Вот… этого hayvan точно делать не мог. А Хасан точно не мог поднять руку и зарыться пальцами в перепачканные кровью волосы безумной, бешеной твари. Погладить его, уткнувшегося носом в плечо, как гладят собак. Свирепых и опасных собак, абсолютно преданных только одному хозяину.
Нет, он не был хозяином Занозы, а Заноза не был его собственностью. Но hayvan, похоже, считал иначе.
В первый раз в Февральской луне, когда Заноза впал в дневную спячку, уже через минуту они оба проснулись от кошмаров. Тогда первым порывом было — спасти. Если еще есть кого спасать. На грани сна и яви здравый смысл не нашел применения, там и не здраво-то думать не слишком получилось.
Они столкнулись в дверях между спальнями. Момент был… неловкий. Хасан чувствовал себя идиотом, Заноза винил себя в том, что сам не спит и другим не дает. Ну, и, вообще, проснуться днем от страшного сна — не самое нормальное поведение для двух взрослых и умных вампиров. Проснуться бы — полбеды, поверить в сон — вот это и впрямь было ненормально.
Несмотря на неловкость, однако, делать вид, что ничего не происходит они не стали. Все ненормальное могло быть опасным. Нормальное и то могло быть опасным. Выяснили, что сон увидели один и тот же — Хасану приснилась смерть Занозы, Занозе — смерть Хасана. В обоих случаях виновником был Лиэн Арса. И это все объяснило.
— Мне раньше не снилось, что он тебя убьет, — уточнил Заноза. — Раньше… всякое другое было.
Но последнее «раньше» датировалось сентябрем прошлого года. До событий в Рейвентире, до их встречи и до зачарования в Мюррей-мэноре. С тех пор Заноза в спячку не впадал. А обстоятельства успели измениться.
— Мы многовато списываем на постэффект дайнов, — признал Хасан, — но пока не найдутся другие объяснения, выбирать не из чего.
На том и разошлись. И больше на кошмары внимания не обращали. Если Занозе нужно иногда спать, значит, ему нужно иногда спать. Если это мешает спать Хасану, нужно набраться терпения и не верить в сны. Очень простое решение очень простой проблемы.
Сегодня дайны Халька Алаа едва не сделали кошмары реальностью, но именно благодаря им Арсу удалось обезвредить. Хасан мог бы убить его благодаря волшебной крови, благодаря подаркам фей, сделанным именно для того, чтоб он мог убивать кого угодно. Но то, что Заноза сам победил ратуна было лучше для всех.
Теперь старого мертвеца оставалось лишь уничтожить — о том, чтоб оставить его в разобранном состоянии, как источник старой крови, даже речи не шло — перегнать яхту в тихое место, где ей никто не заинтересуется, и избавиться от праха Слуг. Они должны были умереть и истлеть сразу после уничтожения хозяина.
Пока Слуги, спятившие, метались где-то в недрах «Тейдты», или сидели по углам, впав в кататонию от ужаса. В общем, не создавали проблем. Но сохранить им жизнь можно было, только поделившись кровью, а ни Хасан, ни Заноза этого делать не собирались.
Алаа тоже.
Он вошел в разгромленную каюту, осмотрел истерзанного, почти обезглавленного Арсу в луже крови, выглянул в окно:
— Приручили чудовищ? — поинтересовался с будничной вежливостью.
— Типа того, — ответил Заноза.
Уже нормальный Заноза. Более-менее. Полностью нормальным он и при жизни не был.
— Его сердце у тебя в руках.
Заноза как вырвал у Арсы сердце, так до сих пор и держал в руке. Неужели тийрмастер заговорил так, что его стало возможно понять? Вряд ли это хорошо.
— Нет, — Заноза помотал головой, даже не взглянув на сердце, — я его сожгу. Я не хочу.
А, ну все в порядке, все слова знакомые, но о чем речь, будучи в своем уме — не догадаешься.
— Он заберет Этьена, — сказал Алаа.
— Он уже убил его.
— Еще нет. Но заберет и убьет под черным солнцем, если ты не оставишь себе его сердце.
— Заткнитесь оба! — велел Хасан.
Что бы ни обсуждали эти двое, разговор Занозе не нравился, и прежде чем позволить им продолжать, следовало понять, что происходит.
— Переводи.
— Мне нужно съесть ублюдка, — Заноза впервые взглянул на полураздавленное, уже не кровоточащее сердце. — Допить кровь отсюда будет достаточно.
— Нельзя.
— Знаю. Но если я его съем, Стив уйдет туда, где черное солнце. А если сожгу, Арса его… переварит.
Съедать Арсу было нельзя. Отягощенная безумием душа, несъедобна. Арса не погибнет, он продолжит драться за себя, будет пытаться захватить власть над телом. Он и так заразил Занозу сумасшествием и проклятием hayvan, а съеденный заразит еще и собой.
Хасан знал Занозу не слишком давно, но уже слишком хорошо. И ясно было, что Арсу тот не сожжет, и никому не даст сжечь. И ясно было, что свобода Этьена Лероя была ему дороже собственной. Можно было отобрать сердце и спалить самому. Да, а еще можно было сразу отказать Занозе в праве принимать какие бы то ни было решения. И если уж говорить о съедении вампиров, то из всех присутствующих только Хасан и имел такой опыт.
Неоднократный.
Скорее всего, он за свои шестьдесят пять лет съел больше вампиров, чем кто угодно из населяющих Землю мертвецов.
— Давай, я, — он протянул руку. — Я хоть знаю, как это делается.
— Агащаз! — Заноза отступил и спрятал сердце за спину, — ты его сожрешь, спятишь, сделаешь со мной всякое… нет, пойми правильно, я не против, но у нас король уже старенький.
Хасан с подозрением взглянул на Алаа. Тот ведь все еще использовал «снимающие завесу» дайны, чтоб удерживать Слуг в недееспособном состоянии. Может, он с дайнами и свое проклятие распространял? То, что не позволяло понятно изъясняться.
— Сумасшедший не может быть Посредником, — объяснил Заноза, — кто будет короновать принца Ричарда, когда преставится король Филипп? Если не ты, то кто? Посредники только в Азии остались. Ты хотя бы европеец.
— Турок.
— Я тебя умоляю!
— Мистер Намик-Карасар, — осторожно произнес Алаа, — мне уже можно говорить?
Шайтан! Хасан же сам велел ему заткнуться.
Но кто мог ожидать, что тийрмастер выполнит распоряжение, да еще и поймет так буквально?
— Говорите, — Хасан не сводил взгляда с Занозы, который продолжал пятиться, — а ты переводи.
— Его сердце давно не его.
— Неправда! — Заноза зашипел. — Я не забираю души, у меня нет чужих душ, я не демон! Никаких душ не существует! И демонов.
— Ничего не изменится, — тийрмастер демонстрировал терпение, на какое Хасан только себя считал способным, — Заноза по-прежнему не сможет спать, ратун по-прежнему будет любить его, Этьен по-прежнему будет свободен.
— А вот это правда, — Заноза перестал шипеть, остановился и облизал окровавленные пальцы, — слышал, да? Никто ничем не рискует. А о том, что я днем не сплю мистер Алаа всегда знал, он же про всех все знает. Но никому не скажет…
Остановился. Потерял бдительность…
Они прыгнули одновременно. Хасан — к Занозе. Заноза — на верхнюю палубу. Там он вгрызся в сердце зубами и высосал остатки крови.
Хасан помнил, как это — поглощать чужую душу. Смертельный «поцелуй», для внешнего наблюдателя продолжающийся не больше двух секунд, для тех, кто вовлечен в него, длится часы, а порой и дни. Бой, начавшийся с первого глотка крови, продолжается до полного уничтожения одной из личностей. Так Арса все время с момента убийства Лероя сражался с его душой, пытаясь поглотить ее, «переварить», как говорил Заноза. Рано или поздно он сделал бы это — у безумцев неоспоримое преимущество в таких боях, а Арса, даже будь он нормальным, превосходил Лероя силой крови, и все равно победил бы.
Заноза стряхнул с пальцев оставшуюся от сердца пыль и опасливо глянул вниз:
— Ты меня бить не будешь?
— Evladın var mı, derdin var[33].
— Блин! Я вообще не ребенок!
— Тогда буду бить.
Мог бы, между прочим. По большей части рука на паршивца не поднималась, или, когда Заноза откровенно напрашивался, Хасан сдерживался просто из принципа. Сейчас Заноза не напрашивался, а рука очень даже поднялась бы, но… он же не сделал ничего плохого.
— Никакой разницы, — Заноза спрыгнул. Постоял, прислушиваясь к себе. — Никакой. Вообще. Я его по-прежнему ненавижу, но знаю, что он подох. Если б его ты съел, он был бы в тебе. Так или иначе. А во мне — нет. Меня же нет.
— Для того, кого нет, от тебя слишком много головной боли.
Ответом на полностью обоснованную претензию была лишь сияющая улыбка.
— Все умерли, — констатировал Алаа.
Что бы он ни имел в виду, прозвучало это, как хорошая новость.
Эпилог
Хасан, признаться, даже не слишком удивился, когда выяснилось, что «Тейдта» принадлежит Занозе. Так же, как не удивился тому, что Занозе принадлежит поместье в графстве Лаут в Ирландии, пара домов в Лондоне и какая-то неприличная сумма денег на разных счетах. Безумец Арса всерьез считал мальчика своим наследником. Верил, что имеет на это право.
Заноза не собирался оставлять себе ничего. Кроме души Арсы, которая, если верить Хальку Алаа, и так принадлежала ему все последнее столетие.
Хасан подарил ему новый плащ. Прежний пострадал еще в Бакеде от огня и грязи, а на «Тейдте» окончательно превратился в хлам. Оказалось, что плащ нужен Занозе куда больше яхты, поместья и домов. Что, опять же, следовало ожидать, но… было приятно.
На «Турецкую крепость» легли все заботы комеса, начиная с охраны тийрмастера, заканчивая поддержанием мира и порядка в тийре. Лероя не хватало. Без его опыта, связей, интуиции и способности понимать Алаа, выполнение обязанностей сильно осложнялось.
А Заноза по нему еще и скучал.
На Балканах в завершающую стадию входила подготовка к решающим событиям. И это тоже требовало все больше времени и внимания. Пока можно было обойтись силами Слуг, но уже началась разработка плана крупной воздушной наступательной операции, и в августе поездки в Белград было не избежать[34]