Более чем на 30 листах был подготовлен обстоятельный доклад. Выяснилось, что для получения дополнительных войск, боеприпасов и т. д. командование фронта систематически принуждало начальника разведотдела увеличивать в докладных записках количество немецких дивизий перед линией Западного фронта на пятнадцать. Только за февраль 1944 г. Западный фронт израсходовал 1300 вагонов боеприпасов и не имел желаемого результата (для сравнения: 2-й Украинский фронт израсходовал 370, а 1-й Украинский — 566 вагонов, выполнив поставленные задачи). При этом Западный фронт понёс значительные потери. Общее количество потерь указывалось выше, но следует отметить, что свыше 50 % из них составили потери 33-й армии генерала Гордова[444].
Своим постановлением № 5606сс от 12 апреля 1944 г. ГКО одобрил доклад комиссии, и на этой основе Ставка ВГК издала свой приказ № 220076 от 12 апреля 1944 г., в соответствии с которым В.Соколов-ский был снят с должности командующего фронтом, а другие генералы, включая и В.Гордова, строго предупреждены[445].
Особое внимание военные контрразведчики уделяли выявлению недостатков и упущений в ходе подготовки и проведения наступательных операций советских войск. В этом отношении они выступали в роли дополнительного и достаточно эффективного аппарата Ставки ВГК, командования фронтов и армий.
При разработке плана Керченско-Феодосийской наступательной операции УКР «Смерш» Отдельной Приморской армии (ОПА) постоянно информировал Военный совет о противоречивых оценках генералов и штабных работников относительно реальности сроков разрабатываемого плана, привлекаемых сил и средств. Военные контрразведчики явно хотели поддержать командарма генерала армии И.Е.Петрова при докладах представителю Ставки ВГК маршалу К.Е.Ворошилову. Начальник УКР «Смерш» ОПА генерал-майор М.И. Белкин, особист с 1920 г., участник Великой Отечественной войны с первых её дней и, как указывалось почти во всех аттестациях, «квалифицированный чекист… энергичный, инициативный работник, настойчивый и решительный», прекрасно отдавал себе отчёт, что требования маршала далеки от реальности и что он пытается любой ценой вернуть доверие Верховного Главнокомандующего. Для командарма хорошим аргументом стала информация чекистов о захвате немцами нескольких матросов из бригады морской пехоты, осведомлённых о подготовке десанта и примерных сроках его начала. К сожалению, командир бригады не принял должных мер к сохранению в тайне планов и замыслов командования, за что был отстранён от занимаемой должности[446].
До сведения членов Военного совета армии чекисты довели информацию об открыто высказываемом неверии в успех операции командира 16-го стрелкового корпуса генерал-майора К.И.Провалова. Более того, он не предпринимал должных мер к подготовке корпуса к боям. Военный совет принял решение временно отстранить генерала от командования корпусом. За факты дезинформирования был снят с должности и командир одной из дивизий полковник Василенко. Сведения, предоставленные управлением контрразведки, наконец-то привлекли внимание К.Ворошилова и, как указывал М.Белкин в одной из докладных записок в ГУКР НКО «Смерш», маршал предложил постоянно докладывать ему полученную информацию, особенно по борьбе с агентурой противника в войсках и о фактах изменнических проявлений[447].
На основе чекистской информации командование отвело от участия в десантной операции 260 военнослужащих, прежде всего паникёров и трусов. Причём подавляющее их число пришлось на 9-ю Краснодарскую пластунскую дивизию, состоявшую в резерве Ставки ВГК. Из 159 человек отправили в штрафные роты 23, отчислили в другие части 52, передали в тыловые подразделения 68 солдат и сержантов. Остальные подлежали проверке органами «Смерш», поскольку имелась информация об их сотрудничестве с оккупантами до призыва в армию.
Контрразведчики нанесли, как тогда говорилось, «оперативный удар» по подучётникам, то есть арестовали всех тех, кто изучался в связи с подозрениями в шпионаже, дезертирстве, членовредительстве и готовил переход на сторону врага.
В отчёте УКР «Смерш» ОПА за декабрь 1943 г. и по январь 1944 г. указывалось, что наряду с решением контрразведывательных задач «проводилось также выполнение специальных заданий командования, связанных с укреплением боеспособности частей на основе оперативной сигнализации наших органов по тем или иным решающим недостаткам в состоянии частей и соединений армии»[448].
К примеру, сотрудники «Смерша» 2-й гвардейской стрелковой дивизии вскрыли и арестовали группу разведчиков, которые имитировали выходы в тыл противника, давали выдуманные сведения и за намерение разоблачить их убили командира разведроты. Военный трибунал приговорил всех арестованных к расстрелу.
Контрразведчики выявили и задержали крупного афериста, выдававшего себя за Героя Советского Союза, кавалера восьми орденов, присвоившего себе звание полковника и выступавшего в беседах с другими военнослужащими в роли командующего особой сталинской авиагруппой. Он предлагал нескольким генералам и старшим офицерам свою поддержку в решении боевых задач, но за соответствующее денежное и материальное вознаграждение[449].
По приговору военного трибунала армии перед строем были расстреляны 16 военнослужащих, задержанных чекистами за массовое хищение продовольствия, предназначенного для наступающих частей. Акт приведения приговора в исполнение перед строем с оглашением некоторых фактов из уголовного дела положительно сказался на морально-психологическом состоянии солдат и офицеров армии. За активную работу в период подготовки наступления и в ходе его начальник УКР «Смерш» ОПА М.Белкин и многие его сотрудники были поощрены командующим — генералом армии А.И.Ерёменко, а в мае 1944 г. по его инициативе М.Белкин был награждён орденом Красного Знамени.
Управление контрразведки «Смерш» 4-го Украинского фронта оперативно сигнализировало о вскрытых недостатках в боеготовности войск и состоянии тыловых объектов. Его сотрудники, также как и левофланговые соседи из ОПА, активно изучали реальные и достаточно противоречивые мнения командиров разных уровней и штабных работников относительно разработки многих деталей плана наступательных действий. Эти сведения чекистов положительно воспринимались командованием фронта, поскольку в силу ряда субъективных причин некоторые участники процесса планирования не считали возможным отстаивать свои взгляды открыто. Так, один из командармов и ряд офицеров штаба фронта оценивали как неверное решение вести наступление на никопольском направлении, так как оно не даст фронту преимуществ, но принесёт большие потери[450].
Военному совету фронта пришлось с учётом информации контрразведчиков дополнительно и многократно разъяснять подчинённым необходимость Никопольско-Криворожской операции и нацеливать их на активную подготовку к наступлению.
Генерала армии Ф.И.Толбухина заинтересовали и бюрократические методы выработки конкретного плана наступления, применяемые генерал-лейтенантом Д.Д.Лелюшенко, командующим 3-й гвардейской армией. Он проводил бесконечные совещания с комкорами и командирами-артиллеристами, не принимая окончательного решения. Участники совещаний не имели возможности лично руководить подготовкой войск к боям из-за частых выездов на КП армии, что могло привести к серьёзным отрицательным последствиям.
Информация УКР «Смерш» фронта сыграла не последнюю роль в решении командования перенести на несколько дней форсирование Днепра, поскольку чекисты вскрыли очень слабую готовность переправочных средств. Соединения 5-й ударной армии генерал-полковника В.Д.Цветаева фактически гарантированно не смогли бы подойти в условленное время к переправам. Но аргументы командарма не были восприняты в штабе фронта. Кроме того, чекисты информировали Военный совет фронта о нехватке продовольствия и издержках в доставке боеприпасов в войска. Безусловно, управление контрразведки в своей информации делало упор на субъективные обстоятельства, на ошибочные решения, нерадивость и упущения в решении важных вопросов конкретными должностными лицами. Пришлось, к примеру, проинформировать командующего фронтом о натянутых отношениях начальника штаба генерал-лейтенанта С.С.Бирюзова с начальником Управления бронетанковых и механизированных войск, что резко негативно отражалось на подготовке наступления, так как последнего вообще не приглашали на совещания, в частности по операции в районе Перекопа. В итоге управление не знало своих задач в общем плане наступления со всеми вытекающими последствиями[451].
Одним из компонентов работы контрразведчиков являлось обеспечение безопасности высших должностных лиц фронтового командования и представителей Ставки ВГК. В конце 1943 г. им пришлось расследовать факт отравления начальника штаба фронта генерал-лейтенанта С.С.Бирюзова. К счастью, выяснилось, что это был не террористический акт, а грубая ошибка работников аптеки и лечащего врача. Более серьёзный случай произошёл в середине апреля 1944 г. в ходе Крымской стратегической наступательной операции. Перед прилётом представителя Ставки ВГК на аэродром Сарабуз чекисты потребовали у местного командования сведения: не заминированы ли взлётно-посадочная полоса и рулёжные дорожки противником при его отходе. Эта работа была проведена, но, как оказалось, недостаточно тщательно. В итоге на мине подорвался самолёт маршала А.М.Василевского. Проведя расследование, чекисты пришли к выводу о преступно-халатном отношении к порученному делу командира сапёрного батальона. Материалы расследования были переданы в военную прокуратуру фронта