ства, мужества. Особенно тяжелые испытания выпали на долю чекистов и разведчиков, действовавших в тылу врага. Чем на происки врагов ответили чекисты? Проникновением в логово врага и радиоиграми. Послать человека на ту сторону – дело непростое. Не каждого пошлешь, не каждый согласится. И связано это со смертельным риском.
Переход линии фронта уже сам по себе опасен. Так, у разведчика Мелетия Малышева исходный пункт задания – переход на ту сторону – не сработал, дал осечку. Малышев был ранен осколком гранаты в правую ногу. Ему, в силу ряда благоприятных обстоятельств, все же удалось внедриться в разведшколу абвера. Как говорится, повезло.
В абвере и в СД простофиль не было. Там служили опытные профессионалы. Поединок с ними был очень опасен. Посылая своего человека в логово врага, нельзя было отрешиться и от такой крамольной мысли: не перевербуют ли его там вражьи спецслужбы.
Николай Степанович Андреев – человек самой мирной профессии, до войны был завучем в средней школе села Красного, недалеко от Костромы. После призыва в армию стал артиллеристом. В мае 1943 года гитлеровские самолеты прорвались к объекту, охранявшемуся зенитной батареей, которой командовал Андреев. Не встретив должного отпора со стороны зенитчиков, немецкие летчики подожгли два аэростата заграждения и безнаказанно улетели. Появился суровый приказ: Андреев отстранялся от занимаемой должности и направлялся с понижением в одну из стрелковых частей 42-й армии.
Чекист капитан Владимир Никитич Маковеенко из СМЕРШа заинтересовался Андреевым. Узнал, что тот изучал в пединституте немецкий язык, знал основы радиодела. «Обиженный» командованием советский офицер при умелом поведении в стане врага, по мнению Маковеенко, мог заинтересовать гитлеровскую разведку. Свои соображения контрразведчик доложил начальнику подполковнику П. А. Соснихину. Чекисты обсудили детали замысла, разработали план операции.
Руководство Управления контрразведки фронта одобрило его. И Маковеенко предложил Андрееву выполнить трудное задание: проникнуть в немецкую военную разведку.
Андреев, согласившись, спросил:
– Каким путем я окажусь на той стороне?
– Как перебежчик.
– Но ведь я член партии! Разве мне там поверят?
– Необходимые изменения в вашу биографию мы внесем. По нашему мнению, вам надлежит в интересах дела предстать перед гитлеровцами крайне аполитичным, самолюбивым, обидчивым человеком. Это поможет убедить немцев, что вы перешли на их сторону под воздействием «обиды», нанесенной вам командованием. Все остальное, о чем вам придется рассказывать на той стороне, должно в полной мере соответствовать действительности.
Андреев попросил уточнить задание.
– Главная задача – внедриться в разведывательную школу абвера, – сказал Маковеенко. – Если вы этого добьетесь, то особое внимание следует обратить на сбор сведений об агентах вражеской разведки, готовящихся к заброске в тыл наших войск. Наряду с явными врагами нашего народа среди курсантов школ абвера имеются люди, оставшиеся в душе патриотами Родины. Вам надо найти их, помочь им стать на путь активной борьбы с врагом, привлечь к выполнению заданий советской контрразведки. Чтобы успешно решить эту нелегкую задачу, необходимо основательно подготовиться.
Маковеенко и Андреев работали много, тщательно, шаг за шагом прослеживая весь наиболее вероятный путь разведчика, заранее определяя его поведение за линией фронта в самых различных ситуациях, предусматривая все, что предстояло ему использовать в интересах выполнения задания и чего следовало опасаться.
…Андреев ушел к врагу под видом бойца-разведчика, отставшего от своей группы при возвращении с задания.
Конвоиры доставили «перебежчика» в штаб полка испанской «Голубой дивизии», занимавшей оборону в районе города Пушкина. После короткого допроса франкисты передали Андреева в распоряжение контрразведывательной службы абвера при 18-й немецкой армии. Разведчик знал, что абверовцы вначале отнесутся к нему с недоверием, будут тщательно проверять все, что он сообщит о себе. Так и произошло.
Перед началом допроса немолодой лейтенант из абвергруппы строго предупредил Андреева:
– Нам известно, что русские – мастера забрасывать к нам своих разведчиков. Если ты послан с заданием, то, пока не поздно, сознавайся. Ничего плохого тебе не будет. Сможешь работать по специальности, где захочешь. Если не сознаешься, пеняй на себя. Мы все равно узнаем правду.
Допрос шел долго. Абверовцы пытались запутать Андреева, найти противоречия в его ответах. Но цели не достигли – он хорошо усвоил наставления чекистов. Абверовцы устроили Андрееву продолжение проверки в тюрьме. Они подсадили к нему в камеру под видом «перебежчика» своего агента. Однако из этой затеи у них тоже ничего не вышло. Андреев без большого труда определил «подсадную утку». Затем Андреева отвезли в город Остров, где содержали в камере при комендатуре гарнизона.
Гитлеровцы все же поверили Андрееву и зачислили его в разведшколу абвера. Он оказался в «главной школе абвера на Восточном фронте». Это была школа, перебазировавшаяся из-под Варшавы, где размещалась на даче Пилсудского, в местечке Сулиевик.
Начальником школы был опытный офицер абвера майор Моос (Марвиц), его заместителем – капитан Редер. Школа располагалась в п. Нойгоф в 12 км от Кенигсберга, была законспирирована под воинскую часть РОА. Псевдонимы всех преподавателей были изменены.
Задание нашей контрразведки, возложенное на Андреева, было успешно выполнено. Находясь в течение 15 месяцев в окружении врагов, он сумел найти в разведшколе абвера людей, оставшихся верными Родине, и привлечь их к активной борьбе против гитлеровцев. Николай Степанович доставил в нашу контрразведку сведения исключительной важности – о деятельности центральной школы абвера, ее руководящем составе, преподавателях, инструкторах, обслуживающем персонале.
Сообщил подробные данные о тех, с кем обучался, кто был заброшен или готовился к заброске в тыл Красной Армии с заданием гитлеровцев. Разведчик помог чекистам обезвредить многих агентов абвера.
За успешное выполнение специального задания в тылу врага Н. С. Андреев был награжден орденом Отечественной войны 1-й степени. Он был восстановлен в офицерском звании и направлен для дальнейшего прохождения службы в войска ПВО.
Чекисты Карельского фронта капитан Чижов и подполковник Холево направили в тыл врага со специальным заданием рядового Степана Дмитриевича Гоменюка. Посланец чекистов должен был суметь добиться такого доверия вражеской разведки, что она сочтет необходимым предложить ему стать их агентом и пройти курс обучения в разведшколе. Это были намерения чекистов. А как поведут себя немцы?
Чекисты уповали на то, что гитлеровцев заинтересует биография Гоменюка. В почтовом отделении, где он перед войной работал заведующим, произошла растрата. И хотя он лично этого преступления не совершал, его судили вместе с растратчиками. Гоменюк был осужден на два года. А это – определенный козырь в игре с немцами.
Степан Дмитриевич родился и вырос на Украине. Эта местность была оккупирована гитлеровцами. Следовательно, вражеская разведка имела возможность проверить, из какой семьи происходит Гоменюк. Чекисты решили сохранить без изменения биографию Гоменюка. Ему ничего не нужно было придумывать. Золотое правило: говорить правду, и тогда ничего не придется запоминать. Итак, в активе: обиженный советской властью человек, чья родная земля у немцев. Семья его, близкие – там. Так хочется их повидать!
Получив согласие Гоменюка отправиться в тыл врага, чекисты занялись его подготовкой к этой операции.
Семен Иванович Холево рассказал Гоменюку об активизации подрывной деятельности вражеских разведок против войск Карельского фронта. И для срыва коварных замыслов противника он, Гоменюк, может сделать немало. Его внедрение в спецслужбу врага будет большой удачей.
– Ваша главная задача, – сказал Гоменюку капитан Чижов, – состоит в том, чтобы после перехода линии фронта, оказавшись в разведке противника, заинтересовать его своими возможностями.
Капитан назвал основные положения разработанной чекистами линии поведения разведчика в стане врага. Подполковник Холево одобрил результаты проделанной работы.
Чекисты отработали технику перехода разведчика на сторону противника, уточнили линию его поведения на допросах, при общении с военнопленными и особенно с администрацией и курсантами разведшколы, если он будет в нее зачислен, о методах сбора сведений и способах связи.
После перехода линии фронта Гоменюком для него начались допросы… Его поместили в лагерь советских военнопленных. А однажды повезли на расстрел…
– Вы наконец скажете правду? – обратился офицер к Гоменюку.
– Я рассказал все, что знал.
Офицер поднял руку, раздались выстрелы. Щепки посыпались на Гоменюка. Он оцепенел. К нему медленно подошел офицер и дружески похлопал по плечу:
– Молодец!
И Гоменюк оказался в разведшколе, размещавшейся в двухэтажном доме в центре Петрозаводска. Он подписал «обязательство», в котором говорилось о добровольном сотрудничестве с финской военной разведкой.
Программа занятий в разведшколе, рассчитанная на три месяца, подошла к концу, и Гоменюка, ставшего агентом «Морозовым», послали в Беломорск. Он должен был уточнить местонахождение штаба Карельского фронта и воинских частей, размещенных в городе, а также собрать сведения об установленном в гарнизоне режиме, войти в здание штаба фронта и подложить там взрывное устройство с часовым механизмом. Гоменюка на самолете забросили в советский тыл. После приземления он долго добирался к месту назначения.
Степан Гоменюк тепло встретился с чекистом Семеном Ивановичем Холево. Долго рассказывал о своем пребывании в логове врага. Затем чекисты имитировали «большую диверсию» в Беломорске – пожар, вызвавший взрывы складов боеприпасов.
Гоменюк передал чекистам все добытые им сведения о деятельности разведшколы, ее структуре, методах обучения, подробные данные о руководящем составе, преподавателях, инструкторах и особенно об агентах, подготовленных к заброске в советский тыл. Все эти данные имели важное значение для организации целенаправленной контрразведывательной работы по пресечению подрывной деятельности вражеской агентуры в тылу советских войск. По полученным от Гоменюка данным были ориентированы чекисты Ленинградского и Волховского фронтов, территориальные органы госбезопасности северо-запада страны.