Андрей тяжело выдохнул, ощущая, как плетения заполняют тело. Они легли плотно, будто второе дыхание. Ещё немного – и всё было завершено. Он медленно привёл тело в привычную позу, выровнял дыхание и дал энергии стечь обратно в ядро. Оно послушно закрылось, будто каменный цветок в стылой ночи. Гладкое. Молчащее. Без следов.
Теперь, даже если к нему подойдёт старейшина Йонг Мин и попытается почувствовать уровень его силы, всё, что они обнаружат – это след от прорыва на четвёртую звезду. Немного нестабильную Ци, слегка надломленную ауру, да остаточное напряжение – всё выглядело честно. А значит – безопасно. Для него.
"Слишком рано… – Подумал Андрей, поднимаясь с колен и стряхивая пыль с изношенной ученической хламиды. – Слишком рано показывать, кем я могу стать."
Он сделал шаг вперёд – и в этот момент почувствовал, как тени за его спиной сгустились. Кто-то приближался. Возможно, чтобы поздравить. Возможно, чтобы приглядеться. Но он был готов.
Он всё ещё был “немым”. Он всё ещё был “безродным”. Он всё ещё был ничем. Но уже никто – ни из старейшин, ни из гостей, ни из молодых мастеров – не решался думать так всерьёз…
………..
Утро в секте Пяти Пиков Бессмертных наступало не спеша, растекаясь по каменным стенам тихим светом рассвета. После вчерашнего дня, наполненного ошеломляющими событиями, воздух в обители казался особенно плотным – насыщенным разговорами, взглядами, домыслами и предвкушением грядущего.
Андрей, всё ещё чувствуя лёгкую пульсацию в ядре после прорыва, сидел в простом положении медитации в одной из комнат, что были отведены для его временного проживания. Он уже почти полностью восстановил равновесие своих потоков, подлатал защитные печати, скрывающие истинное строение ядра, и даже немного изменил структуру их внешнего излучения, чтобы скрыть следы эволюции, вызванной древней костью, о которой не знал никто, кроме него.
Когда за резной деревянной дверью скрипнул пол, он открыл глаза – как всегда, молча. Старейшина-алхимик вошёл без лишней церемонии, в сопровождении двух учеников, что несли небольшой, обитый бронзой сундук. Старик, привычным движением поправив рукав своего выцветшего халата, что благоухал травами и древними эссенциями, посмотрел на Андрея с полуулыбкой.
– Не поднимайся. – Негромко произнёс он. – Нам нужно лишь кое-что проверить. Старая, но верная методика.
Он кивнул ученикам, и те поставили сундук на низкий столик посреди комнаты. Щёлкнул древний замок, и крышка медленно открылась. Внутри, на чёрной парче, покоился продолговатый, тонкий предмет цвета тёмного янтаря, будто выточенный из дерева, но с гладкой, почти перламутровой поверхностью. Однако Андрей сразу ощутил – это не дерево. Это была кость. Тёплая, пульсирующая, будто в ней всё ещё спала мощь древнего существа.
– Это фрагмент ребра ледяного дракона. – Пояснил парню старейшина, проводя рукой вдоль реликвии. – Внутри вырезана особая шкала. Семьдесят две отметки, по числу Великих Путей. Подавая в неё свою Ци, ты активируешь печати, встроенные в глубину этой кости. Они соединяются с сетью других артефактов, хранящихся в хранилище, и определяют теоретический предел развития твоего духовного пути. Теоретический, – подчеркнул он. – Всё зависит от множества факторов… Характера… Среды… Решимости… Кармы… И, конечно, тайных влияний, что порой открываются только со временем… Так что не удивляйся, если шкала покажет что-то скромнее, чем ты сам чувствуешь в себе.
Андрей только кивнул, принимая слова. Его глаза на мгновение задержались на артефакте. Он ощущал в нём странное отторжение – не со стороны предмета, а внутри себя. Как будто сама кость Падшего Бога, спрятанная глубоко внутри, за печатями, не желала, чтобы Андрей “светил” себя подобным способом. Но он прекрасно понимал, что отказаться нельзя. Это было бы подозрительно.
Он осторожно поднёс ладони к артефакту. Почувствовал, как даже изменённые кости его скелета отзывается холодным, плотным гудением. Он, как и было необходимо, “открыл” одно из вторичных ответвлений ядра, выбрасывая в эту кость-артефакт поток энергии – стабильной, выровненной, но значительно приглушённой. Его дыхание было ровным, лицо спокойным. Но внутри его тела шла сложнейшая работа по регулировке силы. Ему нельзя было позволить настоящему импульсу прорваться наружу.
Артефакт начал слабо светиться. По поверхности ребра побежали линии – сначала тусклые, потом ярче. Печати раскрывались одна за другой, словно пробуждались от многовекового сна. Сначала зажглись три отметки – обычный результат для среднестатистического ученика. Потом – пятая, седьмая… десятая… Андрей медленно наращивал силу, ровно и плавно, будто исполнял тонкую мелодию на древнем инструменте. Старейшина прищурился, наблюдая за проявлениями с интересом. На пятнадцатой отметке ученики переглянулись. На двадцатой в комнату тихо заглянул кто-то из сопровождающих. Когда загорелась тридцать первая – старейшина-алхимик тихо выдохнул.
– Это уже уровень мастеров ядра высокого круга… – Прошептал он, но не остановил Андрея.
Свет дошёл до тридцать четвёртой и затрепетал, будто что-то в системе откликнулось тревогой. Андрей почувствовал, как внутри его тела начали проявляться те самые руны, что теперь покрывали его собственные кости, будто предостерегая – не переусердствуй. Он тут же начал снижать поток. Свет на кости начал гаснуть, остановившись на тридцать третьей отметке. Ещё миг – и всё исчезло. Но возникшая тишина была настолько плотной, что стало даже тяжело дышать. Старейшина медленно подошёл ближе и тихо, почти шёпотом, произнёс:
– Тридцать три… Это выше, чем у всех твоих вчерашних противников. Выше, чем у подавляющего большинства мастеров, достигших зрелости. Даже без родословной, ты… – Он осёкся, пристально глядя в глаза парня. – Ты опасно талантлив, мальчик.
Андрей, конечно, ничего не ответил. Он просто слегка склонил голову, изображая скромное принятие оценки. А внутри – плотная тень беспокойства. Если этот артефакт показал такую силу даже через фильтры, то что будет, если кто-то почувствует настоящее ядро?
Но пока – всё было в пределах разумного. Старейшина закрыл артефакт и велел ученикам унести его обратно в хранилище. Но, уходя, он всё ещё задумчиво смотрел на немого. А потом, будто с неохотой, произнёс:
– Мы должны подготовить для тебя особую программу. Ты можешь стать сокровищем… а можешь стать угрозой. Думаю, ты сам это понимаешь.
Потом он ушёл, оставив за собой шлейф аромата алхимических мазей. А Андрей остался в комнате, вновь касаясь пальцами своей груди, чувствуя пульсацию кости под слоями мышц, печатей и тайны. И он уже знал о том, что игра только начинается…
…………
В каменной зале, скрытой в заднем крыле алхимической башни, царила тишина, нарушаемая лишь приглушённым потрескиванием огня в лампах и негромким гулом древних печатей, защищающих помещение от утечек энергии. Старый алхимик всё ещё стоял, склонившись над древним артефактом, напоминающим нечто похожее на продолговатый, тонкий предмет цвета тёмного янтаря, будто выточенный из дерева, но с гладкой, почти перламутровой поверхностью. Это был Костяной Тестер Дао – один из древнейших инструментов диагностики потенциала культиватора, унаследованный ещё с времён до падения Великого Северного Союза. Его структура была чрезвычайно чувствительной. Он реагировал не на текущую силу, а на совокупные и потенциальные возможности ядра, меридианов, духа и крови.
Йонг Мин внимательно рассматривал последние всполохи светящихся линий на поверхности артефакта. Они не просто загорелись – они запульсировали, словно сердце, набирающее силу. Отпечатки ладоней, которые оставил на костяной поверхности Анд Рей, всё ещё слегка светились, хотя прошла уже почти минута.
– Это невозможно… – Тихо прошептал он, и с едва сдерживаемым волнением выдернул из ящичка подставки таблицу сравнения уровней, на которой были обозначены соответствия между результатами тестера и предполагаемыми пределами развития культиватора.
Таблица была старая, пергамент пожелтел, а чернила в некоторых местах выцвели. Но ритуальные печати и защитные глифы по краям указывали на её аутентичность – это была одна из последних сохранившихся шкал, созданных во времена, когда уровни Доу Лин и Доу Ван ещё были частью живой традиции, а не легенд. Тяжело вздохнув, старый алхимик начал сверять.
– Пульсация ядра… стабильно-циклическая, без выбросов.
– Энергия меридианов… устойчивое резонансное биение на третьей октаве.
– Цвет отклика… серебристо-белый с оттенком тёмно-зелёного – признак усиленного соединения духа и тела.
– Потенциальная форма ядра… Спираль с двойным вращением?
Он замер.
– …Это же…– Он отступил на шаг, потом – резко сел. Но через секунду снова вскочил, и с едва ли не детским возбуждением начал метаться по комнате, размахивая рукой с таблицей.
– Это прорыв! Это редкость, это… Это же, как минимум, третья звезда уровня Доу Ван! – Закричал он и начал торопливо перебирать свои записи, выдергивать старые свитки, которые хранились в специальных футлярах с печатями.
– Как такое возможно? Он же… он же всего лишь… – Алхимик резко остановился, и в его глазах, за пеленой восхищения, мелькнуло подозрение. – Нет… он не мог так резко прорваться, не имея основы. Он строил себя с нуля… или… с обломков?
Он медленно потряс головой, будто отгоняя нежелательную мысль, и опять уставился на показания тестера.
– Он не только способен дойти до Доу Лин… Он может превзойти нас всех. И это уже не "если". Это именно "когда".
Он закрыл глаза и глубоко вдохнул, пытаясь сдержать эмоции. Для алхимика, который вёл себя при других как сухой, язвительный и почти безэмоциональный старик, эта реакция была настоящим взрывом. Ни один из учеников или старейшин не видел его таким – оживлённым, эмоциональным, радостно-яростным.
– Старик ты… Глупый старик… Ты нашёл фактически огранённый бриллиант, лежащий в куче пепла, и чуть было не прошёл мимо… – Глухо пробормотал он, глядя на артефакт, а потом – на дверь, за которой сейчас восстанавливался тот самый немой парень, которого все считали ничтожеством. – Он же был слишком напряжён? То есть… Он сдерживал свою силу? А если бы он не сдержался? Что бы показал костяной тестер? Шестую звезду?