Об этом прекрасно и красочно рассказано в романе Владимира Богомолова «Момент истины». Писатель достоверно изобразил розыск и разоблачение вражеских агентов, хотя сам в СМЕРШе не служил.
О каждом задержанном агенте немедленно сообщалось в ГУКР СМЕРШ. Случались, конечно, и исключения. Так, житель Украины из села Летки Киевской области Михаил Шевченко, боец Красной Армии, оказавшийся в плену у немцев, согласился с предложением абвера стать курсантом одной из разведывательных школ. После окончания школы абвера его забросили на нашу территорию. Шевченко пришел к себе домой – отцу и мачехе, сестре и брату, а потом сдался местному НКВД. В той местности армии уже не было. Борьба с вражеской агентурой (ее обезвреживание) возлагалась на «территориалов»[20]. СМЕРШ был где-то далеко… А энкавэдэшникам тоже хотелось показать результаты работы. Кому не хочется? Шевченко судили и отпустили срок на всю катушку. Окажись он в СМЕРШе – его судьба сложилась бы по-другому.
В донесении о задержании вражеского агента указывались все его данные: фамилия, имя, отчество и псевдоним, год и место рождения, воинское звание, партийность, профессия до службы в армии, в качестве кого и где он служил до пленения, дата и место пленения, в каких лагерях военнопленных содержался, когда и где завербован, в какой разведшколе обучался или же проходил инструктаж, когда и где переброшен, каким органом задержан или явился с повинной, какое получил от немцев задание, что изъято при задержании, какие меры приняты для розыска напарников.
При задержании радиста в ГУКР СМЕРШ устанавливался тип рации, позывные агента и разведцентра противника, длина волны и частота кварцев, время работы, условность на случай провала, шифр и код.
В армию регулярно направлялись ориентировки, в которых давались рекомендации по методике розыска и задержания, указывались признаки подделки документов. НКГБ в 1943 году выпустил сборник «Материалов по распознаванию поддельных документов».
Органы СМЕРШа действующей армии были ориентированы на розыск руководителей, официальных сотрудников и агентуры спецслужб противника и пособников нацистов. Одним из главных направлений работы СМЕРШа стал оперативный розыск и уничтожение затаившихся в лесах диверсионно-террористических групп.
Оперативно-розыскная и следственная работа, проведенная СМЕРШем по фильтрации военнопленных вражеских армий в ходе и при окончании Второй мировой войны, не имеет аналогов в истории спецслужб мира по своим масштабам и размаху задействованных сил и средств.
Наряду с военнопленными на территории стран Восточной Европы было интернировано и помещено в лагеря 208239 человек, «способных носить оружие», и 61573 функционера низовых партийных и административных органов. Это было сделано в целях пресечения террористических актов и диверсий в тылу советских войск. Эта работа легла на плечи сотрудников 2-го отдела ГУКР СМЕРШ НКО СССР, которые координировали деятельность Управлений фронтов по работе среди военнопленных. Они осуществляли их информационное обеспечение и участвовали в проверке перспективных дел. С июля 1943 года и до конца войны работой отдела руководил полковник Сергей Николаевич Карташов. Его феноменальная память и работоспособность поражали бывалых контрразведчиков.
Это была изнурительная и тяжелая схватка с сильным и коварным врагом. Сотрудники абвера и «Цеппелина», полиции безопасности СД и ГФП обладали богатым опытом оперативной работы и знали, что в случае разоблачения их ждал суд военного трибунала, а потому боролись до конца. В. С. Абакумов жестко контролировал работу на этом участке и глубоко вникал в большинство оперативных разработок.
Тяжелой работой для сотрудников СМЕРШа стало выявление и разоблачение среди пленных военных преступников. Месяцами, а порой и годами оперативники собирали доказательства преступной деятельности нацистов.
В органах ГУКР СМЕРШ НКО СССР фильтрацией бывших военнопленных и репатриантов занимался 2-й отдел, непосредственно в боевых порядках эту работу проводило 3-е отделение 2-го отдела Управления фронта. Завершалось оно во фронтовых проверочно-фильтрационных лагерях и спецлагерях НКВД.
Управления СМЕРШ фронтов ежемесячно направляли в ГУКР СМЕРШ специальные доклады по результатам фильтрации бывших военнопленных. Акценты в них делались на состоянии и эффективности работы по выявлению вражеских агентов, лиц, совершавших военные преступления или сотрудничавших с оккупантами.
10 апреля 1945 года начальник Управления контрразведки СМЕРШ Ленинградского фронта генерал-лейтенант А. С. Быстров[21] обратился с ходатайством к B. C. Абакумову дать указание отделам СМЕРШа «при обмене военнопленных между СССР и Финляндией установить нашу зафронтовую агентуру». В результате проведенного поиска таковых оказалось 37 человек.
3 мая в 4 часа 45 минут генерал-лейтенант А. А. Вадис[22] доложил по ВЧ-связи Л. П. Берии о результатах розыска деятелей нацистской партии и крупных чиновников гитлеровской Германии. В числе захваченных были начальник отдела радиовещания Министерства пропаганды Г. Фриче, консультант Геббельса по агитации и пропаганде В. Хайнрихдорф, личный врач Гитлера профессор В. Хазе, президент германских моряков в Берлине Э. Гинцман. Последний заявил, что Гитлер и Геббельс покончили жизнь самоубийством, трупы их сожжены и что тело фюрера может находиться в «котловане убежища».
5 мая солдаты взвода ОКР СМЕРШ 79-го стрелкового корпуса обнаружили в одной из воронок от бомбы во дворе рейхсканцелярии трупы Адольфа Гитлера и его жены Евы Браун. Останки Гитлера, Геббельса, членов их семей, а также начальника Генерального штаба сухопутных сил Германии генерал-лейтенанта Кребса находились под охраной контрразведчиков указанного корпуса. Помимо охраны СМЕРШ продолжал поиск новых свидетелей и необходимых документов для опознания и идентификации останков.
Когда завершились бои за Берлин, уполномоченные НКВД по фронтам с помощью опергрупп фронтовых органов СМЕРШа и приданных им частей войск НКВД возглавили работу по «очистке» территории Германии, Польши, Венгрии, Югославии, Румынии и других стран, куда вошли советские войска. Задерживались наиболее видные деятели режимов оккупированных стран, участники белоэмигрантских организаций и групп, вооруженного подполья и бандитских формирований.
Через структуры СМЕРШа прошли многие сотни тысяч человек. Это и работа по фильтрации, с перемещенными лицами, многое другое… Еще в 1941 году Сталин подписал постановление ГКО СССР о государственной проверке военнослужащих Красной Армии, бывших в плену или в окружении войск противника. В 1945 году вышло аналогичное постановление, касающееся репатриации. В ходе этой работы было выявлено много агентов гитлеровских спецслужб, разоблачены каратели и пособники немецких захватчиков. СМЕРШ работал интенсивно и результативно. Казалось, преступникам мимо большого сита военной контрразведки не проскочить… Однако слишком много было предателей, изменников Родины… Находились и «умельцы». Вот, например, судьба одного из таких.
Начальник информационного отделения разведотдела штаба Черноморского флота Борис Ильинский в июле 1942 года при эвакуации защитников Севастополя был захвачен в плен немцами. В тюрьме города Симферополя, куда Ильинского поместили после пленения, его сразу же опознали попавшие в немецкий плен краснофлотцы-шифровальщики, знавшие его по службе в Разведотделе флота. От этих краснофлотцев узнали и немцы, кто такой Ильинский. Можно полагать, они обрадовались: заполучить такого человека – большая удача. К этому времени нашим службам удалось расшифровать и использовать сообщения по радио румын – сателлитов гитлеровской Германии.
В январе 1942 года на Черноморском театре военных действий было создано новое подразделение разведки Штаба главнокомандующего морских сил на Черном море – команда «Нахрихтенбеобахтер» – НБО. В ходе допросов пленного капитан-лейтенанта Ивановского немцы узнали о «прозрачности» румынских шифров. Сотрудник НБО зондерфюрер Николай Келлерман предложил Ильинскому «помочь» в допросах советских военнопленных. Ильинский согласился. Так он оказался в подразделении «морского» абвера – «Маринэ абверайнзатцкоманда» обер-лейтенанта Вольфа Цирке. Ильинский получил у немцев псевдоним «Сидоров». Его доставили в Берлин. Там Ильинского допрашивали высокие чины в штабе германского Военно-морского флота. Информация Ильинского помогла в дешифровке. Немцы положили предателю ежемесячное жалованье. Трофейные документы наводили наших контрразведчиков на мысль, что противнику помогает кто-то из оказавшихся в плену советских военнослужащих, знакомый с методикой работы с шифродокументами. Ущерб от такого предательства был для нас весьма ощутим. «Это лишило наши разведорганы одного из основных источников добычи ценных сведений о намерениях немецко-румынских войск в Крыму и на Юге», – резюмировал начальник Разведуправления Главного морского штаба ВМФ капитан 1 ранга Воронцов. Все было просто – у румын произошла мгновенная смена техники шифрования. Они сократили радиообмен. Наши контрразведчики выяснили, откуда ветер дует, кто в этом виноват. Переметнувшийся на сторону врага Ильинский! Предатель же старался, как говорится, из кожи лез.
В Ростове-на-Дону при его участии была разработана инструкция по допросу советских военнопленных. Контрразведчиками было точно установлено участие Ильинского в заброске гитлеровских агентов в тыл Красной Армии.
В декабре 1943 года на основании материалов Управления контрразведки НК ВМФ СМЕРШ Ильинскому военным трибуналом был вынесен заочный смертный приговор.
В Николаеве из разведкоманды через линию фронта бежали шофер Цирке Ткаченко и сотрудник Филиппов. Они подробно рассказали нашим контрразведчикам о «группе Цирке». В июле 1944 года через Днестр были переброшены четыре вражеских агента. Они подробно описали «Сидорова». Наши контрразведчики в очередной раз убедились в предательстве Ильинского.