнодорожный вокзал Грозного и разместиться там. Также 81-й полк подъезжал уже ко дворцу с другой стороны города. Не оставляя после себя блок посты и не осуществляя разведку для дальнейшего пути колонны, 131 первая бригада была полностью отрезана от своих и окружена боевиками, начались ожесточённые бои. Боевики с балконов домов, подъездов и из переулков подбивали с гранатомётов танки бригады, обстреливали солдат и офицеров. Против восемнадцатилетних, не обстрелянных солдат противостояли опытные, организованные боевики, у которых за плечами большой опыт в боевых действиях. Появились первые потери и раненые, включая и самого полковника Савина. 81-й полк также засел в боях в городе. К вечеру большая часть техники бригады была сожжена, половина личного состава бригады состояло из убитых и раненых, большинство солдат растерялось в городе, многие из которых попали в плен. Больше 100 человек попалось в плен 81 ого полка. Тяжело раненого полковника Савина тащили на носилках его подчинённые солдаты, которые ничего не знали и от страха терялись, он продолжал мужественно отдавать приказы, меняя рубеж, духовно поддерживая солдат. По радио связи мы слышали в штабе его измученный голос, отчаянно и с матом он просил о помощи.
– Колонна, которая к нам шла, заблокирована… одиннадцатый, одиннадцатый приём…
Одиннадцатый бля? Но вы думайте, мы все на..уй погибнем… здесь, это не просто так
пиз..еш, на..уй. Надо конкретную, быструю, помощь на..уй… ,
– Ответ Савину: идут уже к вам, идут.
Радиосвязь с Полковником И. Савиным.
Во время переговоров по рации были слышны взрывы, выстрелы, были слышны переговоры боевиков. Стало ясно – 131-ой бригаде и 81-ому полку нужно выходить из города. Солдаты и офицеры отходили к вокзалу, где пытались закрепиться, но здание, имевшее огромные окна и множества ходов, было не пригодно к обороне. После короткого отдыха Савин принял решение прорываться с боем, но попытка была отбита боевиками. Группа была отброшена на прежний рубеж, где её забросали гранатами. Один из осколков попал Савину в глаз, Иван Савин погиб. Бойцы третьей роты бригады, прорвавшиеся на подмогу к группе, погрузили тело полковника в багажник машины и попытались его вывезти , но сами попали под обстрел и погибли. Всё управление бригады было уничтожено. Изуродованное боевиками тело Полковника, было найдено 21-го января, а 26-ого января 1995 года Иван Савин с воинскими почестями был похоронен у себя на родине, в селе Архангельское.
После трагического и неудавшегося штурма в штабе начали отправлять подкрепления, всё что могло двигаться и стрелять в том числе и меня. Так, седьмого января 1995 года меня и другие части на БТР отправили для подкрепления к оставшимся и оборонявшимся солдатам в городе. Когда мы въехали в город, на стенах домов для нас было написано «Добро пожаловать в Ад.»
На улице Маяковского боевики обстреляли 2 коробки БТР, в одной из них сидел Иванов. Началась суматоха – кто то спрыгнул с брони, а кто-то остался сидеть и обстреливался, майор с матом заорал: спрыгнули! Спрыгнули все c брони, все! майор Фомин был главным, он руководил нашими действиями, задание было прорваться к своим. Без потерь мы отбили атаку боевиков, потом к нам подбежали ещё четверо русских солдат с одним тяжело раненым. Эти пацаны были из 81-ого полка, все они были в ужасном состоянии – грязные и измучены. В штабе по радио связи Фомину приказали, что нужно теперь прорываться ко дворцу Дудаева и идти на прорыв, потому как все десантные группы сейчас направляются туда, а по пути стараться обезвреживать противника. Было решено оставить на этом месте блок пост, а остальными выдвигаться. Фомин оставил семь солдат во главе с прапорщиком, включая ещё тех четырёх солдат с раненым, а меня, пулемётчика Мустафина и ещё шестерых солдат взял собой.
Группа Фомин направилась к цели. Через час, после приказа по радио связи, мы передвигались по дворам, иногда нам издалека встречалась наша сожжённая техника бригады и полка, а возле неё лежали тела наших убитых танкистов. Ориентировались по карте, которую выдали майору. Через час Фомина опять вызвали, к этому времени мы были близки к цели, дворец оставался не далеко. Неподалёку слышны были выстрелы – где то ведут бой наши. Уже по новому приказу мы должны были прикрыть колонну груза двести и БТР с ранеными, которую мы должны были встретить, она направлялась в нашу сторону. Колонну уже обстреливали, группа увидела за домом небольшое скопление боевиков с гранатомётами, которая ждала колонну из-за засады. Никифор взял гранатомёт у одного бойца из группы и предложил Фомину, что сейчас он подбежит к той позиции, которая находилась рядом с врагом и постарается поразить цель
– После моего выстрела обстреливаете их и прикрывайте меня.
–Добро,– сказал капитан Фомин.
Взяв гранатомёт муха у одного из бойцов, я тут же подбежал к ним чуть ли не вплотную …бандиты, сначала не придали этому внимание или подумали, что это к ним бежит свой, но после того, как я в них выстрелил, многих из них оглушило и кого то убило. Никифор тут же лёг и стал лёжа обстреливать, добивать их с автомата и группа майора также накрыла группу врага свинцом. Дымящая и изрешеченная пулями наша колонна проезжала уже рядом с нами, а боевики уже переключились на нас. Отступить мы не могли, поэтому сразу забежали в школу – ближайшее здание и начали держать оборону. Рядовой пулемётчик Раис Мустафин и ещё два бойца закрепились на втором этаже. Силы противника надвигались к нам почти со всего района. Школу, которую мы обороняли, шквально обстреливали с гранатомётов РПГ, мы тут же укрывались и, в ответ, обстреливали их осадные позиции. Наступила ночь, боеприпасы и вода заканчивались, один из наших бойцов был серьёзно ранен в плечо, майор в третий раз просил о помощи по связи, но на подкрепление к нам было послать пока некого. Боевики предлагали нам сдаться и сложить оружие, но мы их постоянно игнорировали. Началось затишье, сдаваться в плен к боевикам – это тоже самое, что попасть на муки или на медленную, мучительную, смерть. Однако, могло и повезти, они могли ведь и отпустить на обмен. Пленных они сильно избивали, кастрировали, всячески издевались, резали уши, носы и горло. Вообще, в то время российская армия была не готова к такой войне и тем более – к сра