Из взятых в плен более 50 тысяч немецких солдат и офицеров опергруппами и отделами «Смерша» было допрошено более 7 тысяч человек, из которых выявлено: официальных сотрудников разведывательных, контрразведывательных и карательных органов противника — 31, агентов военной разведки — 6, членов фашистской партии и участников фашистских организаций — 3918, бургомистров и других работников самоуправления — 252 и т. д.[356]
На 3-м Украинском фронте за период с 1 февраля по 4 мая 1945 г. в 10 CПП было проверено в общей сложности 58 686 человек, из них 16 456 человек — бывшие военнослужащие Красной армии, а 12 160 — советские граждане призывного возраста, угнанные противником на работы в Германию. По результатам проверки все они были призваны в армию полевыми военкоматами и направлены в воинские части.
Кроме того, 1117 граждан других государств были репатриированы на родину, а 17 361 человек, не подлежавших призыву, направлены в СССР. 378 человек были задержаны по подозрению в совершении военных преступлений, пособничестве оккупантам, службе в РОА и т. п.[357]
В процессе допросов военнопленных органы «Смерш» собирали и информацию о политико-моральном состоянии войск противника. Как выяснялось, после январского наступления Красной армии и выхода её частей на реку Одер большинство немецких солдат и офицеров потеряли веру в возможность счастливого окончания этой войны для Германии, считали, что война ею проиграна. В немецкой армии царил глубокий пессимизм, нередко переходивший в отчаяние.
В ходе боёв против наступавших частей Красной армии выявилась полная небоеспособность так называемых батальонов фольксштурма, наспех организованных по приказу Гитлера осенью 1944 г. Не пройдя достаточной военной подготовки и не успев получить оружие, они были брошены германским командованием на фронт для помощи передовым частям. По показаниям одного из военнопленных, унтер-офицера Гораца, прибывшие на его участке на передовую линию фронта солдаты фольксштурма никакого вооружения, кроме двух лопат на 10 человек, не имели. Многие из них не умели даже зарядить винтовку.
Сходные настроения царили среди гражданского населения Берлина, Кюстрина и других городов. Согласно показаниям хирурга одной из берлинских клиник Людвига Фаербаха, в январе в городе была проведена мобилизация всего мужского населения, пригодного для военной службы. Однако население германской столицы саботировало мобилизацию и призыв в фольксштурм. Значительная часть мужского населения дезертировала либо прибегала к членовредительству.
За январь 1945 г. только в одной из берлинских клиник было выявлено примерно 580 фактов членовредительства, совершённого различными способами. Уполномоченным Министерства здравоохранения около 300 человек «членовредителей» было передано в гестапо, откуда их этапировали в концлагеря сроком от шести месяцев до года.
В городе, по показаниям Л.Фаербаха, свирепствовало гестапо: за прослушивание радио из Лондона и Москвы, за неосторожно сказанное слово люди подвергались репрессиям[358].
Требовало особого внимания органов «Смерш» и прибывавшее в начале 1945 г. в части и соединения действующей армии пополнение. Призывной контингент из числа жителей России, Восточной Украины, Восточной Белоруссии и Средней Азии к этому моменту времени был в значительной степени исчерпан. Поэтому большое число новых солдат призывалось в войска через полевые военкоматы непосредственно с территории, только что освобождённой от противника. Это в определённой степени сказывалось на оперативной обстановке в войсках, особенно в стрелковых частях, куда большей частью поступало такое пополнение.
К примеру, в конце февраля 1945 г. в части и соединения 1-го Белорусского фронта поступило новое пополнение, среди которого органы «Смерш» установили лиц, бывших в плену у противника, — 4241 человек, советских граждан, угнанных немцами на принудительные работы, — 2112, проживавших на оккупированной территории — 4685, служивших в РОА и других подобных формированиях — 318 человек. В процессе проверки и разработки данного контингента среди нового пополнения было выявлено и арестовано пять агентов немецкой военной разведки, шесть агентов карательных органов противника, 14 изменников Родины и пособников оккупантов[359].
В целях розыска агентуры спецслужб противника военные контрразведчики широко применяли прочёсывание территорий прифронтового тыла. Особый эффект эта работа имела в условиях, когда по указанию Ставки ВГК или фронтового командования проводилось отселение жителей из 10-километровой, а иногда и из 25-километровой прифронтовой полосы. Так, за месяц до начала стратегической наступательной операции в Белоруссии («Багратион») Ставка ВГК поручила командующему 3-м Белорусским фронтом генералу армии И.Д.Черняховскому осуществить отселение местных жителей. По данным штаба фронта, предстояло переместить за пределы 25-километровой зоны около 50 тысяч человек. Согласно директиве ГУКР «Смерш» НКО от 22 мая 1944 г., военным контрразведчикам предписывалось воспользоваться ситуацией и организовать поисковые мероприятия в потоке отселяемых и в освобождённых от гражданских лиц населённых пунктах. Такая работа была проведена. По признакам поддельных документов и на других основаниях чекисты задержали более сотни подозрительных граждан и организовали их тщательную проверку.
Наряду с указанной поисковой работой сотрудники «Смерша» вскрыли и серьёзные недостатки в организации отселения, вызвавшие отрицательные проявления среди местного населения. Управление контрразведки фронта незамедлительно проинформировало командующего о сложившейся ситуации и, в частности, о том, что штабные работники допустили серьёзные просчёты в суммарном объёме подлежавшего вывозу имущества и в количестве отселяемых. Это привело к недостатку выделенного транспорта и заставляло людей бросать домашний скот и личные вещи, с трудом сохранённые в условиях оккупации[360]. На основании своевременной информации контрразведчиков командующий фронтом принял необходимые меры для исправления положения, что позволило погасить негативные настроения жителей, не допустить реализации угроз в адрес участвовавших в отселении офицеров.
При прочёсывании населённых пунктов военным контрразведчикам удавалось задерживать не только агентуру противника, но и отдельных официальных сотрудников немецких спецслужб. Так, в июле 1944 г. был задержан зондерфюрер Э.Брониковский-Герасимович — инструктор разведоргана при Ставке германского военного командования. Установив личность задержанного, чекисты проверили его по розыскным спискам. Оказалось, что Брониковский ранее являлся заместителем начальника борисовской разведшколы, а затем школы радистов Абвера. На допросе в отделе «Смерша» он назвал 36 агентов, которые были заброшены в тыл Красной армии, а также в районы Москвы, Калинина и Тулы при его непосредственном участии. Используя полученную от арестованного информацию, чекисты задержали 27 агентов, а остальных объявили в розыск[361].
В октябре 1944 г. сотрудники УКР «Смерш» 3-го Прибалтийского фронта в ходе прочёсывания населённых пунктов в прифронтовой полосе задержали начальника диверсионной резидентуры абверкоманда-212 офицера СС Р.Пусселя, оказавшего вооружённое сопротивление. В специально оборудованных помещениях в одном из городков чекисты изъяли предназначенные для его резидентуры: 100 кг взрывчатых веществ, шесть автоматов и, что самое главное, восемь коротковолновых радиостанций и шифры для связи с абвергруппой-212. Немецкая разведка намечала, что резидентура Пусселя будет действовать в Риге и на железнодорожных коммуникациях в районе столицы Латвийской ССР. На допросах Пуссель выдал семь диверсантов из числа латышей, служивших ранее в войсках СС и прошедших обучение в диверсионной школе. Пуссель лично отобрал их как лучших курсантов и перевёл на нелегальное положение. Выяснилось также, что резидентура уже приступила к исполнению задания. Её члены заминировали участок железной дороги, заложив около тонны тротила с дистанционным взрывателем. Диверсию предполагалось совершить в момент скопления эшелонов с военнослужащими и боеприпасами. Диверсанты были объявлены в розыск и вскоре арестованы, а заложенная взрывчатка своевременно изъята. Неминуемую гибель большого количества офицеров и солдат Красной армии удалось предотвратить[362].
О разоблачении диверсантов начальник ГУКР НКО «Смерш» генерал-полковник В.С.Абакумов доложил лично Верховному Главнокомандующему и начальнику Генштаба Красной армии.
В сентябре 1944 г. военные контрразведчики захватили одного из руководителей абвергруппы-101 зондерфюрера Е.Мельникова, пытавшегося уйти в Венгрию с территории Румынии. При проведении его допросов выяснилось, что с германской разведкой он начал сотрудничать после бегства из СССР в 1940 г. В то время Мельников подвизался в городе Люблине (Польша) в подконтрольных немцам украинских националистических организациях и как сын бывшего петлюровского полковника быстро вошёл в эмигрантскую среду. Пройдя соответствующую спецподготовку, он готовился к заброске в СССР для шпионской работы. Но началась война против нашей страны, и Мельников оказался востребован для службы в абверовских структурах на советско-германском фронте — зондеркоманде «Пума», абвергруппе «Дакс», а затем в абвергруппе-101. Мельников вербовал агентуру среди военнопленных. Особой заслугой он считал привлечение к разведывательно-подрывной деятельности бывшего майора Красной армии В. Писменного (псевдоним Лехнер), до войны служившего в Генеральном штабе РККА, а в начале войны — начальником штаба дивизии