. Здесь также представлены документы, связанные с деятельностью органов военной контрразведки «Смерш».
Востребованным для проводимого исследования стал совершенно секретный «Сборник справочных материалов об органах германской разведки, действовавших против СССР в период Великой Отечественной войны 1941–1945 годов». Он был составлен в 1952 г. сотрудниками Министерства государственной безопасности СССР, разослан во все республиканские аппараты ведомства и использовался в послевоенные годы оперативными сотрудниками в ходе следствия над уже разоблачённой агентурой врага, а также в ходе разработки лиц, подозреваемых в принадлежности к спецслужбам нацистской Германии. С истечением времени справочник утратил свою актуальность и был сдан в архив. А в 2011 г. рассекречен Главным управлением Службы безопасности Украины по Автономной Республике Крым и издан в Симферополе[129]. Справочник ценен тем, что позволяет уточнять названия, функции и места дислокации конкретных разведывательных, контрразведывательных и полицейских органов, действовавших на советско-германском фронте, против которых вели свою работу фронтовые и армейские аппараты «Смерш», обеспечивая безопасность объединений, соединений и частей Красной армии на разных этапах войны.
Документы по истории органов военной контрразведки «Смерш» сохранились в нескольких государственных и ведомственных архивах как в Москве, так и в нескольких региональных центрах нашей страны.
Ввиду того, что Главное управление контрразведки НКО «Смерш», а также его фронтовые, армейские и военноокружные аппараты контактировали в своей работе с НКВД СССР и его территориальными органами, обмениваясь с ними многочисленными разноплановыми документами, то логично, что сведения о деятельности и по некоторым организационно-кадровым вопросам военной контрразведки сохранились в фондах Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ) и в архивных подразделениях МВД — УМВД некоторых республик, краёв и областей.
В ГАРФе это прежде всего материалы секретариата НКВД СССР, так называемые «особые папки», сформированные для доклада И.В.Сталину и некоторым другим членам Государственного комитета обороны (Фонд Р-9401). Это спецсообщения, докладные записки, разного рода справки и т. д. Как правило, документы подписывались наркомом внутренних дел или его замами. Большинство из них являются отпусками, поскольку первые экземпляры направлялись в Кремль и зачастую оттуда не возвращались.
Несколько лет назад из Архива Президента России (АПР) были переданы в Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ) материалы фонда И.В.Сталина. Однако, насколько известно, документы из раздела, условно названного «Сталин и органы госбезопасности», где содержатся в том числе спецсообщения и иные документы за подписью начальника ГУКР НКО «Смерш» В.С.Абакумова, остались на закрытом хранении в АПР. Зато за небольшим исключением стали доступны исследователям материалы Государственного комитета обороны (фонд 644). В этом фонде содержатся документы по частным вопросам, в той или иной степени затрагивающие работу военной контрразведки. Некоторые сведения об органах «Смерш» можно почерпнуть в фонде Центрального штаба партизанского движения. В частности, это переписка с ГУКР «Смерш» по оперативным вопросам, а также об организации борьбы с агентурой противника, пытавшейся проникнуть в партизанские отряды (фонд 69).
Глава вторая. Органы военной контрразведки до коренного перелома в ходе войны
Неудачные реформы и их влияние на борьбу со спецслужбами Германии в первые два года войны
Как в предвоенный период, так и с началом Великой Отечественной войны руководство СССР придавало большое значение обеспечению безопасности Красной армии и флота от внешних и внутренних угроз в целях их поступательного развития, повышения уровня боевой готовности и эффективного применения в условиях вооружённого противостояния с потенциальными противниками.
Противодействием угрозам, нейтрализацией их негативного воздействия на советские вооружённые силы непрерывно занимались высшие политические и военные органы управления. Однако исполнительным аппаратом в данном деле, безусловно, являлись структуры государственной безопасности, как бы они ни именовались и в какие бы ведомства ни входили на протяжении рассматриваемого периода.
Как известно, практически весь межвоенный период главным субъектом управления в сфере обеспечения безопасности армии и флота выступали органы ВЧК — НКВД, прежде всего в лице Особого отдела. Отлаженная за многие годы служба военной контрразведки начала давать серьёзные сбои в годы массовых репрессий (1937–1938), когда остриё её деятельности направлялось руководством страны на поиск «подрывных элементов», шпионов и вредителей в военной среде. В ходе массовых чисток контингента военнослужащих страдали и ни в чём не повинные люди. Под «каток» репрессий попали и многие сотрудники особых отделов. Были арестованы по ложным обвинениям, осуждены на длительные сроки или расстреляны все сменявшие друг друга с калейдоскопической быстротой начальники Особого отдела ГУГБ НКВД СССР и руководители его структурных подразделений. К концу 1938 г. не остались на своих должностях и начальники особых отделов военных округов и флотов. После принятия постановления Политбюро ЦК ВКП(б) «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия» от ноября 1938 г.[130] репрессивные действия резко сократились. Однако что касается сотрудников органов госбезопасности, то количество арестованных за нарушения «социалистической законности» даже несколько увеличилось, не говоря уже об увольнениях со службы, снижении в должностях, отстранении от оперативной и следственной работы.
Н.А.Осетров
На основе решений Центрального комитета ВКП(б) в органы госбезопасности, включая и особые отделы, стали направлять в массовом порядке партийных и комсомольских работников, выпускников военных училищ и академий[131]. Так, после окончания артиллерийской военной академии имени Дзержинского начальником Особого отдела приграничного Белорусского военного округа был назначен в феврале 1939 г. П.Т.Бегма. Ещё один выпускник этой академии — Н.А.Осетров — возглавил особый отдел Киевского военного округа. Даже не окончив полный курс академии, М.Е.Ростомашвили стал в июле 1939 г. начальником Особого отдела Харьковского военного округа. Аналогичные должности заняли ещё ряд слушателей военных академий[132].
Начальником Особого отдела Орловского, а через несколько месяцев — Киевского военного округа весной 1939 г. был назначен выпускник Военно-инженерной академии РККА имени Куйбышева А.Н.Михеев В августе 1940 г., т. е. спустя всего полтора года, на основании постановления Политбюро ЦК ВКП(б), молодой чекист возглавил всю систему военной контрразведки нашей страны[133].
Большинство из новых назначенцев безусловно имели безукоризненные политические и военные характеристики — аттестации, но, к сожалению, не обладали даже минимально допустимым оперативным и следственным опытом для эффективного руководства большими коллективами в специальных службах, не владели методикой чекистской работы. Исходя из этого, отстаивать интересы военной контрразведки в общей системе принятия тех или иных решений на государственном уровне им было достаточно сложно. Особенно ощутимо это стало в ходе и после окончания Советско-финляндской войны, когда зримо проявились желания военного командования взять под своё руководство всю систему особых отделов.
Критика в адрес военной контрразведки прозвучала на заседании комиссии Главного военного совета в апреле 1940 г. в выступлении начальника Автобронетанкового управления РККА Д.Г.Павлова. Он, к примеру, констатировал, что особый отдел НКВД СССР давал ему в ходе войны не соответствующие реальности сведения[134]. В негативном плане упомянул агентурную работу особых отделов начальник артиллерии 8-й армии генерал-майор Н.А.Клич. Он заявил буквально следующее: «Если я соберу своих помощников и отзовусь о формах работы иностранной армии положительно, то заранее знаю, что из 10 присутствующих 9 будут писать донесения»[135].
Сгладить ситуацию попытался начальник ВВС РККА Я.В.Смушке-вич, который посчитал разговоры об особых отделах не главными при разборе состояния дел в Красной армии[136]. Однако выступавшие за ним генералы продолжили тему об органах военной контрразведки, а также о контрпродуктивности масштабного засекречивания информации, необходимой командирам и начальникам.
Приводя фрагменты выступлений участников совещания комиссии Главного военного совета, следует подчеркнуть, что ни одного доклада от имени органов НКВД на нём не прозвучало. И это при том, что в эти же дни (14–17 апреля 1940 г. — А.З.) на прошедшем при ЦК ВКП(б) совещании по обобщению опыта боевых действий с Финляндией присутствовали 17 представителей Главного управления государственной безопасности НКВД СССР, включая начальника Особого отдела В.М.Бочкова, трёх его заместителей и практически всех руководителей отделений[137]. Среди 64 членов комиссии Главного военного совета по обобщению и редакции предложений, выдвинутых участниками совещания, мы не находим ни одного ответственного сотрудника Особого отдела ГУГБ НКВД СССР[138]. Несмотря на это, подкомиссией по партийно-политической работе (руководитель — начальник Политического управления РККА Л.З.Мехлис. — А.З.) были выработаны предложения, напрямую затрагивающие организацию и практическую деятельность особых отделов. В частности, рекомендовалось привлекать к ответств