– Ты давно об этом знала? – Тихо, почти шёпотом спросил он, но в его голосе уже звенел металл. – Заранее? Или… Просто угадала?
Соль Хва медленно повернулась к нему всем корпусом, встретившись с ним немигающим и упрямым взглядом. Она не кланялась. Она больше не была той послушной девочкой, что могла начать извиняться по любому поводу. И этот взгляд был её ответом.
– Я увидела то, чего вы не захотели заметить. А теперь вы пришли, чтобы взять это себе?
Чхон Ёнбин слегка прищурился, но не ответил ей сразу. Он просто посмотрел в сторону, туда, где стоял Анд Рей, рядом с внуком главы семьи Хваджон. И произнёс:
– Такой потенциал нельзя терять. Даже если он чужой. Сделай всё, чтобы он стал… ближе к нам.
В этот момент она почувствовала, как внутри что-то снова напряглось, как та самая перетянутая струна.
– Ты хочешь заключить союз через меня? – Спросила она, не повышая голоса.
– Это было бы удобно. – Он коротко кивнул. – Он уже под крылом семьи Хваджон. Но твоя привязанность – весомый аргумент. А ты ведь привязалась к нему, не так ли? Или он к тебе?
Соль Хва замерла. В сердце возникло ощущение холода. Он увидел это. Он понял её чувство. И хотя она молчала, дядя, взглянув на неё с лёгкой улыбкой, добавил:
– Ты уже сделала выбор. Теперь – просто доведи его до конца.
После этих слов он развернулся и пошёл обратно, не сказав ни слова больше. А Соль Хва стояла, будто оглушённая. Он не дал приказа. Он дал разрешение. А в её груди клокотала странная, с трудом удерживаемая смесь ярости, страха и желания. Потому что отныне… борьба только начиналась. И она – её часть.
Некоторое время Соль Хва продолжала стоять неподвижно, её взгляд был направлен вниз, будто бы она просто отдыхала или размышляла о чём-то отвлечённом. Но каждая частичка её внимания была сосредоточена на той тихой, почти интимной беседе, что происходила в паре шагов от неё – чуть в стороне, где уединённо переговаривались глава семьи Хваджон и старый алхимик, в прошлом её, а ныне – наставник Анда Рея.
Она не удивлялась. Совсем. Всё происходило точно так, как она предсказала ещё за несколько мгновений до того, как Чхон Ёнбин подошёл к ней. Разговор, начавшийся как обсуждение потенциала, очень быстро ушёл в сторону вопросов будущего. Но не в смысле обучения. Нет.
Оба этих разумных – один, закалённый в дворцовых интригах и брачных соглашениях как в кузнице стали, а другой, прославленный среди сект за прозорливость и жёсткий отбор учеников – не могли не подумать в том же направлении, куда повернули и мысли самой Соль Хва. Если у тебя в руках алмаз – ты не бросаешь его в реку. Ты вставляешь его в венец. И венец должен быть достойным.
– …Если оставить его просто в секте, он станет ещё одним выдающимся учеником… – Негромко говорил старый алхимик, медленно, с нажимом, будто кристаллизуя свою мысль. – Но если мы хотим, чтобы он оставался преданным… то нужно привязать его.
– Привязать… Да. Это было бы разумно. – Кивнул глава семьи Хваджон, задумчиво потерев подбородок. – Но не просто через обязательства. Вы хотите сказать – через брак?
– Именно. – Старый алхимик посмотрел в сторону, где стоял Анд Рей, окружённый гостями. – Вы же и сами видите, как сейчас смотрят на него все остальные семьи. Они его не забудут. А вы же и сами хотите, чтобы он остался на вашей стороне?
– В идеале – ещё и на стороне секты… – Тут же тихо хмыкнув, добавил глава семьи Хваджон. – Чтобы у нас был общий интерес.
– Тогда стоит искать среди тех, кто уже связан с Обителью. Желательно – из семьи, у которой прочные корни в самой секте.
Соль Хва почти вздрогнула, услышав это. Именно это она и предчувствовала. Старик собирается подобрать ему невесту.
“Подходящую”.
Как он сам выразился. Не из любви. Не по страсти. А из целесообразности. Она уже видела, как взгляд старого алхимика скользнул по нескольким девушкам, что участвовали в состязании. Особенно – по той самой Цуй Ханэр, что дошла до финала. Которая проиграла Андрею. Но была хороша собой, сильна духом, обучена семейным техникам… и, главное – с хорошей родословной.
А Соль Хва стояла чуть поодаль. И вдруг почувствовала, насколько холодно устроен этот мир. Даже старейшины, даже мудрые, даже те, кто вроде бы “заботятся”, прежде всего планируют.
“Он будет нужен. Его будут делить. А я – уже просчитана.”
И в этот миг она впервые за долгое время почувствовала, что теряет почву под ногами. Не потому, что кто-то у неё что-то отнял – а потому что её самой никогда не было в этих расчётах. Лишь инструмент. Проводник. Средство. Но вдруг в ней, едва уловимо, шевельнулось сопротивление. Маленький, тихий голос внутри:
“А если я не отдам этого парня им? Если он сам… Выберет? Меня?”
Но был ли он свободен выбирать? И, что могло быть куда хуже… Захочет ли он выбирать её? Соль Хва продолжала смотреть вперёд, но внутри всё было похоже на медленно нарастающий шторм. А два старика – всё продолжали говорить. Словно решая судьбу юноши, словно он – не разумный, а инструмент стратегии. Словно это вовсе не Анд Рей, а чья-то будущая фигура на доске власти…
…………
Андрей стоял в самом центре поля для поединков, окружённый множеством зрителей, старейшин, учеников и гостей, и с трудом сдерживал желание отступить назад – туда, где было тихо, где не жгли эти взгляды. Где не нужно было изображать то, чего он не чувствовал. Его магическое ядро, всё ещё пульсирующее от остаточных колебаний после последнего боя, постепенно успокаивалось, в то время как вокруг начиналась совершенно иная битва – битва интересов. Он почувствовал, как изменился воздух – густой, напряжённый, тяжёлый от расчетов.
Это была не тишина, как после поединков. Это была взвешенная, ледяная тишина старших, сильных и влиятельных, – которые вдруг осознали, что их мир пополнился неизвестной, но потенциально разрушительной переменной. Им приходилось быстро адаптироваться, переосмысливать, просчитывать, и – как всегда – начинать с вежливости. Первым подошёл высокий мужчина в мантии, расшитой символами серебряного пламени – эмблема Семьи Ён, тех самых, что когда-то пытались уничтожить наследника семьи Хваджон. Он держал в руках изящную лакированную коробочку, в которой приоткрыто блестела пилюля – судя по ауре, четвёртого ранга.
– Ты удивил нас, юноша… – Сказал он громко, чтобы услышали те, кто стоял ближе, лицо его было вежливо каменным, но во взгляде мерцала тонкая ненависть, затянутая в шелковую вуаль доброжелательности. – Пусть эта пилюля поможет тебе не растерять твой путь.
Он протянул коробочку, даже не касаясь пальцами кожи Андрея. И сразу же отступил. А следом – уже шли другие. Представители мелких родов, младшие наследники, хранители реликвий, откупщики и мастера прикладных искусств. Кто-то дарил свитки с записями тренировок, кто-то – пояса с магическими нитями, а один даже передал приглашение в павильон оружейников, пообещав "особые условия" если он захочет что-то приобрести.
Все они говорили одинаково. Слегка приглушённо, обтекаемо, сдержанно вежливо, но в их голосах то и дело проскальзывали фразы:
– …если вдруг захочешь посмотреть на другие пути…
– …у нас есть наставники, что обучают только избранных…
– …полагаем, тебе стоит быть среди тех, кто по-настоящему ценит талант…
Андрей не мог ответить – и это было его оружием. Он просто клонил голову, слегка покачивал ею, и с лёгкой, будто выученной скромностью, принимал эти своеобразные подарки и даже какие-то подношения. И чем дольше он молчал, тем больше их это раздражало. Они хотели видеть хоть намёк на благодарность, признание их значимости – ведь для них он был просто никто. Безродный. Немой. Откуда-то с улицы. Он не носил дорогой мантии. На нём всё ещё была та самая выцветшая, изношенная хламида ученика, которую он получил ещё в первый день, когда вошёл в ворота алхимических лабораторий секты.
Но теперь… Она резала глаза. Особенно – представителям других сект, что тоже подошли. На их одеждах блестели знаки Небесной Черепахи Хаоса, Солнечного Владыки Теянгина, секты Песчаной Тени. Они ничего не говорили напрямую, но в их голосе звучал яд меда скрытой лести:
– … В наших залах ученики не носят обноски…
– … Победитель подобного уровня достоин лучшего… если знает, где искать….
– … У нас немых тоже ценят. Главное ведь не речь, а Сила….
Один из них – худощавый пожилой мастер с тёмными глазами и эмблемой Небесного Нефритового Императора – даже погладил себя по подбородку, осматривая Андрея с головы до ног, и добавил с ленивой усмешкой:
–Иногда сектой становится не место, а выбор.
Андрей всё так же молчал. Он кивал. Он принимал дары. И запоминал лица. Голоса. Намерения. Но внутри его души уже начиналась настоящая буря.
"Вот и вы начали. Теперь я – не тень. А то, чего вы боитесь. Я не прошу – вы предлагаете. Я не ваша игрушка. И никогда ею не стану. Но играем, пока что, по вашим правилам."
И в самой глубине его магического ядра кость Падшего Бога едва заметно дрогнула, будто одобрительно хмыкнула. В этот момент Андрей не сразу понял, что именно происходит. Всё ещё окружённый шумом толпы, он продолжал кивать, принимать подношения, чувствуя, как в теле нарастает напряжение – не ментальное, не эмоциональное, а физическое, глубинное, на уровне каждой прожжённой магией клетки.
Сначала он подумал, что это просто усталость, накопившаяся после множества боёв. Потом – что это остаточное дрожание меридианов от последнего, неосознанного выплеска силы. Но когда магические потоки в теле начали сбиваться с ритма, а сердце с каждым ударом словно отдавало вспышкой силы в живот, он понял:
“Неужели снова… Прорыв?”
И только сейчас, парень обратил внимание на то, что его ядро – скрытое, опечатанное, тщательно подавляемое через внутренние плетения и заглушающие печати – вспухло внутри, словно сжатая сфера света, которая больше не вмещала в себя накопленную энергию. Оно пульсировало, каждый раз отдаваясь тонкой, но несущей силу вибрацией, словно дремлющий вулкан, что вот-вот проснётся.