Только на следующее утро основным силам дивизии удалось потеснить противника и деблокировать десант. Мы оказались в тылу наступающих войск, сохранив в целости все трофеи. Документы и показания пленных оказались весьма ценными. Они, в частности, неопровержимо доказывали, что фашистские разведывательные органы действительно концентрируют свои силы на юге Германии. Об этом свидетельствовало и то, что захваченный нами абверовский центр разведки должен был “эвакуироваться” на юго-запад Германии в район Баварии — города Штутгарт-Тюбинген, прихватив с собой наиболее ценные кадры (по русским делам) и оперативную документацию»[537].
После захвата центра Берлина оперативные группы вели активную работу по задержанию интересующих контрразведку лиц и изъятию документов в зданиях гестапо, министерств авиации и пропаганды и на других аналогичных объектах.
Активные мероприятия проводились оперативными группами и по розыску нацистских главарей.
Первые сведения о том, что Гитлер оставался в бункере до 28 апреля, поступили к смершевцам в ходе боёв за рейхстаг. Последнее убежище фюрера было занято советскими войсками 2 мая, и в тот же день вечером военные контрразведчики обнаружили в нескольких метрах от входных дверей в бомбоубежище и в самом бомбоубежище трупы членов семьи Геббельса.
3 мая в 4 часа 45 минут начальник УКР «Смерш» 1-го Белорусского фронта А.А.Вадис как заместитель уполномоченного НКВД СССР по ВЧ связи доложил Л.П.Берии о результатах розыска опергруппами деятелей нацистской партии и крупных чиновников ведомств фашистской Германии в Берлине. В числе захваченных оказались начальник отдела радиовещания Министерства пропаганды Ганс Фриче, консультант Геббельса по агитации и пропаганде Вольф Хайнрихсдорф, начальник госпиталя рейхсканцелярии, личный врач Гитлера профессор Вернер Хаазе, президент Союза германских моряков в Берлине Э.Гинцман. Последний утверждал, что Гитлер и Геббельс покончили жизнь самоубийством и трупы их сожжены, причём труп фюрера, по его данным, мог находиться «в котловане убежища».
Кроме того, в докладе начальника военной контрразведки фронта сообщалось о прибытии к командующему 8-й гвардейской армией В.И.Чуйкову коменданта Берлина генерала Гельмута Вейдлинга, который подписал приказ о сдаче всего личного состава берлинского гарнизона. По данным А.А.Вадиса на 18 часов 2 мая, из числа оборонявших город в плен сдались 46 тысяч немецких офицеров и солдат, среди которых были три генерала и вице-адмирал Ганс Эрих Фосс.
3 мая 1945 г. в 21 час 30 минут командующий войсками 1-го Белорусского фронта маршал Г.К.Жуков и член Военного совета фронта генерал-лейтенант К.Ф.Телегин доложили И.В.Сталину о результатах разыскных мероприятий опергруппы «Смерша» в Берлине.
Только 5 мая солдаты взвода ОКР «Смерш» 9-го стрелкового корпуса в одной из воронок от бомбы во дворе рейхсканцелярии обнаружили трупы Гитлера и его жены Евы Браун. Останки наци номер один, министра пропаганды и членов их семей, а также начальника Генерального штаба сухопутных сил Германии генерал-лейтенанта Кребса в дальнейшем находились под контролем контрразведчиков указанного стрелкового корпуса. Помимо охраны важнейших доказательств смерти главарей рейха, сотрудники «Смерша» продолжали поиски новых свидетелей и необходимых документов для опознания и идентификации останков. По указанию К.Ф.Телегина для осуществления экспертиз в распоряжение чекистов была выделена группа военных медиков, которая провела необходимую работу по идентификации останков Гитлера и других нацистских главарей, оформив результаты соответствующими актами.
В мае — июне 1945 г. берлинская опергруппа обнаружила часть архивов РСХА, в частности разработки гестапо по аппарату германского МИДа и его сотрудникам за границей, материалы бывшего 6-го управления (внешняя разведка) с информацией по вопросам внешней политики фашистской Германии и сведениями о заграничной агентуре. В помещении командного состава войск СС в столице были захвачены списки агентуры, заброшенной в тыловые районы СССР в 1942–1943 гг.[538]
В дальнейшем сотрудники «Смерша» провели большую работу по сбору доказательств смерти главарей рейха, поиску свидетелей, документов и т. п.
Значительный объём работы выполнили оперативные группы органов «Смерш» и на других фронтах. Они вместе с передовыми частями Красной армии захватывали здания разведывательных органов и школ противника, по горячим следам принимали неотложные меры к задержанию их личного состава, агентуры, документации. В ходе мероприятий по очистке тыла на территории Германии, Австрии, Венгрии, Польши, Румынии и некоторых других стран контрразведчиками были выявлены и задержаны тысячи вражеских агентов и диверсантов, сотрудников вражеских спецслужб, других карательных органов, немецко-фашистских пособников, а также некоторых других категорий лиц, представлявших угрозу безопасности частей и соединений действующей армии.
В самом конце войны и в первые месяцы после её завершения сотрудникам «Смерша» удалось разыскать и арестовать многих руководителей немецкой военной разведки. Среди них находились бывшие начальник отдела «Абвер-1» Ганс Пикенброк, заместитель начальника отдела «Абвер-2» и начальник абверштелле «Берлин» Эрвин Штольце, начальник отдела «Абвер-3» Франц Бентивиньи, начальник подразделения ЗФ1 (контрразведка за линией фронта) Фридрих фон Розенберг-Грушницкий, начальник абверштелле «Вена» Отто Эрнст Амстер, начальник абверштелле «Прага» Ганс фон Деммель, начальник абверштелле «Бухарест» Эрих Роддер, начальник отдела «Валли-2» Теоджор Мюллет, а также ряд руководителей абверкоманд, абвергрупп, начальников разведывательных школ и курсов[539].
Приложения
Статья 1. Центральные органы военной контрразведки в системе государственного стратегического управления
Как в предвоенный период, так и с началом Великой Отечественной войны руководство СССР придавало большое значение обеспечению безопасности Красной армии и флота от внешних и внутренних угроз в целях их поступательного развития, повышения уровня боевой готовности и эффективного применения в условиях вооружённого противостояния с потенциальными противниками.
Противодействием угрозам, нейтрализацией их негативного воздействия на советские вооружённые силы непрерывно занимались высшие политические и военные органы управления. Однако исполнительным аппаратом в данном деле, безусловно, являлись структуры государственной безопасности, как бы они ни именовались и в какие бы ведомства ни входили на протяжении рассматриваемого периода.
Как известно, практически весь межвоенный период главным субъектом управления в сфере обеспечения безопасности армии и флота выступали органы ВЧК — НКВД, прежде всего особый отдел. Отлаженная за многие годы служба военной контрразведки начала давать серьёзные сбои в годы массовых репрессий (1937–1938), когда остриё её деятельности направлялось руководством страны на поиск «подрывных элементов», шпионов и вредителей в военной среде. В ходе массовых «чисток» контингента военнослужащих страдали и ни в чём не повинные люди. Под каток репрессий попали и многие сотрудники особых отделов. Были арестованы по ложным обвинениям, осуждены на длительные сроки или расстреляны все сменявшие друг друга с калейдоскопической быстротой начальники Особого отдела ГУГБ НКВД СССР и руководители его структурных подразделений. К концу 1938 г. не остались на своих должностях и начальники особых отделов военных округов и флотов. После принятия постановления Политбюро ЦК ВКП(б) «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия» в ноябре 1938 г.[540] репрессивные действия резко сократились. Однако что касается сотрудников органов госбезопасности, то количество арестованных за нарушения социалистической законности даже несколько увеличилось, и это не говоря уже о таких мерах, как об увольнение со службы, понижение в должности, отстранение от оперативной и следственной работы.
На основе решений Центрального комитета ВКП(б) в органы госбезопасности, включая и особые отделы, стали направлять в массовом порядке партийных и комсомольских работников, выпускников военных училищ и академий[541]. Так, после окончания артиллерийской военной академии имени Дзержинского начальником Особого отдела приграничного Белорусского военного округа был назначен в феврале 1939 г. П.Г.Бегма. Ещё один выпускник этой академии — Н.А.Осетров возглавил особый отдел Киевского военного округа. Даже не закончив полный курс академии, Ростомашвили М.Е. стал в июле 1939 г. начальником Особого отдела Харьковского военного округа. Аналогичные должности заняли ещё ряд слушателей военных академий[542].
Начальником Особого отдела Орловского, а через несколько месяцев — Киевского военного округа весной 1939 г. был назначен выпускник Военно-инженерной академии РККА имени Куйбышева А.Н. Михеев. В августе 1940 г., т. е. спустя всего полтора года, на основании постановления Политбюро ЦК ВКП (б) молодой чекист возглавил всю систему военной контрразведки нашей страны.[543]
Большинство новых назначенцев, безусловно, имели безукоризненные политические и военные характеристики — аттестации, но, к сожалению, не обладали даже минимально допустимым оперативным и следственным опытом для эффективного руководства большими коллективами в специальных службах, не владели методикой чекистской работы. Исходя из этого, отстаивать интересы военной контрразведки в общей системе принятия тех или иных решений на государственном уровне им было достаточно сложно. Особенно ощутимо это стало в ходе и после окончания советско-финляндской войны, когда зримо проявились желания военного командования взять под своё руководство всю систему особых отделов.